Если какой-нибудь
индивид изучил греческий язык, математику, сделался архитекто-
ром, ветеринаром, медиком или адвокатом, то это еще не значит,
что он приобрел особенные сведения в социальных вопросах.
Ведь все наши экономисты большей частью образованные люди, в
114
большинстве случаев профессора и академики, но разве суще-
ствует хоть один общий вопрос, протекционизм, биметаллизм и
т.д., относительно которого они пришли бы к соглашению? И это
потому что вся их наука представляет собой лишь очень смяг-
ченную форму всеобщего невежества. Перед социальными же
проблемами, куда входит столько неизвестных величин, сравнива-
ются все незнания.
Таким образом, если даже избирательный корпус будет состо-
ять исключительно из людей, начиненных наукой, все же их во-
тум будет не лучше и не хуже, чем нынешние квоты избирателей.
Они будут точно также руководствоваться своими чувствами и
духом своей партии. Наши затруднения нисколько бы не умень-
шились, но нам пришлось бы кроме того испытать еще тяжелую
тиранию каст.
Подача голосов толпы везде будет одинакова и в конце кон-
цов всегда будет служить выражением стремлений и бессозна-
тельных потребностей расы, все равно - будет ли эта подача
голосов ограниченной или общей, и практикуется ли она в рес-
публиканской или монархической стране, во Франции, Бельгии,
Греции, Португалии или Испании. Арифметическое среднее всех
избраний, во всякой стране, служит изображением души расы, а
эта душа остается почти одинаковой из поколения в поколение.
Все вышесказанное приводит нас еще раз к заключению, что
раса имеет большое значение, и что учреждения и правительства
играют лишь незначительную роль в жизни народов. Эти после-
дние главным образом управляются душою расы, т.е. наслед-
ственными остатками, сумма которых собственно и составляет
душу расы. Раса и цель насущных потребностей повседневной
жизни - вот таинственные властелины, которые управляют судь-
бами нации.
Глава пятая
ПАРЛАМЕНТСКИЕ СОБРАНИЯ
Парламентские собрания представляют собой разнородную
толпу, неанонимную. Несмотря на различный их состав в разные
эпохи и у разных народов, они все-таки обнаруживают сходные
черты, причем влияние расы сказывается лишь в смягчении или
увеличении этих черт. Парламентские собрания в самых различ-
ных странах, в Греции, Италии, Португалии, Испании, Франции,
Америке имеют очень большие аналогии в своих прениях и
голосованиях и причиняют правительствам одинаковые затруд-
нения.
Парламентский режим, впрочем, является идеалом всех совре-
менных цивилизованных народов, хотя в основу его положена та
психологически неверная идея, что много людей, собравшихся
вместе, скорее способны прийти к независимому и мудрому реше-
нию, нежели небольшое их число.
В парламентских собраниях мы встречаем черты, общие вся-
кой толпе: односторонность идей, раздражигельность, восприим-
чивость к внушению, преувеличение чувств, преобладающее влия-
ние вожаков. Но уже вследствие своего особого состава парла-
ментская толпа имеет некоторые особенности, на которых мы
здесь остановимся.
Односторонность мнений составляет важнейшую черту этой
толпы. Во всех партиях, и особенно у латинских народов, мы
встречаем неизменную склонность разрешать самые сложные со-
циальные проблемы посредством самых простых абстрактных
принципов и общих законов, применяемых ко всем случаям. Прин-
ципы естественным образом меняются сообразно каждой партии,
но уже вследствие своего нахождения в толпе индивиды всегда
обнаруживают стремление к преувеличению достоинства этих
принципов и стараются довести их до крайних пределов. Вот
почему парламенты всегда являются представителями самых край-
них мнений.
Самый совершенный образец односторонности таких собра-
ний представляют якобинцы великой революции. Проникнутые
догматами и логикой, с головой, наполненной неопределенными
общими местами, якобинцы стремились проводить в жизнь свои
стойкие принципы, не заботясь о событиях, и можно смело ска-
зать, что они прошли через всю революцию, не замечая ее. Воору-
жившись очень простыми догматами, которые служили для них
путеводителями, они вообразили, что могут переделать общество
во всех его частях и вернуть утонченную цивилизацию к ранней
фазе социальной эволюции. Способы, употребленные ими для
осуществления их мечты, также отличались абсолютной односто-
ронностью. Они ограничивались только тем, что насильственным
образом уничтожали все то, что мешало им. Впрочем, и все ос-
тальные - жирондисты, монтаньяры, термидорианцы и т.п.- дей-
ствовали в том же духе.
