Ему пришлось
надеть рубашку и куртку с одного солдата, брюки с другого, а сапоги с
третьего. Вся одежда была влажной от крови, и с этим поделать ничего было
нельзя. Он набил карманы магазинами с патронами. На земле лежала шерстяная
фуражка, незапятнанная кровью. Он надел ее, и пальцы наткнулись на шрам и
засохший струп на правой стороне головы. На миллиметр глубже - и пуля
разнесла бы ему череп.
Майкл повесил автомат на плечо и двинулся по дороге к каменистому
склону. Пятое июня, подумал он. Прошло ли оно уже? Сколько дней и ночей
пробыл он здесь, веря в то, что он - волк? Для него пока еще все
по-прежнему было как во сне. Он ускорил шаг. Первым делом нужно было
попасть на фабрику, вторым - в тюрьму, освободить Чесну и Лазарева. Тогда
он узнает, подвел он или нет, и лежат ли из-за этого искалеченные тела на
улицах Лондона.
Позади он услышал вой, изменяющееся в тоне завывание. Голос
Золотистой. Он не оглянулся.
На двух ногах он брел навстречу судьбе.
9
Они сделали слабую попытку засыпать яму, которую он вырыл под
оградой, но, очевидно, лопаты их были ленивыми. Ему потребовалось
несколько минут, чтобы выбросить из нее рыхлую землю, и он пробрался под
оградой. Похожий на сердцебиение стук на фабрики продолжался, над головой
на надземных переходах светились лампочки. Он прошел по аллеям, выбирая
дорогу к краю летного поля, где была тюрьма. Из-за угла вышел солдат и
направился к нему.
- Эй! Сигареты есть? - спросил человек.
- Конечно. - Майкл подпустил его поближе и сунул руку в карман за
сигаретами, которых там не было. - Сколько времени?
Немец посмотрел на наручные часы.
- Двенадцать сорок две. - Он посмотрел на Майкла и нахмурился. - Тебе
необходимо побриться. Если капитан увидит тебя таким, он даст тебе... - Он
заметил кровь и дырки от пуль, прошивших куртку. Майкл увидел, как глаза
его расширились.
Он ударил немца концом приклада в живот, потом треснул его по голове
и оттащил тело к куче пустых бочек из-под смазки. Снял часы, засунул тело
в бочку и накрыл крышкой. Потом опять двинулся в путь, почти бегом. Сорок
две минуты после полуночи, думал он. Но какого числа?
Вход в здание тюрьмы не охранялся, но один солдат сидел за барьером
прямо в дверях, задрав сапоги кверху, глаза его были закрыты. Майкл вышиб
из-под его ног стул, шмякнул солдата головой об стену, и тот вернулся
обратно в страну сновидений. Майкл снял с крючка на стене за барьером
связку ключей и пошел по коридору между камерами. Он мрачно улыбнулся;
коридор наполнял знакомый густой храп бородатого русского.
Когда Майкл примеривал разные ключи к замку камеры Лазарева, он
услышал вздох изумления. Он глянул на камеру двумя дверьми дальше по
другую сторону коридора и увидел в зарешеченном окошке лицо Чесны,
грязное, изможденное. Глаза ее переполнились слезами, она пыталась
заговорить, но не могла найти слова. Наконец они вырвались:
- Где, черт побери, ты все это время был?
- Отлеживался на дне, - сказал он и прошел к двери ее камеры. Он
нашел нужный ключ, задвижка стукнула. Как только Майкл распахнул дверь,
Чесна упала в его объятья. Он держал ее, потому что ее трясло; он ощущал,
что одежда и сама она были грязные, но, по крайней мере, ее не били. Она
издала только одно душераздирающее рыдание, а потом постаралась собраться
с силами.
- Все в порядке, - сказал он и поцеловал ее в губы. - Сейчас мы уйдем
отсюда.
- Эй, сперва вытащи отсюда меня, негодный! - заорал из своей камеры
Лазарев. - Черт возьми, мы уже думали, что ты оставил нас сгнить тут!
Волосы его напоминали воронье гнездо, глаза дико светились. Чесна
взяла автомат и следила за коридором, пока Майкл нашел нужный ключ и
освободил Лазарева.
Русский появился, благоухая куда более пронзительно, чем аромат роз.
- Боже мой! - сказал он. - Мы не знали, убежал ты или нет! Мы думали,
что они, наверное, убили тебя.
- Они стреляли метко. - Он посмотрел на часы. Стрелки подползали к
часу ночи. - Какое сегодня число?
- Если бы я знал, черт побери! - ответил Лазарев.
Но Чесна вела счет дней по двухразовой ежедневной кормежке.
- Слишком поздно, Майкл, - сказала она. - Ты отсутствовал ровно
пятнадцать дней.
Он уставился на нее неверящим взглядом.
- Сегодня - шестое июня, - продолжила она. - Слишком поздно.
