— спросила доктор Гарсия.
— Она пригласила меня на обед! — сказал Джек.
— Хм.
Новых фотографий в кабинете доктора Гарсия не прибавилось; все три года, что Джек к ней ходил, набор оставался неизменным. Впрочем, для новых не было места, если только не выкинуть какие-нибудь старые.
— Если попадешь в беду в Галифаксе, звони мне, Джек.
— Никуда я там не попаду, — ответил он.
Доктор Гарсия отвернулась и долго смотрела на голубые буквы официального бланка, на котором Мишель написала и это свое письмо. Отдавая Джеку листок, она сказала:
— В таком случае позвонишь мне из Кембриджа, штат Массачусетс. Я готова спорить, Джек, — там ты обязательно попадешь в беду.
В хронологическом порядке Джек как раз дошел до "второго визита в Амстердам", как это называла мисс Вурц. Тяжелая история, что и говорить, поэтому, конечно, Джек изыскивал все возможности несколько отложить рассказ об этом городе доктору Гарсия. Он решил сделать это после возвращения из Галифакса и Бостона, надеясь, что предстоящая поездка еще сильнее поднимет ему настроение.
Выйдя в приемную, он увидел молодую мать, одну из пациенток доктора Гарсия; едва он появился, она начала рыдать в голос. Джек терпеть не мог, когда женщины начинают при виде его верещать.
Секретарь срочно проводила его к выходу; оглянувшись, Джек заметил, как другая молодая мать, а может, просто подруга или няня расплакавшейся особы пытается ее успокоить — рыдания перепугали детей, некоторые из них тоже заплакали.
Джек сел в свою "ауди" и спрятал письмо Мишель Махер в бардачок. Доехав до перекрестка Монтана-авеню и Четвертой улицы, он едва не попал в аварию, потому что увидел в зеркале заднего вида лицо Люси. Поняв, что Джек ее заметил, она сказала:
— Я плохо себя веду в ресторанах для взрослых, мне туда нельзя.
Джек ни черта не понял, он видел это лицо в приемной у доктора Гарсия, но кто такая эта девица, понятия не имел. Видимо, нянька, собирающаяся переквалифицироваться в фанатку.
— Я обычно сплю на полу, а то вдруг меня кто увидит на заднем сиденье, — продолжила гостья. — Я поверить не могу, что ты ездишь на серебристой "ауди"!
— Люси? — удивленно проговорил Джек.
— Ну ты и тормоз, только сейчас догадался? Впрочем, в тот раз у меня еще не было сисек, наверное, поэтому ты так долго думал.
Какое неприятное совпадение, подумал Джек. Люси — ничья не няня, она такой же пациент доктора Гарсия, как и он сам, только из группы с более нестабильной психикой (как Джек вскоре понял).
Ему трудно было понять, похожа она до сих пор на испуганную, но смелую четырехлетнюю девочку, которую Джек взял на руки и отнес в "Стэнс", или нет. Судя по всему, смелость она сохранила, точнее, некую эссенцию этой смелости. Люси скоро двадцать, и она ничего не боится — то есть ничего вообще.
Она смотрела на него спокойным, немигающим взглядом — таким, как у угонщиков автомобилей, и в глазах ее угадывалась холодная решимость. Джек понял — ты поставь пять долларов, что ей не хватит духу, и она тут же пролетит на красный свет, педаль в пол, весь бульвар Сансет, только чтобы показать, что ей не слабо. И ее ничто не остановит — разве только она впечатается в грузовик на Брентвуде или ляжет под пулями полицейского патруля в Вествуд-Виллидж. И всю дорогу из левого окна будет торчать ее рука с оттопыренным вверх указательным пальцем.
Джек повернул направо на Оушн-авеню и остановился у бордюра.
— Люси, тебе лучше покинуть мою машину, — сказал он.
— Я буду голая через секунду, ты даже пикнуть не успеешь.
Джек покрепче взялся руками за руль и поглядел на девушку в зеркало заднего вида. Во что одета? Так, спортивные шорты и топ. Верно, будет голая, а я еще и дверь заднюю не успею открыть.
— Чего тебе надо, Люси?
— Поехали к тебе, я знаю, где ты живешь. Я расскажу тебе отличную историю.
— Ты знаешь, где я живу?
— Мама каждый день возит меня мимо твоей халупы, но мы ни разу тебя не видели. Наверное, редко бываешь дома.
— Поговорим тут.
— История длинная.
Джек заметил, что она спустила шорты; трусики тоньше, чем бикини миссис Оустлер, розовые, как и топ. Бегать, впрочем, в таких очень неудобно.
— Хорошо, надень шорты обратно, и едем.
На ногах грязные кроссовки и короткие носки, популярные у тинейджеров, даже щиколоток не закрывают. Она не ходила, а прыгала по Джекову дому, вылитая мистер Рэмзи, а может, просто нервишки шалят. Джек следовал за ней, как собачонка, словно это он в гостях у Люси, а не она у него.
