А зрители эти или слушатели — ну, ты должен воображать себе, говорил Уильям, что это все несчастные, неудачливые, одинокие, заблудшие души, которым место на самых задних скамьях в церкви, если не дальше.
— Если не дальше?
— Он имел в виду, что играть надо для тех, кто стоит у входа и на паперти, и для пьяниц, валяющихся в канавах и переулках рядом с церковью. Так говорил Уильям.
Ага, он имел в виду, что играть надо и для проституток, если те находятся достаточно близко от Аудекерк, подумал Джек; видимо, папа хотел, чтобы он старался тронуть сердца куда большего числа людей. Какой там единственный зритель! Если ты актер, настоящий актер — ты должен тронуть сердца всех.
— Понимаю, — сказал он.
— Кстати, то, что у нас с ним было, и перепиской-то назвать нельзя, Джек. Мы написали друг другу два-три письма. Пожалуйста, не воображай, будто я до сих пор получаю от него весточки.
— Но он же преподавал в школе, пусть недолго, и вы тоже уже там работали, правда? — спросил Джек. — Вы же знали его, Каролина?
Этот разговор состоялся накануне поминок. Джек и мисс Вурц сидели в кофейне на углу Лонсдейл-роуд и Спадайны. Каролина надела синие джинсы и мужскую фланелевую рубашку, под которой, кажется, не было лифчика — такой Джек ее никогда не видел. Для женщины за пятьдесят она выглядела сногсшибательно, просто лучилась. Высокие скулы, тонко очерченный подбородок, персиковая кожа — перед ней невозможно устоять! Она снова вздохнула и провела рукой по вьющимся волосам (уже седым, но все еще блестящим); в свете солнца казалось, они цвета аспидного сланца.
— Да, Джек, если тебе так нужно знать — да, я знала его, — сказала она и, опустив взгляд, продолжила тихим голосом: — Он подарил мне мою самую любимую, лучшую одежду. Он хорошо понимал, какой женщине что идет. Возможно, его подарки сейчас будут казаться старомодными, но я до сих пор их люблю, Джек.
Не случайно Эмма заметила ее одежду! Взглянув на Джека, Каролина поняла, что он не в силах произнести ни слова; она взяла его за руку.
— Он не просто был моим любовником — он был моим единственным любовником, — сказала она. — Ну, долго мы не протянули, — продолжила она почти радостно, — еще бы, его хотели столько женщин — и взрослых, и совсем юных, — добавила она, смеясь.
Джек удивился, как легко, как весело она это говорит — мысль о такой привлекательности Уильяма не пугает, а радует ее, наверно, потому что все это было так давно.
— Твой папа был куда больше увлечен музыкой, чем нами, прекрасным полом, Джек, — сказала она и, взяв его руку в свои ладони, перешла на шепот: — Ах если бы ты хоть раз слышал, как он играет! В общем, что долго говорить — не удивительно, что такого человека музыка увлекала сильнее, чем мы!
Не удивительно, что Джек во сне одевал мисс Вурц в нижнее белье из почтового каталога! Кто устоит перед искушением дарить такой женщине одежду? Если не устоял его папа, то что говорить о нем самом!
Джек заставил себя сделать глоток кофе.
— Моя мама знала?
— Алиса знала, что Уильяму нравится, как я говорю, больше ничего, — сказала мисс Вурц. — Судя по всему, Уильям при ней положительно отозвался о моем голосе, моем произношении и дикции. Он все восхищался, что у меня нет акцента.
— Ах вот оно что! Значит, это мама сама придумала учиться у вас правильному произношению? — спросил Джек. — Я-то думал, это миссис Уикстид пыталась отучить ее от шотландского выговора.
— Боже мой, ну конечно нет! — расхохоталась Каролина. — Миссис Уикстид была канадка до мозга костей, она обожала шотландский акцент!
— Но ведь вы и девочек тех знали, Каролина.
— Кто про них не знал, Джек! Кто не знал про этих дурочек! — воскликнула мисс Вурц. — Ты ведь сам все прекрасно понимаешь про девочек из интерната, Джек, если бы они могли забеременеть без помощи мужчин, они бы обязательно постарались это сделать.
— Но он ведь и вас бросил, не так ли? — спросил Джек. — А вы, кажется, и не думаете ненавидеть его за это.
— Я никогда и не надеялась, что он останется со мной. И конечно, у меня и в мыслях не было его ненавидеть, за что? Уильям — из того рода удовольствий, которыми хочет насладиться каждая женщина, хотя бы раз в жизни! При всем уважении к твоей матери, Джек, нужно быть полной идиоткой, чтобы думать, будто ты можешь удержать такого мужчину, как Уильям. Особенно в том возрасте — боже, как он был молод!
