Когда он сделал это в первый раз, она закрыла глаза и задержала дыхание — тем самым приглашая его снова прикоснуться к ней, еще и еще. Она соблазняла его, но совсем не так, как агрессивная миссис Машаду, а словно уступая; и все же Джек понял, что смелость в том, что касалось прикосновений, привила ему именно португалка (а равно показала ему, где и как прикасаться). Миссис Адкинс почему-то ни разу не спросила его, где же он, тринадцатилетний подросток, выучился ласкать женщин, как надо.
Наверное, ей следовало бы завести себе дочь, подумал однажды Джек, когда миссис Адкинс одевала его в свою любимую бархатную кофту (внутри имелся вшитый лифчик, для смеха миссис Адкинс положила туда по лимону; груди у нее были маленькие). Много позднее Джек узнал, что они с мистером Адкинсом потеряли сына; смерть мальчика и была причиной вечной грусти миссис Адкинс (а уж она и привлекла к ней Джека). Но в Реддинге Джек ничего об этом не ведал.
— Мне просто нравится, как ты выглядишь в моей одежде, — вот и все, что она ему сказала.
В седьмом классе миссис Адкинс доверила ему роль Милдред Дуглас из "Косматой обезьяны" Юджина О'Нила; игра Джека так понравилась ей, что на следующий год из каких-то извращенных соображений миссис Адкинс дала ему роль ее вздорной тетушки. Это был последний год Джека в Реддинге; лежа в объятиях миссис Адкинс, он, по ее просьбе, читал пьесу наизусть. Хриплым голосом Второго Инженера миссис Адкинс говорила ему:
— Тереться тебе придется о масло и копоть, тут уж ничего не поделаешь.
И Джек-Милдред покорно терся о нее, отвечая:
— Это не важно, у меня полно белых платьев.
В самом деле, у миссис Адкинс полно было белых платьев; да и вообще, на сцену Джек выходил исключительно в костюмах из ее гардероба. Как ему было в них хорошо! Словно дома.
Джек не часто покидал Реддинг, если не считать поездок с командой борцов на соревнования. До Торонто было слишком далеко, поэтому День благодарения Джек проводил в Бостоне со своим соседом по комнате Ноем. В Торонто Джек возвращался только на Рождество и на так называемые весенние каникулы: март — апрель, в Мэне это зима, да и в Торонто не сказать чтобы весна.
Зато как член команды Джек повидал много городов в Новой Англии. Тренер Клум однажды завез их даже в штат Нью-Йорк; в том турнире проиграл сам Лумис, и это было его единственное поражение на глазах у Джека. Лумису, впрочем, предстояли еще поражения — ему вообще не везло, для начала он потерял родителей и сестру, затем его выгнали из Академии Блэра за то, что от него забеременела несовершеннолетняя дочь судьи (одновременно он был лишен стипендии как борец). В результате он стал морским десантником и получил смертельную рану ножом где-то на Филиппинах (то ли при исполнении секретной миссии, то ли просто по пьянке в баре), говорили, что его убила проститутка-трансвестит.
Но в Реддинге Лумис был для Джека идеалом. Джеку никогда не удавалось бороться так же хорошо, как Лумис, хотя за два последних года в Реддинге счет побед у Джека превышал счет поражений.
Если бы в Реддинге кто-нибудь фотографировал Джека на сцене, мальчик бы это заметил; но если бы этот кто-то просто смотрел на него из зала или же фотографировал его во время борцовских схваток, то заведомо остался бы незамеченным — зрители всегда так шумят, щелчок затвора не слышен. Борясь на ковре, Джек забывал даже о своем единственном зрителе. В борьбе ты или держишь соперника под контролем, или проигрываешь; борешься ты, стало быть, в пустом пространстве, без зрителей вообще. А после того, как Лумис закончил Реддинг, лидером команды стал Джек; так на его плечи впервые легла ответственность.
Он был лидером команды везде — и на ковре, и в автобусе; другие борцы или спали, или пукали, или делали домашнее задание в свете фонариков (одновременно пукая). Правило было такое — как можно меньше отвлекать водителя.
Поэтому говорил только Джек — он рассказывал товарищам разные байки по пути обратно в Реддинг. Про то, как самый маленький солдат спас его в Кастельгравене, как он сам накладывал повязку на грудь Ингрид My, как снимал с руки Саскии браслеты, как ее прежний клиент сжег ей руку. Умолчал Джек лишь про историю с испорченным ожерельем мамы, когда та давала советы юноше в Амстердаме. Ну и про миссис Машаду, разумеется.
