Не больше.
Он кивнул. "Этот человек" - сказала она. Ни имени, ни чувств. Эта
война была такой же безжалостной, как перерезанное горло.
- Я сожалею о том, что произошло в деревне. Я...
- Забудьте об этом, - прервала его она. - Вы в том не виноваты.
- Я видел, как умирал старик, - продолжил он. Конечно, ему и раньше
приходилось видеть смерть. Много раз. Но холодная аккуратность ударов
носков и каблуков Бутца все еще заставляла его внутренне содрогаться. -
Кто тот человек, который убил его? Харцер называл его Бутцем.
- Бутц был телохранителем Харцера. Эсэсовский натасканный убийца.
Теперь, когда Харцер мертв, они, вероятно, приставят Бутца к какому-нибудь
другому офицеру, наверно на восточном фронте. - Габи помолчала,
заглядевшись на хрупкое мерцание луны на стволе "Шмайсера". - Старик
Жервез был моим дядей. Он был последним моим кровным родственником. Мои
мать, отец и два брата были убиты нацистами в 1940 году. - Это было
сказано без эмоций, просто как факты, безо всякого намека на чувство.
Чувства, - подумал Майкл, - выжжены из нее, как жизнь из этого сада.
- Если бы я об этом знал, - сказал Майкл. - Я бы...
- Нет, вы бы не, - резко сказала она. - Вы бы сделали именно так, как
сделали, иначе бы ваша миссия закончилась и вы были бы мертвы. Мою деревню
сожгли бы дотла в любом случае и все люди были бы казнены. Мой дядя знал о
риске, на который шел. Он был человеком, приведшим меня в подполье. - Ее
взор встретился с его. - Ваша миссия - важное дело. Потеря одной, двух или
жизней целой деревни значение сейчас не имеет. У нас более значительная
цель. - Она отвела взгляд от его мерцающих проницательных глаз. Если
повторять это еще и еще, то смерть и в самом деле показалась бы не
большим, чем просто бессмыслицей, подумала она. Но где-то в глубине своей
опаленной душе она в этом сомневалась.
- Пора идти внутрь, - сказала Габи, еще раз проверив по часам время.
Они пересекли поляну, Габи со "Шмайсером" наготове, а Майкл - нюхая
воздух. Он ощущал запах сена, сгоревший травы, яблочно-винный аромат волос
Габи, но никакого потного духа кожи, который мог бы означать солдат,
спрятавшихся с засаде. Пока Майкл следовал за Габи в разрушенный
крестьянский дом, он уловил следы странного запаха смазки. Металлический
дух, - подумалось ему. Смазка на металле? Она вела его через свалку
ломаных досок и камней к куче золы. Он опять уловил масляный металлический
запах, вокруг этой кучи золы. Габи опустилась на колени и засунула в золу
руки. Майкл услышал, как заскрипели металлические петли. Зола была вовсе
не золой, а искусно разрисованной и уложенной резиновой массой. Пальцы
Габи нашли смазанный маховик, который она повернула на несколько оборотов
вправо. Потом она вытащила руку, и он услышал скрипы задвижек, открываемых
под дверью крестьянского дома. Габи встала. Медленно открылся люк, крышка
которого была замаскирована кучкой пепла. Смазка блестела на металлических
петлях и шестернях, под землею уходили деревянные ступеньки.
- Входите, - сказал по-французски худой молодой паренек и жестом
показал Майклу лезть по ступенькам вниз, в буквальное подполье.
Майкл влез в люк, сразу же за ним последовала Габи. Другой человек,
на этот раз постарше, с сильно поседевшей бородой, стоял в конце прохода,
держа фонарь. Первый человек закрыл люк и повернул закрывающий изнутри
маховик, затем набросил три засова. Коридор был узкий и с низким потолком,
и Майклу пришлось пригибаться, пока он шел за человеком с фонарем.
Они пришли к следующей лестнице, ведшей вниз, на этот раз каменной.
Землистые стены состояли из кусков грубого древнего камня. У основания
лестницы было большое помещение и несколько коридоров, змеившихся в разных
направлениях. Что-то вроде средневековой крепости, решил Майкл. С кабелей
над головой свисали лампочки, обеспечивавшие сумрачное освещение.
Откуда-то доносилось жужжание, похожие на шум работающих швейных машинок.
В этом помещении на большом столе в свете ламп лежала карта, Майкл
приблизился к ней и увидел улицы Парижа. Раздался шум голосов, в другой
комнате разговаривали люди. Стучала пишущая или шифровальная машинка. В
помещение вошла привлекательная пожилая женщина с папкой-регистратором в
руках, которую она поместила в один из нескольких шкафов. Она быстро
глянула на Майкла и вернулась обратно, к своим занятиям.
