Если оно случится в этом году, то оно
начнется в ближайшие две-четыре недели. Когда оно начнется, - сказал Блок,
- мы сбросим эти двадцать четыре бомбы на Лондон.
- Боже мой, - прошептал Майкл и ясно представил себе это.
Никакой немецкий бомбардировщик не сможет пройти сквозь английскую
противовоздушную оборону. Королевские военно-воздушные силы слишком
сильны, приобрели слишком много опыта со времени начала битвы за Британию.
Никакой немецкий бомбардировщик не сможет даже приблизиться к Лондону.
Но американская "летающая крепость" Б-17 может. Особенно такая,
которая будет выглядеть покореженной, пробитой во многих местах и
возвращающейся с боевого вылета в Германию. По сути, Королевские
военно-воздушные силы могут даже дать сражавшемуся самолету эскорт. Как
британские истребители могут узнать, что пулевые отверстия и повреждения в
сражении намалеваны берлинским уличным художником?
- Эти двадцать четыре бомбы, - сказал Блок, - начинены сжиженным
карнагеном, и внутри них есть немного мощной взрывчатки. Карнаген - это
название газа, изобретенного Густавом, этот газ - его великий триумф. Он
мог бы показать вам уравнение и химические реакции: я в них ничего не
понимаю. Все, что знаю я, это - что если этот газ вдохнуть, от него
изменяется химизм собственных бактерий тела: микробы, бактерии, которые
вызывают разложение отмирающих тканей, становятся плотоядными. Через
некоторое время, от семи до двенадцать минут, плоть начинает... скажем
так... поедаться изнутри. Желудок, сердце, легкие, артерии... все.
Майкл молчал. Он видел снимки и потому верил этому.
Один из заключенных упал и не шевелился.
- Встать. - Гильдебранд ткнул человека палкой в ребра. - Давай!
Вставай, я сказал! - Заключенный остался недвижим. Гильдебранд посмотрел
на Блока. - Этот испортился. Приведите мне нового!
- Приведите, - сказал Блок ближайшему охраннику, и солдат поспешил из
спортивного зала.
- Команде красных придется поиграть с четырьмя игроками! -
Гильдебранд дунул в свисток. - Продолжать игру!
- Прекрасный образчик расы хозяев, - сказал, все еще ошеломленный,
Майкл. - Он слишком мелко мыслит, чтобы понимать, что он идиот.
- Боюсь, что в некотором роде он и в самом деле идиот, - согласился
полковник. - Но в области химического оружия он гений, обошедший своего
отца. Возьмем, к примеру, карнаген: это просто фантастический канцероген.
Того, что содержится в двадцати четырех бомбах, вполне достаточно, чтобы
убить, по грубой оценке, около тридцати тысяч человек, в зависимости от
дождя и направления ветра.
Чесна пришла в себя, справившись с тем же шоком, который испытывал и
Майкл.
- Почему Лондон? - спросила она. - Почему бы вам просто не сбросить
ваши бомбы на флот вторжения?
- Потому, дорогая Чесна, что бомбить корабли - занятие неблагодарное.
Цели малы, ветры в проливе непредсказуемы, а натрий действует на карнаген
не самым благоприятным образом. Тот самый, что в соли. - Он потрепал ее по
руке раньше, чем она успела ее отдернуть. - Вы не беспокойтесь. Мы знаем,
что делаем.
Майкл тоже знал.
- Вы хотите бомбить Лондон, чтобы слухи об этом дошли до войск
вторжения. Когда солдаты услышат, что делает газ, они будут парализованы
страхом.
- Именно так. Все они поплывут домой, как испуганные маленькие
мальчики, и оставят нас в покое.
Паника среди высадившихся войск свела бы почти к нулю все шансы на
успех. Солдаты неизбежно услышат об атаке на Лондон, если не из Би-Би-Си,
то из сплетен. Майкл сказал:
- Почему только двадцать четыре бомбы? Почему не пятьдесят?
- Б-17 может взять только такое количество. Для нашей цели этого
достаточно. Как бы то ни было, - он пожал плечами, - следующая партия
карнагена еще не прошла очистку. Это длительный, дорогостоящий процесс, и
одна ошибка может разрушить труды многих месяцев. Однако у нас будет
готово некоторое количество в соответствующее время, чтобы охладить пыл
ваших друзей с Востока.
В этих двадцати четырех бомбах содержится весь карнаген, готовый к
применению, понял Майкл. Но и этого было более чем достаточно, чтобы
завалить начатое вторжение и укрепить хватку Гитлера на горле Европы.
- Кстати, кое-какая цель в Лондоне у нас все же есть, - сказал Блок.
- Бомбы будут падать повсюду от Парламент-стрит до Трафальгарской площади.
