Но выбора не
было; ему предстояло перенести это и действовать, не теряя времени, хотя
парашютные тренировки были бы истинным мучением.
- Хорошо.
- Великолепно, - тон Мэллори показывал, что он заранее знал, что
Майкл Галатин возьмется выполнять задание. - Ты в хорошей форме, Майкл,
да? Достаточно спишь? Ешь в меру? Надеюсь, не слишком много мяса?
- Не слишком.
Лес изобиловал оленями и дикими кабанами, а также зайцами.
- Иногда я беспокоюсь за тебя. Тебе нужна жена.
Майкл смехом ответил на дружеские намерения Мэллори.
- Спасибо, - поблагодарил его Майкл. - Но, вероятно, все-таки не
нужна.
Они проговорили еще долго, конечно, о войне, потому что на ней
пересеклись их пути, по мере того как пламя тихонько сжирало дубовые
поленья и перед рассветом ветер становился все пронзительнее, а затем
ликантроп на службе короля встал и поднялся по лестнице в свою спальню.
Мэллори заснул в кресле перед очагом, лицо его опять стало лицом пожилого
шофера.
5
День занялся серый и ветреный, как и вчерашние сумерки. В шесть часов
оркестровая музыка разбудила майора Шеклтона и капитана Хьюмс-Тельбота,
позвоночники которых ныли, когда они сползали с узкой, совершенно
неудобной кровати давно покойного пастора. Они спали в одежде, спасаясь от
холода, проникавшего отовсюду из окон с цветными стеклами, и потому
спустились вниз по-военному помятыми.
По окнам стучал мокрый снег, и Шеклтон подумал, что от такой погоды
впору завыть.
- Доброе утро, - сказал Майкл Галатин, сидевший в черном кожаном
кресле перед недавно разожженным огнем, с чашкой горячего чая в руках. Он
был в темно-синем шерстяном халате и босой. - В кухне кофе и чай. И
яичница с местной колбасой, если хотите позавтракать.
- Если эта колбаса такая же острая, как местный виски, - то я - пас,
- с гримасой неудовольствия сказал Шеклтон.
- Нет, очень приятная на вкус. Управляйтесь сами.
- А где Мэллори? - спросил, оглядывая помещение, Хьюмс-Тельбот.
- Он позавтракал и пошел заменить масло в автомобиле. Я позволил ему
воспользоваться гаражом.
- Что это за какофония? - Шеклтону показалось, что музыка была похожа
на шум армии демонов, гомонящих в аду. Он подошел к "Виктроле" и увидел
вращавшуюся на ее диске пластинку.
- Стравинский, да? - спросил Хьюмс-Тельбот.
- Да. "Весна священная". Это мое любимое произведение. Это место,
майор Шеклтон, где старики селения стоят в кругу и смотрят, как юная
девушка танцует в смертельном экстазе языческого ритуального
жертвоприношения, - Майкл на несколько секунд закрыл глаза, представляя
себе темно-красные и ярко-оранжевые цвета прыгающих сумасшедших нот. Он
открыл глаза и посмотрел на майора. - Жертвенность в те времена, кажется,
была самой значительной темой.
- Не знаю, - от взгляда Галатина Шеклтону было не по себе, он был
прямым и проникающим в душу, в нем была сила, от которой у майора
создавалось ощущение безволия, как будто он превращался в тряпку. - Я
поклонник Бенни Гудмана.
- О, да, я его знаю, - Майкл еще некоторое время слушал гремящую,
резкую музыку, в которой отзывалась картина мира в состоянии войны, борьбы
со своим собственным варварством, и варварство явно побеждало. Потом он
встал, поднял без скрежета звукосниматель с диска 78 оборотов в минуту и
оставил "Виктролу" останавливаться.
- Я принимаю поручение, джентльмены, - сказал он. - Я найду то, что
вы хотите.
- Найдете? Я имею в виду... - Хьюмс-Тельбот путался в словах. - Мне
показалось, вы приняли наше предложение.
- Да, принял. И несколько изменил его.
- Ах, понимаю, - но в действительности он не понимал, однако не
собирался больше выспрашивать мотивы. - Ну, приятно слышать, сэр. Очень
хорошо. Мы, конечно, дадим вам неделю для тренировки. Дадим вам сделать
несколько тренировочных прыжков с парашютом и поработаем немного с языком,
хотя сомневаюсь, что вы в этом нуждаетесь. А также, как только вернемся в
Лондон предоставим вам всю необходимую информацию.
- Да, сделайте так, пожалуйста, - от мысли о полете через пролив во
Францию кожа на затылке стянулась, но это предстояло проделать в свое
время. Он сделал глубокий вдох, теперь довольный, что его решение стало
окончательным. - Надеюсь, вы меня извините, я собирался на утреннюю
пробежку.