- Ну, леди, - сказал кто-то по-английски визгливым голосом. - Вы не
шотландка, но вы подойдете.
Майкл услышал за несколько секунд до этого тяжелые шаги, поэтому не
был застигнут врасплох. Он повернулся и встретился с рыжебородым гигантом
в шотландской юбке.
- Пирл Мак-Каррен - к вашим услугам, - сказал человек с шотландской
картавостью, в прохладном воздухе подземелья у него изо рта вырывались
брызги и пар. - Король Шотландской Франции. Которая находится между этой
стеной и противоположной, - добавил он и затрясся от смеха. - Эй, Андре! -
сказал он человеку, несшему фонарь. - Как насчет стаканчика доброго вина
для меня и моего гостя, а? - Человек вышел из комнаты в один из коридоров.
- На самом деле его зовут как-то иначе, - сказал Мак-Каррен Майклу,
прикрывая рот ладонью, будто поверяя большой секрет. - Но я не могу
произнести большинство их кличек, поэтому всех их я зову просто Андре, а?
- Я понял, - сказал Майкл и вынужденно улыбнулся.
- У вас были небольшие неприятности, так ведь, а? - обратил
Мак-Каррен внимание на Габи. - В последний час подлецы забили все
радиоканалы. Они чуть не сели вам на хвост?
- Чуть, - ответила она по-английски. - Мой дядя Жервез мертв. - Она
не стала дожидаться выражений сочувствия. - А также и Харцер и еще немного
нацистов. Наш коллега - малый не промах. Мы также угнали у них танк -
"Панцеркампфвален-2" с опознавательными знаками 12-го танкового дивизиона
СС.
- Хорошая работа. - Он нацарапал пометку в блокноте, оторвал листок и
нажал на маленький звонок рядом со стулом у стола с картой. - Не помешает
дать знать нашим друзьям, что парни из танковой дивизии СС рыщут
поблизости. Эти машины, "двойки", старого образца, они должны оставлять
характерные следы. - Он передал листок с пометкой женщине, приносившей
ранее папку-регистратор, и она опять заспешила выйти. - Сочувствую насчет
твоего дяди, - сказал Мак-Каррен. - Он проделывал дьявольски нужную
работу. А до Бутца ты не добралась?
Она покачала головой. - Харцер был более важной мишенью.
- Ты совершенно права. И все же на душе кошки скребут, когда знаешь,
что этот здоровенный сукин сын жив и все еще бьет людей ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185
Он кивнул. "Этот человек" - сказала она. Ни имени, ни чувств. Эта
война была такой же безжалостной, как перерезанное горло.
- Я сожалею о том, что произошло в деревне. Я...
- Забудьте об этом, - прервала его она. - Вы в том не виноваты.
- Я видел, как умирал старик, - продолжил он. Конечно, ему и раньше
приходилось видеть смерть. Много раз. Но холодная аккуратность ударов
носков и каблуков Бутца все еще заставляла его внутренне содрогаться. -
Кто тот человек, который убил его? Харцер называл его Бутцем.
- Бутц был телохранителем Харцера. Эсэсовский натасканный убийца.
Теперь, когда Харцер мертв, они, вероятно, приставят Бутца к какому-нибудь
другому офицеру, наверно на восточном фронте. - Габи помолчала,
заглядевшись на хрупкое мерцание луны на стволе "Шмайсера". - Старик
Жервез был моим дядей. Он был последним моим кровным родственником. Мои
мать, отец и два брата были убиты нацистами в 1940 году. - Это было
сказано без эмоций, просто как факты, безо всякого намека на чувство.
Чувства, - подумал Майкл, - выжжены из нее, как жизнь из этого сада.
- Если бы я об этом знал, - сказал Майкл. - Я бы...
- Нет, вы бы не, - резко сказала она. - Вы бы сделали именно так, как
сделали, иначе бы ваша миссия закончилась и вы были бы мертвы. Мою деревню
сожгли бы дотла в любом случае и все люди были бы казнены. Мой дядя знал о
риске, на который шел. Он был человеком, приведшим меня в подполье. - Ее
взор встретился с его. - Ваша миссия - важное дело. Потеря одной, двух или
жизней целой деревни значение сейчас не имеет. У нас более значительная
цель. - Она отвела взгляд от его мерцающих проницательных глаз. Если
повторять это еще и еще, то смерть и в самом деле показалась бы не
большим, чем просто бессмыслицей, подумала она. Но где-то в глубине своей
опаленной душе она в этом сомневалась.
- Пора идти внутрь, - сказала Габи, еще раз проверив по часам время.