Возможно мы сможем даже достать Черчилля, когда он будет курить одну из
своих отвратительных сигар.
Еще один заключенный упал на колени. Гильдебранд схватил этого
человека за седые волосы.
- Я сказал тебе передать мяч Матвею, так? Я не говорил тебе бросать в
кольцо!
- Мы, пожалуй, больше уже не увидимся, - сказал Блок своим незваным
гостям. - У меня будут после этого другие проекты. Хотя этот проект всегда
будет моей гордостью. - Он ослепительно улыбнулся. - Чесна, вы разбили мое
сердце. - Его улыбка сникла, когда он приподнял ее подбородок своим худым
длинным пальцем. Она отвела от него свое лицо. - Но вы - замечательная
артистка, - сказал он, - и я всегда буду любить женщину ваших фильмов.
Охрана, отведите их обратно в камеру.
Подошли двое охранников. Лазарев встал, пошатываясь. Майкл помог
Чесне подняться. Наступив на раненую ногу, она побледнела от боли.
- Прощайте, барон, - сказал Блок, Бутц при этом просто бесстрастно
уставился на них. - Надеюсь, вы сможете наладить хорошие отношения с
комендантом следующего лагеря, в котором оказались на этот раз.
Когда они шли по краю площадки, доктор Гильдебранд дунул в свисток,
останавливая игру. Он ухмыльнулся Чесне и прошел с ней несколько шагов.
- За химией будущее, вы же знаете, - сказал он. - Это - сила,
сущность и душа творчества. В вас ее много.
- В вас ее тоже много, - ответила она и с помощью Майкла захромала
дальше. Она видела будущее, и будущее это сводило ее с ума.
Если дверь в камеру за ними захлопнется - им конец. А также тридцати
или больше тысячами жителей Лондона, возможно, с самим премьер-министром.
И также конец вторжению в Европу. Всему этому будет конец, если за ними
захлопнется дверь в камеру.
Вот о чем думал Майкла, когда шел, поддерживая Чесну. Лазарев шагал в
нескольких шагах впереди, солдаты - в нескольких шагах позади. Они шли
вдоль аллеи по направлению к тюрьме. Майкл не мог позволить, что дверь
камеры захлопнулась за ним. Ни в коем случае. Он сказал Чесне
по-английски:
- Споткнись и упади.
Чесна в то же мгновение исполнила его приказание, застонала и
схватила себя за лодыжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185
начнется в ближайшие две-четыре недели. Когда оно начнется, - сказал Блок,
- мы сбросим эти двадцать четыре бомбы на Лондон.
- Боже мой, - прошептал Майкл и ясно представил себе это.
Никакой немецкий бомбардировщик не сможет пройти сквозь английскую
противовоздушную оборону. Королевские военно-воздушные силы слишком
сильны, приобрели слишком много опыта со времени начала битвы за Британию.
Никакой немецкий бомбардировщик не сможет даже приблизиться к Лондону.
Но американская "летающая крепость" Б-17 может. Особенно такая,
которая будет выглядеть покореженной, пробитой во многих местах и
возвращающейся с боевого вылета в Германию. По сути, Королевские
военно-воздушные силы могут даже дать сражавшемуся самолету эскорт. Как
британские истребители могут узнать, что пулевые отверстия и повреждения в
сражении намалеваны берлинским уличным художником?
- Эти двадцать четыре бомбы, - сказал Блок, - начинены сжиженным
карнагеном, и внутри них есть немного мощной взрывчатки. Карнаген - это
название газа, изобретенного Густавом, этот газ - его великий триумф. Он
мог бы показать вам уравнение и химические реакции: я в них ничего не
понимаю. Все, что знаю я, это - что если этот газ вдохнуть, от него
изменяется химизм собственных бактерий тела: микробы, бактерии, которые
вызывают разложение отмирающих тканей, становятся плотоядными. Через
некоторое время, от семи до двенадцать минут, плоть начинает... скажем
так... поедаться изнутри. Желудок, сердце, легкие, артерии... все.
Майкл молчал. Он видел снимки и потому верил этому.
Один из заключенных упал и не шевелился.
- Встать. - Гильдебранд ткнул человека палкой в ребра. - Давай!
Вставай, я сказал! - Заключенный остался недвижим. Гильдебранд посмотрел
на Блока. - Этот испортился. Приведите мне нового!
- Приведите, - сказал Блок ближайшему охраннику, и солдат поспешил из
спортивного зала.
- Команде красных придется поиграть с четырьмя игроками! -
Гильдебранд дунул в свисток. - Продолжать игру!
- Прекрасный образчик расы хозяев, - сказал, все еще ошеломленный,
Майкл. - Он слишком мелко мыслит, чтобы понимать, что он идиот.
