Что ж, европейская культурах
приходит в упадок? Или в упадке национальные организации^
Европы? Допустим, что так. Но можно ли тогда говорить об^
упадке Запада? Ни в коем случае. Ведь тогда это упадок относи-а
тельный, частичный, захватывающий лишь второстепенные эле-,
менты истории, культуру и нации. Есть только один вид абсолют-.;
ного упадка - убывание жизненной силы; и существует он лишь
тогда, когда мы его ощущаем. Именно поэтому я так подробно
остановился на том, что обычно упускают из виду: как сознает
или ощущает эпоха свою жизненную силу.
Это и привело нас к разговору о <полноте>, <расцвете>, кото-
рые ощущали некоторые эпохи в противоположность Другим,
которые, наоборот, чувствовали снижение, упадок по сравнению с
прошлым <золотым веком>. В заключение я отметил очевидный
факт: характерные черты нашего времени - его странная уверен- ,
ность в том, что оно выше всех предыдущих эпох; его полное 1
пренебрежение ко всему прошлому, непризнание классических и ^
нормативных эпох, ощущение начала новой жизни, превосходя- 1
щей все прежнее и независимой от прошлого.
Я сомневаюсь, чтобы можно было правильно понять наше вре-
мя без твердого усвоения этих типичных черт его, ибо именно в
этом вся проблема. Если бы наш век ощущал себя упадочным, он
считал бы прошлые века выше себя, он уважал бы их, восхищался
ими, почитал бы принципы, ими исповедуемые. Он держался бы
открыто и твердо старых идеалов, хотя сам и не смог бы их
осуществить. На деле мы видим обратное: наш век глубоко уве-
рен в своих творческих способностях, но при этом не знает, что
ему творить. Хозяин всего мира, он не хозяин самому себе. Он
растерян среди изобилия. Обладая большими средствами, боль-
шими знаниями, большей техникой, чем все предыдущие эпохи,
наш век ведет себя, как самый убогий из всех; плывет по течению.
Отсюда эта странная двойственность: всемогущество и неуве-
ренность, уживающиеся в душе поколения. Поневоле вспомнишь
то, что говорили о Филиппе Орлеанском, регенте Франции в
детстве Людовика XV: у него есть все таланты, кроме одного -
умения ими пользоваться.
XIX веку, твердо верившему в прогресс, многое казалось уже
невозможным. Теперь все снова становится возможным, и мы
готовы предвидеть и самое худшее - упадок, варварство, регресс*.
Такое ощущение само по себе неплохой симптом: это значит, что
мы вновь вступаем в ту атмосферу неуверенности, которая прису-
ща всякой подлинной жизни; что мы вновь узнаем тревогу неиз-
вестности, и мучительную и сладостную, которой насыщено каж-
дое мгновение, если мы умеем прожить его сполна. Мы привыкли
избегать этого жуткого трепета, мы старались успокаивать себя,
всеми средствами заглушать в себе предчувствие глубинной тра-
гичности нашей судьбы. Сейчас - впервые за последние три века
мы вдруг растерянно сознаем свою полную неуверенность в
завтрашнем дне. И это отрезвление благотворно для нас.
Тот, кто относится к жизни серьезно и принимает всю полноту
ответственности, ощущает постоянную скрытую опасность и все-
гда настороже. В римских легионах часовой должен был дер-
жать палец на губах, чтобы не задремать. Неплохой жест, он как
бы предписывает полное молчание в тишине ночи, чтобы уловить
малейший звук зарождающегося будущего. Безопасность эпох
расцвета, например XIX века, - оптический обман, иллюзия; она
ведет к тому, что люди не заботятся о будущем, предоставляя все
<механизму вселенной>. И прогрессивный либерализм, и социа-
лизм Маркса предполагают, что их стремления к лучшему буду-
щему осуществятся сами собой, неминуемо, как в астрономии.
Защитившись этой идеей от самих себя, они выпустили из рук
управление историей, забыли о бдительности, утратили живость и
силу. И вот жизнь ускользнула из их рук, стала непокорной,
своевольной и несется, никем не управляемая, неведомо куда.
Прикрывшись маской благого будущего, <прогрессист> о буду-
щем не заботится - он уверен, что оно не таит ни сюрпризов, ни
тайн, ни существенных изменений, ни скачков в сторону. Убеж-
денный, что мир пойдет по прямой, без поворотов, без возврата
назад, он откладывает всякое попечение о будущем и целиком
погружен в утвержденное настоящее. Нужно ли удивляться, что
сегодня в нашем мире нет ни планов, ни целей, ни идеалов? Никто
не готовил их. Правящее меньшинство покинуло свой пост, что
всегда бывает оборотной стороной восстания масс.