— Когда ты съездил головой в челюсть папе, вся моя жизнь перевернулась, — рассказывала Люси. — В тот момент мама поняла, что папа ее таки достал; я помню, она всю дорогу домой орала на него как резаная. Если бы закон позволял, они бы развелись еще до рассвета.
— Знаешь, я кое-что понимаю в детской памяти. Когда тебе четыре года, ты ничего не запоминаешь в таких подробностях.
— В мире моей мамы ты просто самый разгеройский герой, — продолжала Люси. — Это уж я запомнила, не боись. А когда ты стал знаменит, о, мы на все твои фильмы ходили, прям как по расписанию, и каждый раз мама говорила мне: "Смотри, вот этот парень помог мне вырваться из лап твоего папаши!" А папа тебя ну просто ненавидел! Они развелись, и когда я у него бываю, он все время говорит мне: "Только попадись мне этот Джек Бернс, я из него последнее дерьмо вышибу!"
— Помнится, в прошлый раз твой папаша остался с окровавленной физией, а с меня даже волосок не упал, — сказал Джек.
— Да ерунда все это. Главное — если моя мама хоть раз тебя увидит, она на тебя накинется и не отстанет, пока ты ее не трахнешь. А потом позвонит папе и расскажет ему все в подробностях. Вот видишь, Джек, — ты просто член моей семьи, такой здоровенный член!
— Я просто был вне себя, Люси, — твои родители оставили тебя, маленькую девочку, в машине одну, и не где-нибудь, а в Венисе! Только и всего.
Люси играла с магнитами на холодильнике — мамин подарок, на них были изображены татуировки, японские рыбы от Хенка Шиффмахера, штук двенадцать. Джек прилепил ими к холодильнику фотографии маминых грудей (все четыре). Люси очень внимательно их разглядывала.
Она никак не могла успокоиться, ходила туда-сюда, копалась в бумагах у Джека на рабочем столе; там стояло стеклянное пресс-папье, а под ним — фотография обнаженной Эммы. Джек все время вспоминал, как Клаудия советовала ему от нее избавиться, понимая, что рано или поздно такие фото выйдут Джеку боком.
— Мне нужно в туалет, — сказала Люси и немедленно занырнула в тот, что в Джековой спальне. В доме было и два других, но она устремилась именно в этот.
Бывшую спальню Эммы Джек превратил в мини-спортзал, поставил там два велотренажера, беговую дорожку, тренажер для пресса, пару скамей и накидал разных гантелей. Зеркала вешать не стал, приклеил на стены любимые киноафиши (среди них пару своих).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266
— Она пригласила меня на обед! — сказал Джек.
— Хм.
Новых фотографий в кабинете доктора Гарсия не прибавилось; все три года, что Джек к ней ходил, набор оставался неизменным. Впрочем, для новых не было места, если только не выкинуть какие-нибудь старые.
— Если попадешь в беду в Галифаксе, звони мне, Джек.
— Никуда я там не попаду, — ответил он.
Доктор Гарсия отвернулась и долго смотрела на голубые буквы официального бланка, на котором Мишель написала и это свое письмо. Отдавая Джеку листок, она сказала:
— В таком случае позвонишь мне из Кембриджа, штат Массачусетс. Я готова спорить, Джек, — там ты обязательно попадешь в беду.
В хронологическом порядке Джек как раз дошел до "второго визита в Амстердам", как это называла мисс Вурц. Тяжелая история, что и говорить, поэтому, конечно, Джек изыскивал все возможности несколько отложить рассказ об этом городе доктору Гарсия. Он решил сделать это после возвращения из Галифакса и Бостона, надеясь, что предстоящая поездка еще сильнее поднимет ему настроение.
Выйдя в приемную, он увидел молодую мать, одну из пациенток доктора Гарсия; едва он появился, она начала рыдать в голос. Джек терпеть не мог, когда женщины начинают при виде его верещать.
Секретарь срочно проводила его к выходу; оглянувшись, Джек заметил, как другая молодая мать, а может, просто подруга или няня расплакавшейся особы пытается ее успокоить — рыдания перепугали детей, некоторые из них тоже заплакали.
Джек сел в свою "ауди" и спрятал письмо Мишель Махер в бардачок. Доехав до перекрестка Монтана-авеню и Четвертой улицы, он едва не попал в аварию, потому что увидел в зеркале заднего вида лицо Люси. Поняв, что Джек ее заметил, она сказала:
— Я плохо себя веду в ресторанах для взрослых, мне туда нельзя.
Джек ни черта не понял, он видел это лицо в приемной у доктора Гарсия, но кто такая эта девица, понятия не имел. Видимо, нянька, собирающаяся переквалифицироваться в фанатку.
— Я обычно сплю на полу, а то вдруг меня кто увидит на заднем сиденье, — продолжила гостья. — Я поверить не могу, что ты ездишь на серебристой "ауди"!
— Люси? — удивленно проговорил Джек.
— Ну ты и тормоз, только сейчас догадался? Впрочем, в тот раз у меня еще не было сисек, наверное, поэтому ты так долго думал.
