Нет, это смешно - терять время на раздумья
о таких пустяках. Роммель послал его, чтобы получить сведения, и именно их
ему предстояло привезти назад, в штаб танковой армии.
- Все в порядке, если не считать того, что у меня язва желудка,
солнце напекло затылок и я безумно хочу увидеть снег, иначе просто сойду с
ума, - сказал Фойт, ступая внутрь палатки. Клапан за ним захлопнулся.
Фойт стоял за столом с Штуммером, майором Клинхурстом и двумя другими
офицерами батальона. Его глаза стальной голубизны внимательно исследовали
карты, на которых была обозначена изборожденная оврагами пустыня между
отметкой "169", небольшим гребнем, который он только что пересек, и
британскими укреплениями. Кружками, нанесенными красными чернилами,
обозначались минные поля, голубыми квадратами - доты, обнесенные колючей
проволокой и снабженные пулеметами, которые нужно будет миновать по дороге
на восток. Черными линиями и квадратами были отмечены немецкие войска и
техника. На каждой карте стояла официальная печать батальона.
Фойт снял фуражку, изрядно поношенным платком вытер с лица пот и стал
изучать карты. Он был крупным широкоплечим мужчиной, его светлая кожа
загрубела от солнечных ожогов. У него были светлые волосы с седыми
завитками на висках и густые брови, почти совсем седые.
- Полагаю, это самые последние? - спросил он.
- Да, сэр. Последний патруль вернулся двадцать минут назад.
Фойт уклончиво хмыкнул, чувствуя, что Штуммер ожидает похвалы своему
батальону за доскональную разведку минных полей.
- У меня мало времени. Фельдмаршал Роммель ждет. Каковы ваши
рекомендации?
Штуммер был разочарован, что работа его батальона не была оценена.
Последние двое суток было совсем тяжело выискивать слабые места в
укреплениях британцев. Он и его люди были на краю земли, а вокруг
простиралась пустыня.
- Здесь, - он взял карандаш и постучал по одной из карт. - Мы думаем,
что наиболее приемлемый маршрут должен быть в этом месте, прямо на юг от
гребня Рувейсат. Минные поля слабые, и имеется зазор в поле обстрела этих
вот двух дотов. - Он коснулся двух голубых квадратиков. - Массированный
удар может легко пробить брешь.
- Майор, - устало сказал Фойт. - В этой проклятой пустыне легко не
дается ничто. Если мы срочно не добудем бензин и боеприпасы, в которых
нуждаемся, то будем вынуждены стоять на месте и бездействовать. Заверните
для меня карты.
Один из младших офицеров поспешил выполнить приказ. Фойт расстегнул
планшет и положил карты внутрь. Потом закрыл планшет, вытер с лица пот и
надел фуражку. Теперь во время его полета к командному пункту Роммеля и
всю оставшуюся ночь будут идти обсуждения, доклады, начнется передвижение
войск, танков и снабжения к районам, которые Роммель решит атаковать. Без
этих карт решение фельдмаршала будет стоить не больше, чем ставка на
игральные кости.
Но теперь карты у него, Фойта, и это успокаивало.
- Уверен, что фельдмаршал захочет, чтобы я доложил о проделанной вами
замечательной работе, майор, - наконец сказал Фойт. Штуммер выглядел
довольным. - Все мы поднимем тост за успехи танковой армии "Африка" у
берегов Нила. Хайль Гитлер.
Фойт быстро поднял руку, и другие, все, кроме Клинхурста, который не
стеснялся выказывать свое безразличие к партии, ответили тем же. На этом
встреча закончилась, Фойт повернулся от стола и быстро вышел из палатки к
ожидавшей его автомашине. Шофер уже стоял, готовый открыть дверцу, и майор
Штуммер вышел проводить Фойта. Фойт сделал несколько шагов к машине, и тут
уловил справа быстрое движение.
Он резко повернул голову в сторону звука, и ноги его сразу стали
ватными.
Ближе чем на расстоянии вытянутой руки стояла большая черная собака,
сверкая зелеными глазами. Она явно выскочила из-за другой стороны палатки
и подлетела к нему так быстро, что ни шофер, ни Штуммер не успели
отреагировать. Черный зверь не был похож на других голодающих одичавших
собак; он был крупный, как мастиф, почти два с половиной фута в холке, и
мышцы, как пучки струн от рояля, играли вдоль спины и ляжек. Уши были
прижаты к гладкошерстной голове, а глаза были такие же яркие, как зеленые
сигнальные лампочки. Они напряженно уставились в лицо Фойта, и в этом
взгляде немецкий офицер углядел разум убийцы.
Это не собака, понял Фойт.
Это был волк.
- Боже мой, - сказал Фойт, разом выдохнув воздух, как будто его
ударили по язве желудка.