Они пересекли поляну, Габи со "Шмайсером" наготове, а Майкл - нюхая
воздух. Он ощущал запах сена, сгоревший травы, яблочно-винный аромат волос
Габи, но никакого потного духа кожи, который мог бы означать солдат,
спрятавшихся с засаде. Пока Майкл следовал за Габи в разрушенный
крестьянский дом, он уловил следы странного запаха смазки. Металлический
дух, - подумалось ему. Смазка на металле? Она вела его через свалку
ломаных досок и камней к куче золы. Он опять уловил масляный металлический
запах, вокруг этой кучи золы. Габи опустилась на колени и засунула в золу
руки. Майкл услышал, как заскрипели металлические петли. Зола была вовсе
не золой, а искусно разрисованной и уложенной резиновой массой. Пальцы
Габи нашли смазанный маховик, который она повернула на несколько оборотов
вправо. Потом она вытащила руку, и он услышал скрипы задвижек, открываемых
под дверью крестьянского дома. Габи встала. Медленно открылся люк, крышка
которого была замаскирована кучкой пепла. Смазка блестела на металлических
петлях и шестернях, под землею уходили деревянные ступеньки.
- Входите, - сказал по-французски худой молодой паренек и жестом
показал Майклу лезть по ступенькам вниз, в буквальное подполье.
Майкл влез в люк, сразу же за ним последовала Габи. Другой человек,
на этот раз постарше, с сильно поседевшей бородой, стоял в конце прохода,
держа фонарь. Первый человек закрыл люк и повернул закрывающий изнутри
маховик, затем набросил три засова. Коридор был узкий и с низким потолком,
и Майклу пришлось пригибаться, пока он шел за человеком с фонарем.
Они пришли к следующей лестнице, ведшей вниз, на этот раз каменной.
Землистые стены состояли из кусков грубого древнего камня. У основания
лестницы было большое помещение и несколько коридоров, змеившихся в разных
направлениях. Что-то вроде средневековой крепости, решил Майкл. С кабелей
над головой свисали лампочки, обеспечивавшие сумрачное освещение.
Откуда-то доносилось жужжание, похожие на шум работающих швейных машинок.
В этом помещении на большом столе в свете ламп лежала карта, Майкл
приблизился к ней и увидел улицы Парижа. Раздался шум голосов, в другой
комнате разговаривали люди. Стучала пишущая или шифровальная машинка. В
помещение вошла привлекательная пожилая женщина с папкой-регистратором в
руках, которую она поместила в один из нескольких шкафов. Она быстро
глянула на Майкла и вернулась обратно, к своим занятиям.
- Ну, леди, - сказал кто-то по-английски визгливым голосом. - Вы не
шотландка, но вы подойдете.
Майкл услышал за несколько секунд до этого тяжелые шаги, поэтому не
был застигнут врасплох. Он повернулся и встретился с рыжебородым гигантом
в шотландской юбке.
- Пирл Мак-Каррен - к вашим услугам, - сказал человек с шотландской
картавостью, в прохладном воздухе подземелья у него изо рта вырывались
брызги и пар. - Король Шотландской Франции. Которая находится между этой
стеной и противоположной, - добавил он и затрясся от смеха. - Эй, Андре! -
сказал он человеку, несшему фонарь. - Как насчет стаканчика доброго вина
для меня и моего гостя, а? - Человек вышел из комнаты в один из коридоров.
- На самом деле его зовут как-то иначе, - сказал Мак-Каррен Майклу,
прикрывая рот ладонью, будто поверяя большой секрет. - Но я не могу
произнести большинство их кличек, поэтому всех их я зову просто Андре, а?
- Я понял, - сказал Майкл и вынужденно улыбнулся.
- У вас были небольшие неприятности, так ведь, а? - обратил
Мак-Каррен внимание на Габи. - В последний час подлецы забили все
радиоканалы. Они чуть не сели вам на хвост?
- Чуть, - ответила она по-английски. - Мой дядя Жервез мертв. - Она
не стала дожидаться выражений сочувствия. - А также и Харцер и еще немного
нацистов. Наш коллега - малый не промах. Мы также угнали у них танк -
"Панцеркампфвален-2" с опознавательными знаками 12-го танкового дивизиона
СС.
- Хорошая работа. - Он нацарапал пометку в блокноте, оторвал листок и
нажал на маленький звонок рядом со стулом у стола с картой. - Не помешает
дать знать нашим друзьям, что парни из танковой дивизии СС рыщут
поблизости. Эти машины, "двойки", старого образца, они должны оставлять
характерные следы. - Он передал листок с пометкой женщине, приносившей
ранее папку-регистратор, и она опять заспешила выйти. - Сочувствую насчет
твоего дяди, - сказал Мак-Каррен. - Он проделывал дьявольски нужную
работу. А до Бутца ты не добралась?
Она покачала головой. - Харцер был более важной мишенью.
- Ты совершенно права. И все же на душе кошки скребут, когда знаешь,
что этот здоровенный сукин сын жив и все еще бьет людей ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185