Слишком поздно. Слова тоже умели кусаться.
- День Икс был вчера, - сказала Чесна. Она ощущала себя слегка пьяной
и вынуждена была ухватиться за его плечо. Нервы ее дошли уже до предела. -
Теперь все кончено.
- Нет! - Он затряс головой, отказываясь верить. - Ты неправа! Я не
мог... я не мог исчезнуть на такое долгое время!
- Я не ошибаюсь. - Она взяла его за запястье и посмотрела на часы. -
Уже один час и две минуты шестого июня.
- Мы должны разузнать, что происходит. Где-нибудь должно быть радио.
- Есть, - сказал Лазарев. - Оно в том доме, что рядом с цистернами
топлива.
Он объяснил Майклу, что его заставили как-то работать вместе с
другими рабами-рабочими, чтобы устранить засор в переполнившейся выгребной
яме около солдатских бараков, отчего так и воняла его одежда. Пока он был
по пояс в дерьме, ему удалось разузнать от своих напарников некоторые
сведения о фабрике. Например, Гильдебранд жил в своей лаборатории, которая
располагалась в центре фабрики, возле трубы. В огромных топливных
цистернах был мазут для обогрева зданий в долгие зимние месяцы.
Рабы-рабочие содержались в других бараках, неподалеку от солдатских. И,
сказал Лазарев, есть у них оружейный арсенал на случай партизанского
нападения, но где он находится - он точно не знал.
- Ты сможешь влезть в одежду этого человека? - спросил Майкл
Лазарева, когда они дошли до убитого охранника.
Лазарев сказал, что постарается. Чесна обыскала тумбочку стола и
нашла "Люгер" с патронами. Через некоторое время Лазарев переоделся в
немецкую форму, рубашка на его плечах чуть не лопалась, а брюки сползали.
Он затянул поясной ремень на последнюю дырочку. Только фуражка охранника
пришлась ему впору. На Лазареве по-прежнему были те самые сапоги, в
которые его обули, когда они улетали из Германии, но теперь к ним присохли
куски дерьма.
Они двинулись в сторону того помещения, где было радио. Чесна еще
хромала, но могла идти сама. Майкл увидел радиомачту, на которой мигали
два фонаря для предупреждения низко летящим самолетам, и повел их по
направлению к ней. После пятнадцатиминутного извилистого, с оглядкой,
продвижения по аллеям они добрались до маленького каменного строения,
которое не охранялось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185
надеть рубашку и куртку с одного солдата, брюки с другого, а сапоги с
третьего. Вся одежда была влажной от крови, и с этим поделать ничего было
нельзя. Он набил карманы магазинами с патронами. На земле лежала шерстяная
фуражка, незапятнанная кровью. Он надел ее, и пальцы наткнулись на шрам и
засохший струп на правой стороне головы. На миллиметр глубже - и пуля
разнесла бы ему череп.
Майкл повесил автомат на плечо и двинулся по дороге к каменистому
склону. Пятое июня, подумал он. Прошло ли оно уже? Сколько дней и ночей
пробыл он здесь, веря в то, что он - волк? Для него пока еще все
по-прежнему было как во сне. Он ускорил шаг. Первым делом нужно было
попасть на фабрику, вторым - в тюрьму, освободить Чесну и Лазарева. Тогда
он узнает, подвел он или нет, и лежат ли из-за этого искалеченные тела на
улицах Лондона.
Позади он услышал вой, изменяющееся в тоне завывание. Голос
Золотистой. Он не оглянулся.
На двух ногах он брел навстречу судьбе.
9
Они сделали слабую попытку засыпать яму, которую он вырыл под
оградой, но, очевидно, лопаты их были ленивыми. Ему потребовалось
несколько минут, чтобы выбросить из нее рыхлую землю, и он пробрался под
оградой. Похожий на сердцебиение стук на фабрики продолжался, над головой
на надземных переходах светились лампочки. Он прошел по аллеям, выбирая
дорогу к краю летного поля, где была тюрьма. Из-за угла вышел солдат и
направился к нему.
- Эй! Сигареты есть? - спросил человек.
- Конечно. - Майкл подпустил его поближе и сунул руку в карман за
сигаретами, которых там не было. - Сколько времени?
Немец посмотрел на наручные часы.
- Двенадцать сорок две. - Он посмотрел на Майкла и нахмурился. - Тебе
необходимо побриться. Если капитан увидит тебя таким, он даст тебе... - Он
заметил кровь и дырки от пуль, прошивших куртку. Майкл увидел, как глаза
его расширились.
Он ударил немца концом приклада в живот, потом треснул его по голове
и оттащил тело к куче пустых бочек из-под смазки. Снял часы, засунул тело
в бочку и накрыл крышкой. Потом опять двинулся в путь, почти бегом. Сорок
две минуты после полуночи, думал он. Но какого числа?