Перед ним стояло мускулистое чудовище, пасть открыта, в ней видны
белые клыки и розовые десны. Фойт ощутил горячее дыхание на своем запястье
с наручником, и когда сообразил, что волк собирается сделать, его левая
рука скользнула к кобуре "Люгера".
Челюсти волка сомкнулись на запястье Фойта, и свирепым поворотом
головы он сломал ему кость. Раздробленная кость прорвала мякоть руки, в то
же мгновение дугой ударила бордовая струя, попавшая в бок автомашины. Фойт
вскрикнул, не сумев расстегнуть кобуру и вынуть "Люгер". Он попытался
потянуть на себя, но волк вцепился когтями в землю и не двинулся с места.
Шофер в шоке застыл, Штуммер звал на помощь других солдат, только что
вернувшихся с патрулирования. Загорелое лицо Фойта приняло желтый оттенок.
Челюсти волка работали, зубы стали сходиться, пронзая расщепленные кости и
мякоть. Зеленые глаза вызывающе уставились на него. Фойт заорал:
- Помогите, - и волк в ответ резко дернул головой, отчего боль
пронзила каждый нерв его тела, и состояние его руки стало еще хуже.
На грани обморока Фойт вырвал все-таки "Люгер" из кобуры, шофер же
взвел курок пистолета "Вальтер" и прицелился в голову волка. Фойт ткнул
дуло своего пистолета в окровавленную пасть зверя.
Но в тот момент, когда пальцы обоих застыли на спусковых крючках,
волк неожиданно отскочил в сторону, не отпуская при этом запястье Фойта, и
Фойт выстрелил прямо себе под ноги. Пистолет шофера выпалил с резким
звуком "крэк" в тот самый момент, когда "Люгер" выстрелил в землю. Пуля из
"Вальтера" прошла сквозь спину Фойта, пробив на выходе из груди отверстие
с красными краями. Когда Фойт обмяк, волк отодрал его кисть от запястья.
Наручник соскользнул и упал, все еще прикованный к планшету. Быстрым
рывком головы волк выбросил шевелящуюся кисть из своей испачканной кровью
пасти. Она упала прямо перед голодными собаками, и они набросились на
новый кусок отбросов.
Шофер выстрелил еще раз, раскрыв от ужаса рот, его рука с пистолетом
тряслась. Слева от волка, рванувшегося в сторону, взметнулись комья земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185
о таких пустяках. Роммель послал его, чтобы получить сведения, и именно их
ему предстояло привезти назад, в штаб танковой армии.
- Все в порядке, если не считать того, что у меня язва желудка,
солнце напекло затылок и я безумно хочу увидеть снег, иначе просто сойду с
ума, - сказал Фойт, ступая внутрь палатки. Клапан за ним захлопнулся.
Фойт стоял за столом с Штуммером, майором Клинхурстом и двумя другими
офицерами батальона. Его глаза стальной голубизны внимательно исследовали
карты, на которых была обозначена изборожденная оврагами пустыня между
отметкой "169", небольшим гребнем, который он только что пересек, и
британскими укреплениями. Кружками, нанесенными красными чернилами,
обозначались минные поля, голубыми квадратами - доты, обнесенные колючей
проволокой и снабженные пулеметами, которые нужно будет миновать по дороге
на восток. Черными линиями и квадратами были отмечены немецкие войска и
техника. На каждой карте стояла официальная печать батальона.
Фойт снял фуражку, изрядно поношенным платком вытер с лица пот и стал
изучать карты. Он был крупным широкоплечим мужчиной, его светлая кожа
загрубела от солнечных ожогов. У него были светлые волосы с седыми
завитками на висках и густые брови, почти совсем седые.
- Полагаю, это самые последние? - спросил он.
- Да, сэр. Последний патруль вернулся двадцать минут назад.
Фойт уклончиво хмыкнул, чувствуя, что Штуммер ожидает похвалы своему
батальону за доскональную разведку минных полей.
- У меня мало времени. Фельдмаршал Роммель ждет. Каковы ваши
рекомендации?
Штуммер был разочарован, что работа его батальона не была оценена.
Последние двое суток было совсем тяжело выискивать слабые места в
укреплениях британцев. Он и его люди были на краю земли, а вокруг
простиралась пустыня.
- Здесь, - он взял карандаш и постучал по одной из карт. - Мы думаем,
что наиболее приемлемый маршрут должен быть в этом месте, прямо на юг от
гребня Рувейсат. Минные поля слабые, и имеется зазор в поле обстрела этих
вот двух дотов. - Он коснулся двух голубых квадратиков. - Массированный
удар может легко пробить брешь.