Парламентская толпа очень легко поддается внушению, и как
во всякой толпе, внушение исходит от вожаков, обладающих оба-
янием. Но в парламентских собраниях восприимчивость к вну-
шению имеет резко определенные границы, и на них-то не мешает
указать.
Относительно всех вопросов, представляющих местный или
областной интерес, у членов парламентского собрания имеются
настолько стойкие, неизменяющиеся мнения, что никакая аргумен-
тация не в состоянии была бы их поколебать. Даже талант Де-
мосфена не мог бы заставить депутата изменить свой вотум отно-
сительно таких вопросов, как протекционизм и др., представляю-
щих требования влиятельных избирателей. Предшествовавшее
внушение, произведенное в этом духе на депутатов их избирате-
лями, настолько сильно, что мешает всяким другим внушениям и
способствует поддержанию абсолютной стойкости мнений.
Вероятно, к этим мнениям, предварительно установленным во время
выборов, относится следующее размышление одного старинного анг-
лийского парламентского деятеля: <В течение тех пятидесяти лег, что я
заседаю в Вестминстере, я слышал множество речей. Весьма немногие
из них заставили меня изменить свои мнения, но ни одна не изменила
моего вотума>.
В вопросах общего характера, касающихся, например, низвер-
жения министерства, учреждении налогов и т.п., не существует
никакой стойкости мнений, и потому тут могут действовать вну-
шения вожаков совершенно так же, как в обыкновенной толпе. В
каждой партии существуют свои вожаки, пользующиеся иногда
совершенно одинаковым влиянием, отчего депутат подвергается
иной раз противоположным внушениям и естественным образом
обнаруживает нерешительность. Этим объясняется такая ситуа-
ция, когда порой депутат в какие-нибудь четверть часа меняет
свое мнение, вотирует противоположным образом и прибавляет
какую-нибудь статью к только что вотированному им закону,
совершенно уничтожающую его значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
индивид изучил греческий язык, математику, сделался архитекто-
ром, ветеринаром, медиком или адвокатом, то это еще не значит,
что он приобрел особенные сведения в социальных вопросах.
Ведь все наши экономисты большей частью образованные люди, в
114
большинстве случаев профессора и академики, но разве суще-
ствует хоть один общий вопрос, протекционизм, биметаллизм и
т.д., относительно которого они пришли бы к соглашению? И это
потому что вся их наука представляет собой лишь очень смяг-
ченную форму всеобщего невежества. Перед социальными же
проблемами, куда входит столько неизвестных величин, сравнива-
ются все незнания.
Таким образом, если даже избирательный корпус будет состо-
ять исключительно из людей, начиненных наукой, все же их во-
тум будет не лучше и не хуже, чем нынешние квоты избирателей.
Они будут точно также руководствоваться своими чувствами и
духом своей партии. Наши затруднения нисколько бы не умень-
шились, но нам пришлось бы кроме того испытать еще тяжелую
тиранию каст.
Подача голосов толпы везде будет одинакова и в конце кон-
цов всегда будет служить выражением стремлений и бессозна-
тельных потребностей расы, все равно - будет ли эта подача
голосов ограниченной или общей, и практикуется ли она в рес-
публиканской или монархической стране, во Франции, Бельгии,
Греции, Португалии или Испании. Арифметическое среднее всех
избраний, во всякой стране, служит изображением души расы, а
эта душа остается почти одинаковой из поколения в поколение.
Все вышесказанное приводит нас еще раз к заключению, что
раса имеет большое значение, и что учреждения и правительства
играют лишь незначительную роль в жизни народов. Эти после-
дние главным образом управляются душою расы, т.е. наслед-
ственными остатками, сумма которых собственно и составляет
душу расы. Раса и цель насущных потребностей повседневной
жизни - вот таинственные властелины, которые управляют судь-
бами нации.