Вход в здание тюрьмы не охранялся, но один солдат сидел за барьером
прямо в дверях, задрав сапоги кверху, глаза его были закрыты. Майкл вышиб
из-под его ног стул, шмякнул солдата головой об стену, и тот вернулся
обратно в страну сновидений. Майкл снял с крючка на стене за барьером
связку ключей и пошел по коридору между камерами. Он мрачно улыбнулся;
коридор наполнял знакомый густой храп бородатого русского.
Когда Майкл примеривал разные ключи к замку камеры Лазарева, он
услышал вздох изумления. Он глянул на камеру двумя дверьми дальше по
другую сторону коридора и увидел в зарешеченном окошке лицо Чесны,
грязное, изможденное. Глаза ее переполнились слезами, она пыталась
заговорить, но не могла найти слова. Наконец они вырвались:
- Где, черт побери, ты все это время был?
- Отлеживался на дне, - сказал он и прошел к двери ее камеры. Он
нашел нужный ключ, задвижка стукнула. Как только Майкл распахнул дверь,
Чесна упала в его объятья. Он держал ее, потому что ее трясло; он ощущал,
что одежда и сама она были грязные, но, по крайней мере, ее не били. Она
издала только одно душераздирающее рыдание, а потом постаралась собраться
с силами.
- Все в порядке, - сказал он и поцеловал ее в губы. - Сейчас мы уйдем
отсюда.
- Эй, сперва вытащи отсюда меня, негодный! - заорал из своей камеры
Лазарев. - Черт возьми, мы уже думали, что ты оставил нас сгнить тут!
Волосы его напоминали воронье гнездо, глаза дико светились. Чесна
взяла автомат и следила за коридором, пока Майкл нашел нужный ключ и
освободил Лазарева.
Русский появился, благоухая куда более пронзительно, чем аромат роз.
- Боже мой! - сказал он. - Мы не знали, убежал ты или нет! Мы думали,
что они, наверное, убили тебя.
- Они стреляли метко. - Он посмотрел на часы. Стрелки подползали к
часу ночи. - Какое сегодня число?
- Если бы я знал, черт побери! - ответил Лазарев.
Но Чесна вела счет дней по двухразовой ежедневной кормежке.
- Слишком поздно, Майкл, - сказала она. - Ты отсутствовал ровно
пятнадцать дней.
Он уставился на нее неверящим взглядом.
- Сегодня - шестое июня, - продолжила она. - Слишком поздно.
Слишком поздно. Слова тоже умели кусаться.
- День Икс был вчера, - сказала Чесна. Она ощущала себя слегка пьяной
и вынуждена была ухватиться за его плечо. Нервы ее дошли уже до предела. -
Теперь все кончено.
- Нет! - Он затряс головой, отказываясь верить. - Ты неправа! Я не
мог... я не мог исчезнуть на такое долгое время!
- Я не ошибаюсь. - Она взяла его за запястье и посмотрела на часы. -
Уже один час и две минуты шестого июня.
- Мы должны разузнать, что происходит. Где-нибудь должно быть радио.
- Есть, - сказал Лазарев. - Оно в том доме, что рядом с цистернами
топлива.
Он объяснил Майклу, что его заставили как-то работать вместе с
другими рабами-рабочими, чтобы устранить засор в переполнившейся выгребной
яме около солдатских бараков, отчего так и воняла его одежда. Пока он был
по пояс в дерьме, ему удалось разузнать от своих напарников некоторые
сведения о фабрике. Например, Гильдебранд жил в своей лаборатории, которая
располагалась в центре фабрики, возле трубы. В огромных топливных
цистернах был мазут для обогрева зданий в долгие зимние месяцы.
Рабы-рабочие содержались в других бараках, неподалеку от солдатских. И,
сказал Лазарев, есть у них оружейный арсенал на случай партизанского
нападения, но где он находится - он точно не знал.
- Ты сможешь влезть в одежду этого человека? - спросил Майкл
Лазарева, когда они дошли до убитого охранника.
Лазарев сказал, что постарается. Чесна обыскала тумбочку стола и
нашла "Люгер" с патронами. Через некоторое время Лазарев переоделся в
немецкую форму, рубашка на его плечах чуть не лопалась, а брюки сползали.
Он затянул поясной ремень на последнюю дырочку. Только фуражка охранника
пришлась ему впору. На Лазареве по-прежнему были те самые сапоги, в
которые его обули, когда они улетали из Германии, но теперь к ним присохли
куски дерьма.
Они двинулись в сторону того помещения, где было радио. Чесна еще
хромала, но могла идти сама. Майкл увидел радиомачту, на которой мигали
два фонаря для предупреждения низко летящим самолетам, и повел их по
направлению к ней. После пятнадцатиминутного извилистого, с оглядкой,
продвижения по аллеям они добрались до маленького каменного строения,
которое не охранялось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185