Джек смотрел на Каролину Вурц, и на его лице отразились все его страдания, его боль от потерь и утрат. Наверное, он так же смотрел на мать, когда та презрительно сказала ему:
— Джек, кто знает, что за отец из него получился бы! С такими мужчинами никогда не знаешь.
Мисс Вурц сейчас сказала то же самое — "такой мужчина", но как! С восхищением, с нежностью, с любовью, над которой не властны годы.
— Если бы вы были моей матерью, у меня был бы отец, — сказал Джек Каролине. — Я, по крайней мере, виделся бы с ним время от времени.
— Я уже много лет ничего о нем не знаю, Джек, — вздохнула мисс Вурц. — Но это не значит, что ты не сможешь его найти, если попробуешь.
— Каролина, может, он уже умер. Вот мамы больше нет.
Вурц перегнулась через стол и схватила Джека за левое ухо; ему показалось, что перед ним миссис Макквот, что он до сих пор в третьем классе и сейчас его отведут в часовню!
— Маловер! — воскликнула она. — Когда Уильям умрет, у меня разорвется сердце! В день его смерти мои груди иссохнут! В тот день я обращусь в линолеум или что-нибудь в этом роде!
Какой еще линолеум, что за чушь, подумал Джек. Наверное, Каролина слишком долго работает в школе Св. Хильды. Она все держала его за ухо, Джек чувствовал, как пульсируют сосуды. И вдруг отпустила его и громко расхохоталась, словно девчонка.
— Кажется, я заговорила как безмозглая девица из интерната! — воскликнула она. — А ты маловер, слабак! — снова накинулась она на Джека, но теперь в ее голосе звучала нежность. — Что ты сидишь? Отправляйся немедленно его искать!
— Контекст, конфетка моя, какой контекст? — всегда спрашивала Джека Эмма. — В мире все происходит в контексте.
В ту мартовскую субботу 1998 года (в марте погода в Торонто не слишком подходит для прогулок на мотоцикле) Джек отправился пешком на угол Пиктолл и Хатчингс-Хилл-роуд, где когда-то стоял с мамой и держал ее за руку, испуганный видом океана девиц.
Перед ним рядком стояли мотоциклы, двигатели выключены. Небо обложено, холодно и сыро, баки мотоциклов покрыты испариной, идет мелкий дождь. Джек не стал в такую погоду пересчитывать машины, но их было штук тридцать; номерные знаки свидетельствовали, что хозяева стальных коней приехали издалека.
Дан из Северной Дакоты добирался до Торонто аж из Бисмарка, по дороге подцепив Везунчика Пьера в салоне "Татуировки городов-близнецов", Миннеаполис;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266
— Если не дальше?
— Он имел в виду, что играть надо для тех, кто стоит у входа и на паперти, и для пьяниц, валяющихся в канавах и переулках рядом с церковью. Так говорил Уильям.
Ага, он имел в виду, что играть надо и для проституток, если те находятся достаточно близко от Аудекерк, подумал Джек; видимо, папа хотел, чтобы он старался тронуть сердца куда большего числа людей. Какой там единственный зритель! Если ты актер, настоящий актер — ты должен тронуть сердца всех.
— Понимаю, — сказал он.
— Кстати, то, что у нас с ним было, и перепиской-то назвать нельзя, Джек. Мы написали друг другу два-три письма. Пожалуйста, не воображай, будто я до сих пор получаю от него весточки.
— Но он же преподавал в школе, пусть недолго, и вы тоже уже там работали, правда? — спросил Джек. — Вы же знали его, Каролина?
Этот разговор состоялся накануне поминок. Джек и мисс Вурц сидели в кофейне на углу Лонсдейл-роуд и Спадайны. Каролина надела синие джинсы и мужскую фланелевую рубашку, под которой, кажется, не было лифчика — такой Джек ее никогда не видел. Для женщины за пятьдесят она выглядела сногсшибательно, просто лучилась. Высокие скулы, тонко очерченный подбородок, персиковая кожа — перед ней невозможно устоять! Она снова вздохнула и провела рукой по вьющимся волосам (уже седым, но все еще блестящим); в свете солнца казалось, они цвета аспидного сланца.
— Да, Джек, если тебе так нужно знать — да, я знала его, — сказала она и, опустив взгляд, продолжила тихим голосом: — Он подарил мне мою самую любимую, лучшую одежду. Он хорошо понимал, какой женщине что идет. Возможно, его подарки сейчас будут казаться старомодными, но я до сих пор их люблю, Джек.
Не случайно Эмма заметила ее одежду! Взглянув на Джека, Каролина поняла, что он не в силах произнести ни слова; она взяла его за руку.
— Он не просто был моим любовником — он был моим единственным любовником, — сказала она. — Ну, долго мы не протянули, — продолжила она почти радостно, — еще бы, его хотели столько женщин — и взрослых, и совсем юных, — добавила она, смеясь.