* Отсюда и рождаются теории упадка. Дело по в том, что мы чув-
ствуем в себе упадок, а в том, что все в будущем возможно, не исключая
и этого.
Пора нам вернуться к этой теме. После того, как мы подчерк-
нули благоприятную сторону господства масс, мы должны обра-
титься к другой стороне, более опасной.
V. Статистический факт
Это исследование - попытка поставить диагноз нашей эпохе,
нашей современной жизни. Мы изложили первую часть диагноза,
которую мбжно резюмировать так: как запас возможностей, наша
эпоха великолепна, изобильна, превосходит все известное нам в
истории. Но именно благодаря своему размаху она опрокинула
все заставы - принципы, нормы и идеалы, установленные традици-
ей. Наша жизнь - более живая, напряженная, насыщенная, чем все
предыдущие, и тем самым более проблематичная. Она не может
ориентироваться на прошлое, она должна создать себе собствен-
ную судьбу.
Теперь мы должны дополнить наш диагноз. Наша жизнь - это
прежде всего то, чем мы можем стать, т.е. полная, потенциальная
жизнь; в то же время она - выбор между возможностями, т.е.
решение в пользу того, что мы выбираем и осуществляем на деле.
Обстоятельства и решение - вот два основных элемента, из кото-
рых слагается жизнь. Обстоятельства, иначе говоря, возможнос-
ти - это данная нам часть нашей жизни, независимая от нас; это то,
что мы называем нашим миром. Жизнь не выбирает себе мира;
она протекает в мире уже установленном, незаменяемом. Наш
мир - это элемент фатальной необходимости в нашей жизни. Но
эта фатальность не механична, не абсолютна. Мы не выброшены
в мир, как пуля из ружья, которая летит по точно предначертан-
ной траектории. Совсем наоборот - выбрасывая нас в этот мир,
судьба дает нам на выбор несколько траекторий и тем заставляет
нас выбирать одну из них. Поразительное условие нашей жизни!
Сама судьба принуждает нас к свободе, к свободному выбору и
решению, чем нам стать в этом мире. Каждую минуту она застав-
ляет нас принимать решения. Даже когда в полном отчаянии мы
говорим: <Будь, что будет!> - даже и туг мы принимаем решение*.
* Мы, однако, увидим, как можно взять из прошлого если не пози-
тивные указания, то хотя бы некоторые негативные моменты. Прошлое
не может сказать, что нам делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
приходит в упадок? Или в упадке национальные организации^
Европы? Допустим, что так. Но можно ли тогда говорить об^
упадке Запада? Ни в коем случае. Ведь тогда это упадок относи-а
тельный, частичный, захватывающий лишь второстепенные эле-,
менты истории, культуру и нации. Есть только один вид абсолют-.;
ного упадка - убывание жизненной силы; и существует он лишь
тогда, когда мы его ощущаем. Именно поэтому я так подробно
остановился на том, что обычно упускают из виду: как сознает
или ощущает эпоха свою жизненную силу.
Это и привело нас к разговору о <полноте>, <расцвете>, кото-
рые ощущали некоторые эпохи в противоположность Другим,
которые, наоборот, чувствовали снижение, упадок по сравнению с
прошлым <золотым веком>. В заключение я отметил очевидный
факт: характерные черты нашего времени - его странная уверен- ,
ность в том, что оно выше всех предыдущих эпох; его полное 1
пренебрежение ко всему прошлому, непризнание классических и ^
нормативных эпох, ощущение начала новой жизни, превосходя- 1
щей все прежнее и независимой от прошлого.
Я сомневаюсь, чтобы можно было правильно понять наше вре-
мя без твердого усвоения этих типичных черт его, ибо именно в
этом вся проблема. Если бы наш век ощущал себя упадочным, он
считал бы прошлые века выше себя, он уважал бы их, восхищался
ими, почитал бы принципы, ими исповедуемые. Он держался бы
открыто и твердо старых идеалов, хотя сам и не смог бы их
осуществить. На деле мы видим обратное: наш век глубоко уве-
рен в своих творческих способностях, но при этом не знает, что
ему творить. Хозяин всего мира, он не хозяин самому себе. Он
растерян среди изобилия. Обладая большими средствами, боль-
шими знаниями, большей техникой, чем все предыдущие эпохи,
наш век ведет себя, как самый убогий из всех; плывет по течению.
Отсюда эта странная двойственность: всемогущество и неуве-
ренность, уживающиеся в душе поколения. Поневоле вспомнишь
то, что говорили о Филиппе Орлеанском, регенте Франции в
детстве Людовика XV: у него есть все таланты, кроме одного -
умения ими пользоваться.
XIX веку, твердо верившему в прогресс, многое казалось уже
невозможным. Теперь все снова становится возможным, и мы
готовы предвидеть и самое худшее - упадок, варварство, регресс*.