Джек хвастался, что его "сводная сестра" Эмма побьет любого из реддинговских борцов, кроме одного лишь Лумиса (которого в то время еще не выгнали из Блэра). В Реддинге все, кроме Ноя и миссис Адкинс, думали, что мама Джека — знаменитая на весь мир тату-художница, которая живет в Торонто с мистером Оустлером, отцом Эммы.
Джек, наверное, рассказывал все эти байки потому, что скучал не только по Эмме, но и по маме с Лесли — и даже по миссис Машаду, во всяком случае, по ее силе и агрессии, которых и следа не было в нежности миссис Адкинс, — а возможно, и по ее португальской грубости.
Джек рассказал соученикам и историю своего самого блестящего успеха на сцене в роли невесты по почте в ужасной пьесе Абигайль Кук. Тема для школьного автобуса оказалась скользкая, тренеру Клуму не понравилось слово "менструация", и когда мальчик произнес его, босс записал на его счет полштрафного балла.
В восьмом классе Джек стал вице-капитаном, а в команду пришел борец в легком весе по имени Ламбрехт, шестиклассник из Аризоны. Он всю жизнь прожил в пустыне и ни разу не видел снега, не говоря уже о дорожном знаке с надписью "Внимание! Ниже нуля — дорогу пучит!".
То ли Ламбрехт плохо читал в темноте, то ли просто автобус слишком быстро ехал и все слова слились у него в одно, только он произнес, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Кто такая ниженуля и почему она пучит дорогу?
В полутемном автобусе никто не ответил ему; ни те, кто спал, ни те, кто пукал, и не думали шевелиться. Джек учил наизусть стихи Мэтью Арнольда; подождав, не ответит ли Ламбрехту кто (тот успел добавить: "У нас в Аризоне ниженули не водятся"), мальчик выключил фонарь и сообщил товарищу по команде:
— Ниженулей так просто не увидишь ночью, они слишком маленькие, свет фар не отражается у них в глазах. Плюс к тому у них шкура точь-в-точь под цвет дорожного покрытия.
— Я понял, а кто они такие?
— Ламбрехт, я тебе вот что посоветую — зимой по ночам не покидай общежитие. Ниженули сейчас особенно активны именно в темное время суток.
— А что они вообще делают? Как они пучат дорогу?
Ему стало не по себе, страх выразился в его голосе так, как это обычно у средневесов, — резким повышением тона. Наверное, вопль Ламбрехта и заставил тяжеловеса Майка Хеллера положить конец шутке Джека. У Хеллера вообще отсутствовало чувство юмора, он был раздражительный и жирный и попал в высшую категорию только из-за лишнего веса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266
Наверное, ей следовало бы завести себе дочь, подумал однажды Джек, когда миссис Адкинс одевала его в свою любимую бархатную кофту (внутри имелся вшитый лифчик, для смеха миссис Адкинс положила туда по лимону; груди у нее были маленькие). Много позднее Джек узнал, что они с мистером Адкинсом потеряли сына; смерть мальчика и была причиной вечной грусти миссис Адкинс (а уж она и привлекла к ней Джека). Но в Реддинге Джек ничего об этом не ведал.
— Мне просто нравится, как ты выглядишь в моей одежде, — вот и все, что она ему сказала.
В седьмом классе миссис Адкинс доверила ему роль Милдред Дуглас из "Косматой обезьяны" Юджина О'Нила; игра Джека так понравилась ей, что на следующий год из каких-то извращенных соображений миссис Адкинс дала ему роль ее вздорной тетушки. Это был последний год Джека в Реддинге; лежа в объятиях миссис Адкинс, он, по ее просьбе, читал пьесу наизусть. Хриплым голосом Второго Инженера миссис Адкинс говорила ему:
— Тереться тебе придется о масло и копоть, тут уж ничего не поделаешь.
И Джек-Милдред покорно терся о нее, отвечая:
— Это не важно, у меня полно белых платьев.
В самом деле, у миссис Адкинс полно было белых платьев; да и вообще, на сцену Джек выходил исключительно в костюмах из ее гардероба. Как ему было в них хорошо! Словно дома.
Джек не часто покидал Реддинг, если не считать поездок с командой борцов на соревнования. До Торонто было слишком далеко, поэтому День благодарения Джек проводил в Бостоне со своим соседом по комнате Ноем. В Торонто Джек возвращался только на Рождество и на так называемые весенние каникулы: март — апрель, в Мэне это зима, да и в Торонто не сказать чтобы весна.