Джек удивился, как легко, как весело она это говорит — мысль о такой привлекательности Уильяма не пугает, а радует ее, наверно, потому что все это было так давно.
— Твой папа был куда больше увлечен музыкой, чем нами, прекрасным полом, Джек, — сказала она и, взяв его руку в свои ладони, перешла на шепот: — Ах если бы ты хоть раз слышал, как он играет! В общем, что долго говорить — не удивительно, что такого человека музыка увлекала сильнее, чем мы!
Не удивительно, что Джек во сне одевал мисс Вурц в нижнее белье из почтового каталога! Кто устоит перед искушением дарить такой женщине одежду? Если не устоял его папа, то что говорить о нем самом!
Джек заставил себя сделать глоток кофе.
— Моя мама знала?
— Алиса знала, что Уильяму нравится, как я говорю, больше ничего, — сказала мисс Вурц. — Судя по всему, Уильям при ней положительно отозвался о моем голосе, моем произношении и дикции. Он все восхищался, что у меня нет акцента.
— Ах вот оно что! Значит, это мама сама придумала учиться у вас правильному произношению? — спросил Джек. — Я-то думал, это миссис Уикстид пыталась отучить ее от шотландского выговора.
— Боже мой, ну конечно нет! — расхохоталась Каролина. — Миссис Уикстид была канадка до мозга костей, она обожала шотландский акцент!
— Но ведь вы и девочек тех знали, Каролина.
— Кто про них не знал, Джек! Кто не знал про этих дурочек! — воскликнула мисс Вурц. — Ты ведь сам все прекрасно понимаешь про девочек из интерната, Джек, если бы они могли забеременеть без помощи мужчин, они бы обязательно постарались это сделать.
— Но он ведь и вас бросил, не так ли? — спросил Джек. — А вы, кажется, и не думаете ненавидеть его за это.
— Я никогда и не надеялась, что он останется со мной. И конечно, у меня и в мыслях не было его ненавидеть, за что? Уильям — из того рода удовольствий, которыми хочет насладиться каждая женщина, хотя бы раз в жизни! При всем уважении к твоей матери, Джек, нужно быть полной идиоткой, чтобы думать, будто ты можешь удержать такого мужчину, как Уильям. Особенно в том возрасте — боже, как он был молод!
Джек смотрел на Каролину Вурц, и на его лице отразились все его страдания, его боль от потерь и утрат. Наверное, он так же смотрел на мать, когда та презрительно сказала ему:
— Джек, кто знает, что за отец из него получился бы! С такими мужчинами никогда не знаешь.
Мисс Вурц сейчас сказала то же самое — "такой мужчина", но как! С восхищением, с нежностью, с любовью, над которой не властны годы.
— Если бы вы были моей матерью, у меня был бы отец, — сказал Джек Каролине. — Я, по крайней мере, виделся бы с ним время от времени.
— Я уже много лет ничего о нем не знаю, Джек, — вздохнула мисс Вурц. — Но это не значит, что ты не сможешь его найти, если попробуешь.
— Каролина, может, он уже умер. Вот мамы больше нет.
Вурц перегнулась через стол и схватила Джека за левое ухо; ему показалось, что перед ним миссис Макквот, что он до сих пор в третьем классе и сейчас его отведут в часовню!
— Маловер! — воскликнула она. — Когда Уильям умрет, у меня разорвется сердце! В день его смерти мои груди иссохнут! В тот день я обращусь в линолеум или что-нибудь в этом роде!
Какой еще линолеум, что за чушь, подумал Джек. Наверное, Каролина слишком долго работает в школе Св. Хильды. Она все держала его за ухо, Джек чувствовал, как пульсируют сосуды. И вдруг отпустила его и громко расхохоталась, словно девчонка.
— Кажется, я заговорила как безмозглая девица из интерната! — воскликнула она. — А ты маловер, слабак! — снова накинулась она на Джека, но теперь в ее голосе звучала нежность. — Что ты сидишь? Отправляйся немедленно его искать!
— Контекст, конфетка моя, какой контекст? — всегда спрашивала Джека Эмма. — В мире все происходит в контексте.
В ту мартовскую субботу 1998 года (в марте погода в Торонто не слишком подходит для прогулок на мотоцикле) Джек отправился пешком на угол Пиктолл и Хатчингс-Хилл-роуд, где когда-то стоял с мамой и держал ее за руку, испуганный видом океана девиц.
Перед ним рядком стояли мотоциклы, двигатели выключены. Небо обложено, холодно и сыро, баки мотоциклов покрыты испариной, идет мелкий дождь. Джек не стал в такую погоду пересчитывать машины, но их было штук тридцать; номерные знаки свидетельствовали, что хозяева стальных коней приехали издалека.
Дан из Северной Дакоты добирался до Торонто аж из Бисмарка, по дороге подцепив Везунчика Пьера в салоне "Татуировки городов-близнецов", Миннеаполис;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266