Глава пятая
ПАРЛАМЕНТСКИЕ СОБРАНИЯ
Парламентские собрания представляют собой разнородную
толпу, неанонимную. Несмотря на различный их состав в разные
эпохи и у разных народов, они все-таки обнаруживают сходные
черты, причем влияние расы сказывается лишь в смягчении или
увеличении этих черт. Парламентские собрания в самых различ-
ных странах, в Греции, Италии, Португалии, Испании, Франции,
Америке имеют очень большие аналогии в своих прениях и
голосованиях и причиняют правительствам одинаковые затруд-
нения.
Парламентский режим, впрочем, является идеалом всех совре-
менных цивилизованных народов, хотя в основу его положена та
психологически неверная идея, что много людей, собравшихся
вместе, скорее способны прийти к независимому и мудрому реше-
нию, нежели небольшое их число.
В парламентских собраниях мы встречаем черты, общие вся-
кой толпе: односторонность идей, раздражигельность, восприим-
чивость к внушению, преувеличение чувств, преобладающее влия-
ние вожаков. Но уже вследствие своего особого состава парла-
ментская толпа имеет некоторые особенности, на которых мы
здесь остановимся.
Односторонность мнений составляет важнейшую черту этой
толпы. Во всех партиях, и особенно у латинских народов, мы
встречаем неизменную склонность разрешать самые сложные со-
циальные проблемы посредством самых простых абстрактных
принципов и общих законов, применяемых ко всем случаям. Прин-
ципы естественным образом меняются сообразно каждой партии,
но уже вследствие своего нахождения в толпе индивиды всегда
обнаруживают стремление к преувеличению достоинства этих
принципов и стараются довести их до крайних пределов. Вот
почему парламенты всегда являются представителями самых край-
них мнений.
Самый совершенный образец односторонности таких собра-
ний представляют якобинцы великой революции. Проникнутые
догматами и логикой, с головой, наполненной неопределенными
общими местами, якобинцы стремились проводить в жизнь свои
стойкие принципы, не заботясь о событиях, и можно смело ска-
зать, что они прошли через всю революцию, не замечая ее. Воору-
жившись очень простыми догматами, которые служили для них
путеводителями, они вообразили, что могут переделать общество
во всех его частях и вернуть утонченную цивилизацию к ранней
фазе социальной эволюции. Способы, употребленные ими для
осуществления их мечты, также отличались абсолютной односто-
ронностью. Они ограничивались только тем, что насильственным
образом уничтожали все то, что мешало им. Впрочем, и все ос-
тальные - жирондисты, монтаньяры, термидорианцы и т.п.- дей-
ствовали в том же духе.
Парламентская толпа очень легко поддается внушению, и как
во всякой толпе, внушение исходит от вожаков, обладающих оба-
янием. Но в парламентских собраниях восприимчивость к вну-
шению имеет резко определенные границы, и на них-то не мешает
указать.
Относительно всех вопросов, представляющих местный или
областной интерес, у членов парламентского собрания имеются
настолько стойкие, неизменяющиеся мнения, что никакая аргумен-
тация не в состоянии была бы их поколебать. Даже талант Де-
мосфена не мог бы заставить депутата изменить свой вотум отно-
сительно таких вопросов, как протекционизм и др., представляю-
щих требования влиятельных избирателей. Предшествовавшее
внушение, произведенное в этом духе на депутатов их избирате-
лями, настолько сильно, что мешает всяким другим внушениям и
способствует поддержанию абсолютной стойкости мнений.
Вероятно, к этим мнениям, предварительно установленным во время
выборов, относится следующее размышление одного старинного анг-
лийского парламентского деятеля: <В течение тех пятидесяти лег, что я
заседаю в Вестминстере, я слышал множество речей. Весьма немногие
из них заставили меня изменить свои мнения, но ни одна не изменила
моего вотума>.
В вопросах общего характера, касающихся, например, низвер-
жения министерства, учреждении налогов и т.п., не существует
никакой стойкости мнений, и потому тут могут действовать вну-
шения вожаков совершенно так же, как в обыкновенной толпе. В
каждой партии существуют свои вожаки, пользующиеся иногда
совершенно одинаковым влиянием, отчего депутат подвергается
иной раз противоположным внушениям и естественным образом
обнаруживает нерешительность. Этим объясняется такая ситуа-
ция, когда порой депутат в какие-нибудь четверть часа меняет
свое мнение, вотирует противоположным образом и прибавляет
какую-нибудь статью к только что вотированному им закону,
совершенно уничтожающую его значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204