Волк издал другие звуки: серию резких
тявканий. Китти пошла прочь от дома, двигаясь в сторону бухты. Ее сапоги
чавкали по черной тине, в которой скрывались где-то кости ее семьи. Выйдя
к бухте, она включила фонарь, и тут нашла темно-серую резиновую лодку,
привязанную рядом с ее собственной. В ней были три пары весел.
Нож Китти пронзил резину в десятке мест. Лодка забулькала, корчась, и
затонула. Потом она полубегом двинулась на тяжелых ногах обратно к своему
дому. Войдя в дверь, она почуяла их колбасно-пивной пот и остановилась
перед куда более опасными, чем волки, зверями.
Один из одетых в черное парней-нацистов движением винтовки показал на
нее и залопотал какую-то тарабарщину. Как мог человеческий язык издавать
такие звуки? - поразилась Китти. Другие два солдата тоже направили на нее
винтовки, лица вымазаны маскировочной краской. Эти парни-нацисты знали,
что здесь кто-то есть, догадалась она. Они прибыли специально для того,
чтобы напасть.
Такой возможности она им не предоставит. Она ухмыльнулась, ее голубые
нордические глаза блеснули, и сказала: - Пожалуйте! - поднимая при этом
нож, а затем метнулась вперед.
Майкл, Лазарев и Чесна забрались на крышу цеха. Они прошли по
надземному переходу и спустились по лестничной клетке. - Следи, куда
направляешь эту штуку! - шепнул Майкл Лазареву, когда ствол оружия
Лазарева стал беспорядочно блуждать. Он провел их мимо сваленного в кучу
оборудования, и через мгновение они увидели двух солдат, увлекшихся игрой
в карты. Заключенные изготавливали ящики, пилили, колотили молотками,
гордые за свое плотницкое умение даже под присмотром нацистов.
- Подождите! - сказал Майкл Чесне и Лазареву, а затем пополз поближе
к охранникам. Один из заключенных уронил гвоздь, опустился, чтобы достать
его, и увидел человека, ползшего по полу на животе. Заключенный издал
тихий изумленный вздох, и от этого еще один посмотрел в сторону Майкла.
- Четыре туза! - радостно закричал выигравший охранник, раскладывая
карты на столе. - Ну, побейте-ка меня!
- Сам напросился, - сказал Майкл, поднимаясь позади него и ударяя по
голове прикладом своего "Шмайсера". Охранник застонал и повалился,
рассыпая карты. Второй потянулся к винтовке, но неподвижно застыл, когда
дуло "Шмайсера" коснулось его шеи. - На пол, - сказал Майкл. Стань на
колени, руки за голову.
Солдат подчинился. Весьма поспешно.
Подошли Чесна и Лазарев; Лазарев ткнул лежавшего без сознания
человека носком сапога в ребра. Когда тот тихо простонал, он пнул его так,
чтобы он опять потерял сознание.
- Не убивайте меня! - молил человек на коленях. - Пожалуйста! Я же
ничего никому не делал!
- Сиди тихо, иначе мы быстро сделаем тебя безголовым! - сказал
Лазарев, прикладывая лезвие ножа к дрожащему кадыку человека.
- Если ему перерезать горло, то он не сможет отвечать на вопросы, -
сказала русскому Чесна. Она приставила ко лбу солдата дуло своего автомата
и щелкнула затвором. Глаза солдата округлились от ужаса.
- Я думаю, теперь он весь внимание. - Майкл оглядел заключенных,
которые перестали работать и стояли в шоке от удивления и замешательства.
- Для чего предназначены эти ящики? - спросил он охранника.
- Не знаю.
- Лжешь, подонок! - Лазарев слегка надавил на нож, человек взвизгнул,
струйка теплой крови потекла по его шее.
- Бомбы! Стофунтовые бомбы! Вот все, что я знаю.
- Их двадцать четыре? По бомбе в каждом ящике?
- Да! Да! Пожалуйста, не убивайте меня!
- Они должны быть упакованы для перевозки в том "Мессершмитте",
который стоит на поле?
Человек кивнул, воротник его формы краснел.
- Для перевозки, куда? - настаивал Майкл.
- Не знаю. - Еще нажим на лезвие. Человек захрипел. - Клянусь, я
действительно не знаю.
Майкл ему поверил.
- Чем заряжены бомбы?
- Мощной взрывчаткой. Что еще может быть внутри бомбы?
- Нечего острить, - предупредила Чесна, голос у нее был четкий и
деловой. - Только отвечай на вопросы.
- Этот дурак и сам не знает. Он всего лишь охранник.
Они посмотрели на говорившего. Это был тот самый тщедушный на вид
заключенный с седыми волосами и в очках с проволочной оправой. Он подошел
на несколько шагов ближе и заговорил на немецком языке с сильным
венгерским акцентом. - Там будет некий вполне определенный газ вида. Вот
что будет внутри бомб. Я здесь уже больше шести месяцев, и я видел, что он
может делать.
- Я тоже видел, - сказал Майкл. - Он сжигает плоть.