Какое неприятное совпадение, подумал Джек. Люси — ничья не няня, она такой же пациент доктора Гарсия, как и он сам, только из группы с более нестабильной психикой (как Джек вскоре понял).
Ему трудно было понять, похожа она до сих пор на испуганную, но смелую четырехлетнюю девочку, которую Джек взял на руки и отнес в "Стэнс", или нет. Судя по всему, смелость она сохранила, точнее, некую эссенцию этой смелости. Люси скоро двадцать, и она ничего не боится — то есть ничего вообще.
Она смотрела на него спокойным, немигающим взглядом — таким, как у угонщиков автомобилей, и в глазах ее угадывалась холодная решимость. Джек понял — ты поставь пять долларов, что ей не хватит духу, и она тут же пролетит на красный свет, педаль в пол, весь бульвар Сансет, только чтобы показать, что ей не слабо. И ее ничто не остановит — разве только она впечатается в грузовик на Брентвуде или ляжет под пулями полицейского патруля в Вествуд-Виллидж. И всю дорогу из левого окна будет торчать ее рука с оттопыренным вверх указательным пальцем.
Джек повернул направо на Оушн-авеню и остановился у бордюра.
— Люси, тебе лучше покинуть мою машину, — сказал он.
— Я буду голая через секунду, ты даже пикнуть не успеешь.
Джек покрепче взялся руками за руль и поглядел на девушку в зеркало заднего вида. Во что одета? Так, спортивные шорты и топ. Верно, будет голая, а я еще и дверь заднюю не успею открыть.
— Чего тебе надо, Люси?
— Поехали к тебе, я знаю, где ты живешь. Я расскажу тебе отличную историю.
— Ты знаешь, где я живу?
— Мама каждый день возит меня мимо твоей халупы, но мы ни разу тебя не видели. Наверное, редко бываешь дома.
— Поговорим тут.
— История длинная.
Джек заметил, что она спустила шорты; трусики тоньше, чем бикини миссис Оустлер, розовые, как и топ. Бегать, впрочем, в таких очень неудобно.
— Хорошо, надень шорты обратно, и едем.
На ногах грязные кроссовки и короткие носки, популярные у тинейджеров, даже щиколоток не закрывают. Она не ходила, а прыгала по Джекову дому, вылитая мистер Рэмзи, а может, просто нервишки шалят. Джек следовал за ней, как собачонка, словно это он в гостях у Люси, а не она у него.
— Когда ты съездил головой в челюсть папе, вся моя жизнь перевернулась, — рассказывала Люси. — В тот момент мама поняла, что папа ее таки достал; я помню, она всю дорогу домой орала на него как резаная. Если бы закон позволял, они бы развелись еще до рассвета.
— Знаешь, я кое-что понимаю в детской памяти. Когда тебе четыре года, ты ничего не запоминаешь в таких подробностях.
— В мире моей мамы ты просто самый разгеройский герой, — продолжала Люси. — Это уж я запомнила, не боись. А когда ты стал знаменит, о, мы на все твои фильмы ходили, прям как по расписанию, и каждый раз мама говорила мне: "Смотри, вот этот парень помог мне вырваться из лап твоего папаши!" А папа тебя ну просто ненавидел! Они развелись, и когда я у него бываю, он все время говорит мне: "Только попадись мне этот Джек Бернс, я из него последнее дерьмо вышибу!"
— Помнится, в прошлый раз твой папаша остался с окровавленной физией, а с меня даже волосок не упал, — сказал Джек.
— Да ерунда все это. Главное — если моя мама хоть раз тебя увидит, она на тебя накинется и не отстанет, пока ты ее не трахнешь. А потом позвонит папе и расскажет ему все в подробностях. Вот видишь, Джек, — ты просто член моей семьи, такой здоровенный член!
— Я просто был вне себя, Люси, — твои родители оставили тебя, маленькую девочку, в машине одну, и не где-нибудь, а в Венисе! Только и всего.
Люси играла с магнитами на холодильнике — мамин подарок, на них были изображены татуировки, японские рыбы от Хенка Шиффмахера, штук двенадцать. Джек прилепил ими к холодильнику фотографии маминых грудей (все четыре). Люси очень внимательно их разглядывала.
Она никак не могла успокоиться, ходила туда-сюда, копалась в бумагах у Джека на рабочем столе; там стояло стеклянное пресс-папье, а под ним — фотография обнаженной Эммы. Джек все время вспоминал, как Клаудия советовала ему от нее избавиться, понимая, что рано или поздно такие фото выйдут Джеку боком.
— Мне нужно в туалет, — сказала Люси и немедленно занырнула в тот, что в Джековой спальне. В доме было и два других, но она устремилась именно в этот.
Бывшую спальню Эммы Джек превратил в мини-спортзал, поставил там два велотренажера, беговую дорожку, тренажер для пресса, пару скамей и накидал разных гантелей. Зеркала вешать не стал, приклеил на стены любимые киноафиши (среди них пару своих).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266