Не следует ни на минуту забывать, что наш автор не беспристра-
стный ученый, не сторонний наблюдатель. Он читает наставления
элите, чтобы внушить ей необходимость подлинной власти прежде,
чем улица навяжет ей сильную личность. Используя разящие
аргументы, он хочет убедить буржуазию, совсем как Ленин почти
в то же время остается убедить социалистов, обзавестись органи-
зацией, имеющей во главе маленькую монолитную группу, по-
скольку, по словам последнего,
<без десятка> вождей, способных (способные умы не появляются
сотнями), испытанных, профессионально подготовленных и обученных
в течение длительного времени, отлично согласованных между собой,
ни один класс современного общества не может вести решительную
борьбу>.
Но Ле Бон - и в этом основное отличие - видит в существова-
нии партии, общественного движения результат деятельности вож-
дя. В нем толпа признает единственного человека и покоряется
его околдовывающей личности: Робеспьеру, Наполеону или Ма-
гомету. Что же ее в нем привлекает? Что это замета, отличаю-
щая вождя от обычного человека? Это, конечно, не дар слова, не
физическая сила, не ум, не красота или молодость. Многие вожди
лишены этих качеств. Да, несмотря на неприятную внешность,
корявую речь, посредственный ум, они властвуют и очаровыва-
ют. Ведь должен существовать некий знак избранности, особый
стигмат, делающий из человека повелителя толп.
Признак, который светится через веру и мужество, нео-
пределимая, но действенная черта вождя называется авторитетом.
Как его описать? Речь идет о <таинственной силе, некоем колдов-
стве, наполняющей восхищением и уважение, парализующей кри-
тические способности>. Человек, обладающий ею, осуществляет
неотразимое воздействие, естественное влияние. Одного его жес-
та или одного слова достаточно, чтобы заставить повиноваться,
добиться того, для чего другим потребовалась бы армия в состо-
янии войны, бюрократия в полном составе. Ганди достаточно
было произнести короткую речь перед вооруженной и перевоз-
бужденной толпой, за которой стояли миллионы людей, чтобы
успокоить и разоружить ее.
Этот дар - основное преимущество вождя, а власть, которую
он ему даст, кажется демонической. Гете видел этот демонический
элемент <в Наполеоне настолько действенным, как может быть в
последнее время ни в ком другом>. Он объясняет господство,
которое тот имеет над своим окружением, и его влияние на дви-
жение мнений. Он придаст ему ореол: каждый жест восхищают
его приверженцев, каждое слово околдовывает аудиторию. Тол-
па магнетизируется его присутствием, напуганная и очарованная
одновременно, загипнотизированная его взглядом. Она замирает,
она послушна. Как и гипнотизер, вождь является мастером взгляда
и художником глаз, инструментов воздействия. Глаза Гете, гово-
рил Гейне, были <спокойны, как глаза бога. Впрочем, признаком
богов является именно взгляд, он тверд и глаза их не мигагот с
неуверенностью>. Это, конечно, не случайно, замечает он также,
что Наполеон и Гете равны в этом смысле. <Глаза Наполеона
тоже обладали этим качеством. Именно поэтому я убежден, что
он был богом>.
Авторитет у вождя становится гипнотической силой, способ-
ностью воздействовать на толпу: диктовать ей свою волю и пере-
давать свои идефикс. Он заставляет ее делать то, что она не
желала и не думала делать, остановиться или идти разрушать или
сражаться. И он делает это абсолютно один, нужно добавить,
голыми руками, без видимой внешней помощи. Он не опирается
ни на какую силу физического подавления, ни свою, ни силу
союзника, как Де Голль перед восставшими солдатами, потерпев-
шими поражение в Алжире.
Сам ЛеБон не скрывает своего предпочтения Робеспьеру,
который своими обаянием, страстью, энергией, несмотря на не-
большой ораторский дар, властвовал и заставлял дрожать собрания.
<Я охотно предполагаю в нем, - пишет он, - наличие некоих) сорта лично-
го очарования, которое сегодня от нас ускользает. Опираясь на эту
гипотезу, можно объяснить его успехи у женщин>.
(Опять уподобление вместо довода: Робеспьер соблазняет
женщин, значит он соблазняет толпы, которые являются же-
нщинами!).
Но что вызывает искреннее восхищение, так это возвращение
Наполеона с острова Эльба. Вот одинокий и побежденный чело-
век, лишенный союзников и средств, который с горсткой верных
ему людей высаживается в стране, где мир восстановлен, где
король привлек к себе значительную часть буржуазии, полиции и
армии. Ему достаточно показаться и быть услышанным, чтобы
все перед ним отступили.
<Перед его ореолом пушки короля умолкли, его войска рассеялись>.
Здесь можно услышать отзвуки прекрасного описания его
возвращения, сделанного Шатобрианом: ошеломленный народ,
исчезнувшая полиция, пустота вокруг его гигантской тени.
<Его очарованные враги ищут его и не видят, он прячется в своей
славе, как лев в Сахаре прячется в солнечных лучах, чтобы скрыться от
взоров ослепленных охотников. В горячем смерче кровавые фантомы
Арколя, Маренго, Аустерлица, Иены, Фрвдлявда, Эйлау, Москвы, Лют-
цена, Бауцена составляют его кортеж из миллиона мертвецов. Из недр
этой колонны огня и дыма при входе в города раздаются звуки трубы,
смешанные с трехцветными императорскими штандартами - и ворота
городов открываются. Когда Наполеон перешел Неман во главе четы-
рехсот тысяч пехотинцев и ста тысяч лошадей, чтобы подорвать царс-
кий дворец в Москве, он был менее удивителен, чем когда, прервав ссылку,
бросив свои цепи в лицо королям, он пришел один из Канн в Париж,
чтобы мирно почивать в Тюильри>.
Итак, некоторые люди обладают ореолом авторитета. Им не
нужно выставлять напоказ силу или красноречие, чтобы заста-
вить себя признать, вынудить толпы поклоняться и следовать за
собой. Эта способность порождать восхищение широко распрос-
транена во всех слоях общества, но ее осмеливаются признать
лишь в исключительных случаях.
И
В авторитете слиты два качества вождя: его сияющая убеж-
денность и упрямая отвага. Он представляет собой во французс-
кой культуре то, что появилось затем в немецкой мысли, а потом
и в американской под названием <харизма>. Оба термина, с точки
зрения политического значение, взаимозаменяемы с небольшой
разницей. Для психологии толп авторитет составляет условие
всякого могущества, тогда как понятие харизмы, взятое в истори-
ческом аспекте, выделяется как его особая форма. Другими сло-
вами, не бывает так, чтобы власть зависела или не зависела от
авторитета. Любая власть основана на нем: когда вождь исчер-
пал свой авторитет, ему не остается ничего, кроме грубого наси-
лия завоевателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204