Мужчина слабо улыбнулся, в его улыбке была горечь. - Сжигает плоть, -
повторил он. - О, он делает гораздо больше, чем просто сжигает плоть, мой
друг. Он заставляет плоть пожирать саму себя, как рак. Я это знаю. Мне
пришлось сжечь несколько тел. В том числе тело моей жены. - Он моргнул,
глаза его стали влажными. - Но она сейчас в более хорошем месте, чем это.
Для меня каждый день, проведенный здесь - пытка. - Он поглядел на молоток,
который держал в руке, затем бросил его на бетонный пол и вытер руку о
штанину.
- Где эти бомбы хранятся? - спросил его Майкл.
- Этого я не знаю. Где-то в глубине фабрики. Рядом с большой трубой
есть белое строение. Другие говорят, что именно там получают газ.
- Другие? - спросила Чесна. - Сколько всего здесь заключенных?
- Восемьдесят четыре. Нет, нет, постойте. - Он задумался. - Две ночи
назад умер Данилка. Восемьдесят три. Когда я только прибыл сюда, здесь
было больше четырехсот, но... - Он пожал плечами, глаза его нашли Майкла.
- Вы прибыли спасать нас?
Майкл не знал, что ответить. Он решил, что лучше сказать правду. -
Нет.
- А, - кивнул заключенный. - Тогда, значит, из-за газа, верно? Вы
здесь из-за него? Ну, это хорошо. Мы-то уже все равно мертвые. Если эта
штука когда-нибудь выйдет отсюда, я с дрожью...
Что-то забарабанило в ворота из рифленой жести.
Сердце у Майкла дрогнуло, а Лазарев дернулся так, что лезвие еще
глубже вышло в шею солдата. Чесна отвела ствол автомата ото лба солдата,
оставив там, где он прижимался, белый кружок, и направила оружие в сторону
ворот.
Снова что-то ударило по металлу. Приклад винтовки или полицейская
дубинка, - подумал Майкл. Вслед за этим раздался голос: - Эй, Рейнхарт!
Открывай!
Солдат прохрипел: - Это меня зовут.
- Нет, не его, - сказал седоволосый заключенный. - Его зовут Карслен.
Рейнхарт - на полу.
- Рейнхарт! - кричал солдат снаружи. - Открывай, черт тебя побери! Мы
знаем, что эта красотка у тебя!
Женщина-заключенная, та самая, которую толкнули винтовкой, с бледным
лицом, обрамленным черными волосами, как камея, взялась за молоток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185
тявканий. Китти пошла прочь от дома, двигаясь в сторону бухты. Ее сапоги
чавкали по черной тине, в которой скрывались где-то кости ее семьи. Выйдя
к бухте, она включила фонарь, и тут нашла темно-серую резиновую лодку,
привязанную рядом с ее собственной. В ней были три пары весел.
Нож Китти пронзил резину в десятке мест. Лодка забулькала, корчась, и
затонула. Потом она полубегом двинулась на тяжелых ногах обратно к своему
дому. Войдя в дверь, она почуяла их колбасно-пивной пот и остановилась
перед куда более опасными, чем волки, зверями.
Один из одетых в черное парней-нацистов движением винтовки показал на
нее и залопотал какую-то тарабарщину. Как мог человеческий язык издавать
такие звуки? - поразилась Китти. Другие два солдата тоже направили на нее
винтовки, лица вымазаны маскировочной краской. Эти парни-нацисты знали,
что здесь кто-то есть, догадалась она. Они прибыли специально для того,
чтобы напасть.
Такой возможности она им не предоставит. Она ухмыльнулась, ее голубые
нордические глаза блеснули, и сказала: - Пожалуйте! - поднимая при этом
нож, а затем метнулась вперед.
Майкл, Лазарев и Чесна забрались на крышу цеха. Они прошли по
надземному переходу и спустились по лестничной клетке. - Следи, куда
направляешь эту штуку! - шепнул Майкл Лазареву, когда ствол оружия
Лазарева стал беспорядочно блуждать. Он провел их мимо сваленного в кучу
оборудования, и через мгновение они увидели двух солдат, увлекшихся игрой
в карты. Заключенные изготавливали ящики, пилили, колотили молотками,
гордые за свое плотницкое умение даже под присмотром нацистов.
- Подождите! - сказал Майкл Чесне и Лазареву, а затем пополз поближе
к охранникам. Один из заключенных уронил гвоздь, опустился, чтобы достать
его, и увидел человека, ползшего по полу на животе. Заключенный издал
тихий изумленный вздох, и от этого еще один посмотрел в сторону Майкла.
- Четыре туза! - радостно закричал выигравший охранник, раскладывая
карты на столе. - Ну, побейте-ка меня!
- Сам напросился, - сказал Майкл, поднимаясь позади него и ударяя по
голове прикладом своего "Шмайсера". Охранник застонал и повалился,
рассыпая карты. Второй потянулся к винтовке, но неподвижно застыл, когда
дуло "Шмайсера" коснулось его шеи. - На пол, - сказал Майкл. Стань на
колени, руки за голову.