Зато как член команды Джек повидал много городов в Новой Англии. Тренер Клум однажды завез их даже в штат Нью-Йорк; в том турнире проиграл сам Лумис, и это было его единственное поражение на глазах у Джека. Лумису, впрочем, предстояли еще поражения — ему вообще не везло, для начала он потерял родителей и сестру, затем его выгнали из Академии Блэра за то, что от него забеременела несовершеннолетняя дочь судьи (одновременно он был лишен стипендии как борец). В результате он стал морским десантником и получил смертельную рану ножом где-то на Филиппинах (то ли при исполнении секретной миссии, то ли просто по пьянке в баре), говорили, что его убила проститутка-трансвестит.
Но в Реддинге Лумис был для Джека идеалом. Джеку никогда не удавалось бороться так же хорошо, как Лумис, хотя за два последних года в Реддинге счет побед у Джека превышал счет поражений.
Если бы в Реддинге кто-нибудь фотографировал Джека на сцене, мальчик бы это заметил; но если бы этот кто-то просто смотрел на него из зала или же фотографировал его во время борцовских схваток, то заведомо остался бы незамеченным — зрители всегда так шумят, щелчок затвора не слышен. Борясь на ковре, Джек забывал даже о своем единственном зрителе. В борьбе ты или держишь соперника под контролем, или проигрываешь; борешься ты, стало быть, в пустом пространстве, без зрителей вообще. А после того, как Лумис закончил Реддинг, лидером команды стал Джек; так на его плечи впервые легла ответственность.
Он был лидером команды везде — и на ковре, и в автобусе; другие борцы или спали, или пукали, или делали домашнее задание в свете фонариков (одновременно пукая). Правило было такое — как можно меньше отвлекать водителя.
Поэтому говорил только Джек — он рассказывал товарищам разные байки по пути обратно в Реддинг. Про то, как самый маленький солдат спас его в Кастельгравене, как он сам накладывал повязку на грудь Ингрид My, как снимал с руки Саскии браслеты, как ее прежний клиент сжег ей руку. Умолчал Джек лишь про историю с испорченным ожерельем мамы, когда та давала советы юноше в Амстердаме. Ну и про миссис Машаду, разумеется.
Джек хвастался, что его "сводная сестра" Эмма побьет любого из реддинговских борцов, кроме одного лишь Лумиса (которого в то время еще не выгнали из Блэра). В Реддинге все, кроме Ноя и миссис Адкинс, думали, что мама Джека — знаменитая на весь мир тату-художница, которая живет в Торонто с мистером Оустлером, отцом Эммы.
Джек, наверное, рассказывал все эти байки потому, что скучал не только по Эмме, но и по маме с Лесли — и даже по миссис Машаду, во всяком случае, по ее силе и агрессии, которых и следа не было в нежности миссис Адкинс, — а возможно, и по ее португальской грубости.
Джек рассказал соученикам и историю своего самого блестящего успеха на сцене в роли невесты по почте в ужасной пьесе Абигайль Кук. Тема для школьного автобуса оказалась скользкая, тренеру Клуму не понравилось слово "менструация", и когда мальчик произнес его, босс записал на его счет полштрафного балла.
В восьмом классе Джек стал вице-капитаном, а в команду пришел борец в легком весе по имени Ламбрехт, шестиклассник из Аризоны. Он всю жизнь прожил в пустыне и ни разу не видел снега, не говоря уже о дорожном знаке с надписью "Внимание! Ниже нуля — дорогу пучит!".
То ли Ламбрехт плохо читал в темноте, то ли просто автобус слишком быстро ехал и все слова слились у него в одно, только он произнес, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Кто такая ниженуля и почему она пучит дорогу?
В полутемном автобусе никто не ответил ему; ни те, кто спал, ни те, кто пукал, и не думали шевелиться. Джек учил наизусть стихи Мэтью Арнольда; подождав, не ответит ли Ламбрехту кто (тот успел добавить: "У нас в Аризоне ниженули не водятся"), мальчик выключил фонарь и сообщил товарищу по команде:
— Ниженулей так просто не увидишь ночью, они слишком маленькие, свет фар не отражается у них в глазах. Плюс к тому у них шкура точь-в-точь под цвет дорожного покрытия.
— Я понял, а кто они такие?
— Ламбрехт, я тебе вот что посоветую — зимой по ночам не покидай общежитие. Ниженули сейчас особенно активны именно в темное время суток.
— А что они вообще делают? Как они пучат дорогу?
Ему стало не по себе, страх выразился в его голосе так, как это обычно у средневесов, — резким повышением тона. Наверное, вопль Ламбрехта и заставил тяжеловеса Майка Хеллера положить конец шутке Джека. У Хеллера вообще отсутствовало чувство юмора, он был раздражительный и жирный и попал в высшую категорию только из-за лишнего веса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266