- Майор, - устало сказал Фойт. - В этой проклятой пустыне легко не
дается ничто. Если мы срочно не добудем бензин и боеприпасы, в которых
нуждаемся, то будем вынуждены стоять на месте и бездействовать. Заверните
для меня карты.
Один из младших офицеров поспешил выполнить приказ. Фойт расстегнул
планшет и положил карты внутрь. Потом закрыл планшет, вытер с лица пот и
надел фуражку. Теперь во время его полета к командному пункту Роммеля и
всю оставшуюся ночь будут идти обсуждения, доклады, начнется передвижение
войск, танков и снабжения к районам, которые Роммель решит атаковать. Без
этих карт решение фельдмаршала будет стоить не больше, чем ставка на
игральные кости.
Но теперь карты у него, Фойта, и это успокаивало.
- Уверен, что фельдмаршал захочет, чтобы я доложил о проделанной вами
замечательной работе, майор, - наконец сказал Фойт. Штуммер выглядел
довольным. - Все мы поднимем тост за успехи танковой армии "Африка" у
берегов Нила. Хайль Гитлер.
Фойт быстро поднял руку, и другие, все, кроме Клинхурста, который не
стеснялся выказывать свое безразличие к партии, ответили тем же. На этом
встреча закончилась, Фойт повернулся от стола и быстро вышел из палатки к
ожидавшей его автомашине. Шофер уже стоял, готовый открыть дверцу, и майор
Штуммер вышел проводить Фойта. Фойт сделал несколько шагов к машине, и тут
уловил справа быстрое движение.
Он резко повернул голову в сторону звука, и ноги его сразу стали
ватными.
Ближе чем на расстоянии вытянутой руки стояла большая черная собака,
сверкая зелеными глазами. Она явно выскочила из-за другой стороны палатки
и подлетела к нему так быстро, что ни шофер, ни Штуммер не успели
отреагировать. Черный зверь не был похож на других голодающих одичавших
собак; он был крупный, как мастиф, почти два с половиной фута в холке, и
мышцы, как пучки струн от рояля, играли вдоль спины и ляжек. Уши были
прижаты к гладкошерстной голове, а глаза были такие же яркие, как зеленые
сигнальные лампочки. Они напряженно уставились в лицо Фойта, и в этом
взгляде немецкий офицер углядел разум убийцы.
Это не собака, понял Фойт.
Это был волк.
- Боже мой, - сказал Фойт, разом выдохнув воздух, как будто его
ударили по язве желудка.
Перед ним стояло мускулистое чудовище, пасть открыта, в ней видны
белые клыки и розовые десны. Фойт ощутил горячее дыхание на своем запястье
с наручником, и когда сообразил, что волк собирается сделать, его левая
рука скользнула к кобуре "Люгера".
Челюсти волка сомкнулись на запястье Фойта, и свирепым поворотом
головы он сломал ему кость. Раздробленная кость прорвала мякоть руки, в то
же мгновение дугой ударила бордовая струя, попавшая в бок автомашины. Фойт
вскрикнул, не сумев расстегнуть кобуру и вынуть "Люгер". Он попытался
потянуть на себя, но волк вцепился когтями в землю и не двинулся с места.
Шофер в шоке застыл, Штуммер звал на помощь других солдат, только что
вернувшихся с патрулирования. Загорелое лицо Фойта приняло желтый оттенок.
Челюсти волка работали, зубы стали сходиться, пронзая расщепленные кости и
мякоть. Зеленые глаза вызывающе уставились на него. Фойт заорал:
- Помогите, - и волк в ответ резко дернул головой, отчего боль
пронзила каждый нерв его тела, и состояние его руки стало еще хуже.
На грани обморока Фойт вырвал все-таки "Люгер" из кобуры, шофер же
взвел курок пистолета "Вальтер" и прицелился в голову волка. Фойт ткнул
дуло своего пистолета в окровавленную пасть зверя.
Но в тот момент, когда пальцы обоих застыли на спусковых крючках,
волк неожиданно отскочил в сторону, не отпуская при этом запястье Фойта, и
Фойт выстрелил прямо себе под ноги. Пистолет шофера выпалил с резким
звуком "крэк" в тот самый момент, когда "Люгер" выстрелил в землю. Пуля из
"Вальтера" прошла сквозь спину Фойта, пробив на выходе из груди отверстие
с красными краями. Когда Фойт обмяк, волк отодрал его кисть от запястья.
Наручник соскользнул и упал, все еще прикованный к планшету. Быстрым
рывком головы волк выбросил шевелящуюся кисть из своей испачканной кровью
пасти. Она упала прямо перед голодными собаками, и они набросились на
новый кусок отбросов.
Шофер выстрелил еще раз, раскрыв от ужаса рот, его рука с пистолетом
тряслась. Слева от волка, рванувшегося в сторону, взметнулись комья земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185