- Я знал, что вы бегун, - сказал Шеклтон. - Я тоже. На какое
расстояние вы бегаете?
- Пять миль, около того.
- Раньше я бегал по семь миль. С полной полевой выкладкой.
Послушайте, если у вас есть запасной теплый костюм и свитер, я побегу с
вами. Мне бы не помешало опять разогнать кровь, - особенно после попыток
выспаться на этой доске, подумал он.
- Я не пользуюсь теплым костюмом, - сказал ему Майкл и сбросил халат.
Он остался без одежды. Он положил халат на спинку кресла. - Уже почти
весна. И благодарю вас, майор, но я всегда бегаю один.
Он прошел мимо Шеклтона и Хьюмс-Тельбота, которые от удивления не
могли ни говорить, ни двигаться, и вышел из дверей в холодный свет утра с
падавшим мокрым снегом.
Шеклтон задержал дверь, не дав ей закрыться. Он, не веря глазам
своим, смотрел, как обнаженный человек начал бег по дороге длинными
целеустремленными скачками, потом свернул через поле к лесу.
- Эй! - крикнул он. - А как же насчет волков?
Майкл Галатин не оглянулся и в следующий момент скрылся за деревьями.
- Странный парень, вам не кажется? - спросил Хьюмс-Тельбот, глядя
через плечо майора.
- Странный или нет, - сказал Шеклтон, - я верю, что майор Галатин
может выполнить эту работу.
Снег летел ему в лицо, и он вздрогнул, несмотря на свою теплую форму,
и захлопнул дверь, чтобы не дуло.
6
- Мартин? Иди-ка сюда и посмотри на это.
Человек, чье имя было названо, немедленно встал из-за стола и прошел
во внутренний кабинет, стуча каблуками по бетонному полу. Он был массивен
и широкоплеч, в дорогом коричневом костюме, безукоризненно белой рубашке,
с черным галстуком. У него было округлое, мясистое лицо всеми любимого
дядюшки, человека, который обычно рассказывает сказки на ночь.
Стены кабинета были увешаны картами, разрисованными красными
стрелками и кружочками. Некоторые стрелки были соскоблены, нарисованы
вновь и нарисованы по-другому, а многие из кружочков были перечеркнуты
гневными штрихами. На большом столе лежали еще карты вместе со стопками
бумаг, положенных на подпись. Рядом стоял маленький железный открытый
ящик, а в нем удобно располагались ванночки с акварелями и кисти конского
волоса разных размеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185
было; ему предстояло перенести это и действовать, не теряя времени, хотя
парашютные тренировки были бы истинным мучением.
- Хорошо.
- Великолепно, - тон Мэллори показывал, что он заранее знал, что
Майкл Галатин возьмется выполнять задание. - Ты в хорошей форме, Майкл,
да? Достаточно спишь? Ешь в меру? Надеюсь, не слишком много мяса?
- Не слишком.
Лес изобиловал оленями и дикими кабанами, а также зайцами.
- Иногда я беспокоюсь за тебя. Тебе нужна жена.
Майкл смехом ответил на дружеские намерения Мэллори.
- Спасибо, - поблагодарил его Майкл. - Но, вероятно, все-таки не
нужна.
Они проговорили еще долго, конечно, о войне, потому что на ней
пересеклись их пути, по мере того как пламя тихонько сжирало дубовые
поленья и перед рассветом ветер становился все пронзительнее, а затем
ликантроп на службе короля встал и поднялся по лестнице в свою спальню.
Мэллори заснул в кресле перед очагом, лицо его опять стало лицом пожилого
шофера.
5
День занялся серый и ветреный, как и вчерашние сумерки. В шесть часов
оркестровая музыка разбудила майора Шеклтона и капитана Хьюмс-Тельбота,
позвоночники которых ныли, когда они сползали с узкой, совершенно
неудобной кровати давно покойного пастора. Они спали в одежде, спасаясь от
холода, проникавшего отовсюду из окон с цветными стеклами, и потому
спустились вниз по-военному помятыми.
По окнам стучал мокрый снег, и Шеклтон подумал, что от такой погоды
впору завыть.
- Доброе утро, - сказал Майкл Галатин, сидевший в черном кожаном
кресле перед недавно разожженным огнем, с чашкой горячего чая в руках. Он
был в темно-синем шерстяном халате и босой. - В кухне кофе и чай. И
яичница с местной колбасой, если хотите позавтракать.
- Если эта колбаса такая же острая, как местный виски, - то я - пас,
- с гримасой неудовольствия сказал Шеклтон.
- Нет, очень приятная на вкус. Управляйтесь сами.
- А где Мэллори? - спросил, оглядывая помещение, Хьюмс-Тельбот.
- Он позавтракал и пошел заменить масло в автомобиле. Я позволил ему
воспользоваться гаражом.