Солдат подчинился. Весьма поспешно.
Подошли Чесна и Лазарев; Лазарев ткнул лежавшего без сознания
человека носком сапога в ребра. Когда тот тихо простонал, он пнул его так,
чтобы он опять потерял сознание.
- Не убивайте меня! - молил человек на коленях. - Пожалуйста! Я же
ничего никому не делал!
- Сиди тихо, иначе мы быстро сделаем тебя безголовым! - сказал
Лазарев, прикладывая лезвие ножа к дрожащему кадыку человека.
- Если ему перерезать горло, то он не сможет отвечать на вопросы, -
сказала русскому Чесна. Она приставила ко лбу солдата дуло своего автомата
и щелкнула затвором. Глаза солдата округлились от ужаса.
- Я думаю, теперь он весь внимание. - Майкл оглядел заключенных,
которые перестали работать и стояли в шоке от удивления и замешательства.
- Для чего предназначены эти ящики? - спросил он охранника.
- Не знаю.
- Лжешь, подонок! - Лазарев слегка надавил на нож, человек взвизгнул,
струйка теплой крови потекла по его шее.
- Бомбы! Стофунтовые бомбы! Вот все, что я знаю.
- Их двадцать четыре? По бомбе в каждом ящике?
- Да! Да! Пожалуйста, не убивайте меня!
- Они должны быть упакованы для перевозки в том "Мессершмитте",
который стоит на поле?
Человек кивнул, воротник его формы краснел.
- Для перевозки, куда? - настаивал Майкл.
- Не знаю. - Еще нажим на лезвие. Человек захрипел. - Клянусь, я
действительно не знаю.
Майкл ему поверил.
- Чем заряжены бомбы?
- Мощной взрывчаткой. Что еще может быть внутри бомбы?
- Нечего острить, - предупредила Чесна, голос у нее был четкий и
деловой. - Только отвечай на вопросы.
- Этот дурак и сам не знает. Он всего лишь охранник.
Они посмотрели на говорившего. Это был тот самый тщедушный на вид
заключенный с седыми волосами и в очках с проволочной оправой. Он подошел
на несколько шагов ближе и заговорил на немецком языке с сильным
венгерским акцентом. - Там будет некий вполне определенный газ вида. Вот
что будет внутри бомб. Я здесь уже больше шести месяцев, и я видел, что он
может делать.
- Я тоже видел, - сказал Майкл. - Он сжигает плоть.
Мужчина слабо улыбнулся, в его улыбке была горечь. - Сжигает плоть, -
повторил он. - О, он делает гораздо больше, чем просто сжигает плоть, мой
друг. Он заставляет плоть пожирать саму себя, как рак. Я это знаю. Мне
пришлось сжечь несколько тел. В том числе тело моей жены. - Он моргнул,
глаза его стали влажными. - Но она сейчас в более хорошем месте, чем это.
Для меня каждый день, проведенный здесь - пытка. - Он поглядел на молоток,
который держал в руке, затем бросил его на бетонный пол и вытер руку о
штанину.
- Где эти бомбы хранятся? - спросил его Майкл.
- Этого я не знаю. Где-то в глубине фабрики. Рядом с большой трубой
есть белое строение. Другие говорят, что именно там получают газ.
- Другие? - спросила Чесна. - Сколько всего здесь заключенных?
- Восемьдесят четыре. Нет, нет, постойте. - Он задумался. - Две ночи
назад умер Данилка. Восемьдесят три. Когда я только прибыл сюда, здесь
было больше четырехсот, но... - Он пожал плечами, глаза его нашли Майкла.
- Вы прибыли спасать нас?
Майкл не знал, что ответить. Он решил, что лучше сказать правду. -
Нет.
- А, - кивнул заключенный. - Тогда, значит, из-за газа, верно? Вы
здесь из-за него? Ну, это хорошо. Мы-то уже все равно мертвые. Если эта
штука когда-нибудь выйдет отсюда, я с дрожью...
Что-то забарабанило в ворота из рифленой жести.
Сердце у Майкла дрогнуло, а Лазарев дернулся так, что лезвие еще
глубже вышло в шею солдата. Чесна отвела ствол автомата ото лба солдата,
оставив там, где он прижимался, белый кружок, и направила оружие в сторону
ворот.
Снова что-то ударило по металлу. Приклад винтовки или полицейская
дубинка, - подумал Майкл. Вслед за этим раздался голос: - Эй, Рейнхарт!
Открывай!
Солдат прохрипел: - Это меня зовут.
- Нет, не его, - сказал седоволосый заключенный. - Его зовут Карслен.
Рейнхарт - на полу.
- Рейнхарт! - кричал солдат снаружи. - Открывай, черт тебя побери! Мы
знаем, что эта красотка у тебя!
Женщина-заключенная, та самая, которую толкнули винтовкой, с бледным
лицом, обрамленным черными волосами, как камея, взялась за молоток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185