Такое ощущение само по себе неплохой симптом: это значит, что
мы вновь вступаем в ту атмосферу неуверенности, которая прису-
ща всякой подлинной жизни; что мы вновь узнаем тревогу неиз-
вестности, и мучительную и сладостную, которой насыщено каж-
дое мгновение, если мы умеем прожить его сполна. Мы привыкли
избегать этого жуткого трепета, мы старались успокаивать себя,
всеми средствами заглушать в себе предчувствие глубинной тра-
гичности нашей судьбы. Сейчас - впервые за последние три века
мы вдруг растерянно сознаем свою полную неуверенность в
завтрашнем дне. И это отрезвление благотворно для нас.
Тот, кто относится к жизни серьезно и принимает всю полноту
ответственности, ощущает постоянную скрытую опасность и все-
гда настороже. В римских легионах часовой должен был дер-
жать палец на губах, чтобы не задремать. Неплохой жест, он как
бы предписывает полное молчание в тишине ночи, чтобы уловить
малейший звук зарождающегося будущего. Безопасность эпох
расцвета, например XIX века, - оптический обман, иллюзия; она
ведет к тому, что люди не заботятся о будущем, предоставляя все
<механизму вселенной>. И прогрессивный либерализм, и социа-
лизм Маркса предполагают, что их стремления к лучшему буду-
щему осуществятся сами собой, неминуемо, как в астрономии.
Защитившись этой идеей от самих себя, они выпустили из рук
управление историей, забыли о бдительности, утратили живость и
силу. И вот жизнь ускользнула из их рук, стала непокорной,
своевольной и несется, никем не управляемая, неведомо куда.
Прикрывшись маской благого будущего, <прогрессист> о буду-
щем не заботится - он уверен, что оно не таит ни сюрпризов, ни
тайн, ни существенных изменений, ни скачков в сторону. Убеж-
денный, что мир пойдет по прямой, без поворотов, без возврата
назад, он откладывает всякое попечение о будущем и целиком
погружен в утвержденное настоящее. Нужно ли удивляться, что
сегодня в нашем мире нет ни планов, ни целей, ни идеалов? Никто
не готовил их. Правящее меньшинство покинуло свой пост, что
всегда бывает оборотной стороной восстания масс.
* Отсюда и рождаются теории упадка. Дело по в том, что мы чув-
ствуем в себе упадок, а в том, что все в будущем возможно, не исключая
и этого.
Пора нам вернуться к этой теме. После того, как мы подчерк-
нули благоприятную сторону господства масс, мы должны обра-
титься к другой стороне, более опасной.
V. Статистический факт
Это исследование - попытка поставить диагноз нашей эпохе,
нашей современной жизни. Мы изложили первую часть диагноза,
которую мбжно резюмировать так: как запас возможностей, наша
эпоха великолепна, изобильна, превосходит все известное нам в
истории. Но именно благодаря своему размаху она опрокинула
все заставы - принципы, нормы и идеалы, установленные традици-
ей. Наша жизнь - более живая, напряженная, насыщенная, чем все
предыдущие, и тем самым более проблематичная. Она не может
ориентироваться на прошлое, она должна создать себе собствен-
ную судьбу.
Теперь мы должны дополнить наш диагноз. Наша жизнь - это
прежде всего то, чем мы можем стать, т.е. полная, потенциальная
жизнь; в то же время она - выбор между возможностями, т.е.
решение в пользу того, что мы выбираем и осуществляем на деле.
Обстоятельства и решение - вот два основных элемента, из кото-
рых слагается жизнь. Обстоятельства, иначе говоря, возможнос-
ти - это данная нам часть нашей жизни, независимая от нас; это то,
что мы называем нашим миром. Жизнь не выбирает себе мира;
она протекает в мире уже установленном, незаменяемом. Наш
мир - это элемент фатальной необходимости в нашей жизни. Но
эта фатальность не механична, не абсолютна. Мы не выброшены
в мир, как пуля из ружья, которая летит по точно предначертан-
ной траектории. Совсем наоборот - выбрасывая нас в этот мир,
судьба дает нам на выбор несколько траекторий и тем заставляет
нас выбирать одну из них. Поразительное условие нашей жизни!
Сама судьба принуждает нас к свободе, к свободному выбору и
решению, чем нам стать в этом мире. Каждую минуту она застав-
ляет нас принимать решения. Даже когда в полном отчаянии мы
говорим: <Будь, что будет!> - даже и туг мы принимаем решение*.
* Мы, однако, увидим, как можно взять из прошлого если не пози-
тивные указания, то хотя бы некоторые негативные моменты. Прошлое
не может сказать, что нам делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204