- Боюсь, что в некотором роде он и в самом деле идиот, - согласился
полковник. - Но в области химического оружия он гений, обошедший своего
отца. Возьмем, к примеру, карнаген: это просто фантастический канцероген.
Того, что содержится в двадцати четырех бомбах, вполне достаточно, чтобы
убить, по грубой оценке, около тридцати тысяч человек, в зависимости от
дождя и направления ветра.
Чесна пришла в себя, справившись с тем же шоком, который испытывал и
Майкл.
- Почему Лондон? - спросила она. - Почему бы вам просто не сбросить
ваши бомбы на флот вторжения?
- Потому, дорогая Чесна, что бомбить корабли - занятие неблагодарное.
Цели малы, ветры в проливе непредсказуемы, а натрий действует на карнаген
не самым благоприятным образом. Тот самый, что в соли. - Он потрепал ее по
руке раньше, чем она успела ее отдернуть. - Вы не беспокойтесь. Мы знаем,
что делаем.
Майкл тоже знал.
- Вы хотите бомбить Лондон, чтобы слухи об этом дошли до войск
вторжения. Когда солдаты услышат, что делает газ, они будут парализованы
страхом.
- Именно так. Все они поплывут домой, как испуганные маленькие
мальчики, и оставят нас в покое.
Паника среди высадившихся войск свела бы почти к нулю все шансы на
успех. Солдаты неизбежно услышат об атаке на Лондон, если не из Би-Би-Си,
то из сплетен. Майкл сказал:
- Почему только двадцать четыре бомбы? Почему не пятьдесят?
- Б-17 может взять только такое количество. Для нашей цели этого
достаточно. Как бы то ни было, - он пожал плечами, - следующая партия
карнагена еще не прошла очистку. Это длительный, дорогостоящий процесс, и
одна ошибка может разрушить труды многих месяцев. Однако у нас будет
готово некоторое количество в соответствующее время, чтобы охладить пыл
ваших друзей с Востока.
В этих двадцати четырех бомбах содержится весь карнаген, готовый к
применению, понял Майкл. Но и этого было более чем достаточно, чтобы
завалить начатое вторжение и укрепить хватку Гитлера на горле Европы.
- Кстати, кое-какая цель в Лондоне у нас все же есть, - сказал Блок.
- Бомбы будут падать повсюду от Парламент-стрит до Трафальгарской площади.
Возможно мы сможем даже достать Черчилля, когда он будет курить одну из
своих отвратительных сигар.
Еще один заключенный упал на колени. Гильдебранд схватил этого
человека за седые волосы.
- Я сказал тебе передать мяч Матвею, так? Я не говорил тебе бросать в
кольцо!
- Мы, пожалуй, больше уже не увидимся, - сказал Блок своим незваным
гостям. - У меня будут после этого другие проекты. Хотя этот проект всегда
будет моей гордостью. - Он ослепительно улыбнулся. - Чесна, вы разбили мое
сердце. - Его улыбка сникла, когда он приподнял ее подбородок своим худым
длинным пальцем. Она отвела от него свое лицо. - Но вы - замечательная
артистка, - сказал он, - и я всегда буду любить женщину ваших фильмов.
Охрана, отведите их обратно в камеру.
Подошли двое охранников. Лазарев встал, пошатываясь. Майкл помог
Чесне подняться. Наступив на раненую ногу, она побледнела от боли.
- Прощайте, барон, - сказал Блок, Бутц при этом просто бесстрастно
уставился на них. - Надеюсь, вы сможете наладить хорошие отношения с
комендантом следующего лагеря, в котором оказались на этот раз.
Когда они шли по краю площадки, доктор Гильдебранд дунул в свисток,
останавливая игру. Он ухмыльнулся Чесне и прошел с ней несколько шагов.
- За химией будущее, вы же знаете, - сказал он. - Это - сила,
сущность и душа творчества. В вас ее много.
- В вас ее тоже много, - ответила она и с помощью Майкла захромала
дальше. Она видела будущее, и будущее это сводило ее с ума.
Если дверь в камеру за ними захлопнется - им конец. А также тридцати
или больше тысячами жителей Лондона, возможно, с самим премьер-министром.
И также конец вторжению в Европу. Всему этому будет конец, если за ними
захлопнется дверь в камеру.
Вот о чем думал Майкла, когда шел, поддерживая Чесну. Лазарев шагал в
нескольких шагах впереди, солдаты - в нескольких шагах позади. Они шли
вдоль аллеи по направлению к тюрьме. Майкл не мог позволить, что дверь
камеры захлопнулась за ним. Ни в коем случае. Он сказал Чесне
по-английски:
- Споткнись и упади.
Чесна в то же мгновение исполнила его приказание, застонала и
схватила себя за лодыжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185