- Что это за какофония? - Шеклтону показалось, что музыка была похожа
на шум армии демонов, гомонящих в аду. Он подошел к "Виктроле" и увидел
вращавшуюся на ее диске пластинку.
- Стравинский, да? - спросил Хьюмс-Тельбот.
- Да. "Весна священная". Это мое любимое произведение. Это место,
майор Шеклтон, где старики селения стоят в кругу и смотрят, как юная
девушка танцует в смертельном экстазе языческого ритуального
жертвоприношения, - Майкл на несколько секунд закрыл глаза, представляя
себе темно-красные и ярко-оранжевые цвета прыгающих сумасшедших нот. Он
открыл глаза и посмотрел на майора. - Жертвенность в те времена, кажется,
была самой значительной темой.
- Не знаю, - от взгляда Галатина Шеклтону было не по себе, он был
прямым и проникающим в душу, в нем была сила, от которой у майора
создавалось ощущение безволия, как будто он превращался в тряпку. - Я
поклонник Бенни Гудмана.
- О, да, я его знаю, - Майкл еще некоторое время слушал гремящую,
резкую музыку, в которой отзывалась картина мира в состоянии войны, борьбы
со своим собственным варварством, и варварство явно побеждало. Потом он
встал, поднял без скрежета звукосниматель с диска 78 оборотов в минуту и
оставил "Виктролу" останавливаться.
- Я принимаю поручение, джентльмены, - сказал он. - Я найду то, что
вы хотите.
- Найдете? Я имею в виду... - Хьюмс-Тельбот путался в словах. - Мне
показалось, вы приняли наше предложение.
- Да, принял. И несколько изменил его.
- Ах, понимаю, - но в действительности он не понимал, однако не
собирался больше выспрашивать мотивы. - Ну, приятно слышать, сэр. Очень
хорошо. Мы, конечно, дадим вам неделю для тренировки. Дадим вам сделать
несколько тренировочных прыжков с парашютом и поработаем немного с языком,
хотя сомневаюсь, что вы в этом нуждаетесь. А также, как только вернемся в
Лондон предоставим вам всю необходимую информацию.
- Да, сделайте так, пожалуйста, - от мысли о полете через пролив во
Францию кожа на затылке стянулась, но это предстояло проделать в свое
время. Он сделал глубокий вдох, теперь довольный, что его решение стало
окончательным. - Надеюсь, вы меня извините, я собирался на утреннюю
пробежку.
- Я знал, что вы бегун, - сказал Шеклтон. - Я тоже. На какое
расстояние вы бегаете?
- Пять миль, около того.
- Раньше я бегал по семь миль. С полной полевой выкладкой.
Послушайте, если у вас есть запасной теплый костюм и свитер, я побегу с
вами. Мне бы не помешало опять разогнать кровь, - особенно после попыток
выспаться на этой доске, подумал он.
- Я не пользуюсь теплым костюмом, - сказал ему Майкл и сбросил халат.
Он остался без одежды. Он положил халат на спинку кресла. - Уже почти
весна. И благодарю вас, майор, но я всегда бегаю один.
Он прошел мимо Шеклтона и Хьюмс-Тельбота, которые от удивления не
могли ни говорить, ни двигаться, и вышел из дверей в холодный свет утра с
падавшим мокрым снегом.
Шеклтон задержал дверь, не дав ей закрыться. Он, не веря глазам
своим, смотрел, как обнаженный человек начал бег по дороге длинными
целеустремленными скачками, потом свернул через поле к лесу.
- Эй! - крикнул он. - А как же насчет волков?
Майкл Галатин не оглянулся и в следующий момент скрылся за деревьями.
- Странный парень, вам не кажется? - спросил Хьюмс-Тельбот, глядя
через плечо майора.
- Странный или нет, - сказал Шеклтон, - я верю, что майор Галатин
может выполнить эту работу.
Снег летел ему в лицо, и он вздрогнул, несмотря на свою теплую форму,
и захлопнул дверь, чтобы не дуло.
6
- Мартин? Иди-ка сюда и посмотри на это.
Человек, чье имя было названо, немедленно встал из-за стола и прошел
во внутренний кабинет, стуча каблуками по бетонному полу. Он был массивен
и широкоплеч, в дорогом коричневом костюме, безукоризненно белой рубашке,
с черным галстуком. У него было округлое, мясистое лицо всеми любимого
дядюшки, человека, который обычно рассказывает сказки на ночь.
Стены кабинета были увешаны картами, разрисованными красными
стрелками и кружочками. Некоторые стрелки были соскоблены, нарисованы
вновь и нарисованы по-другому, а многие из кружочков были перечеркнуты
гневными штрихами. На большом столе лежали еще карты вместе со стопками
бумаг, положенных на подпись. Рядом стоял маленький железный открытый
ящик, а в нем удобно располагались ванночки с акварелями и кисти конского
волоса разных размеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185