— Что за голоса? — спрашивала ее Лесли.
— Не знаю, — отвечала Алиса, — говорят неразборчиво, не похожи ни на твой голос, ни на Джеков, я не хочу их слышать.
Поэтому-то она и врубала Дилана на полную громкость. Разумеется, соседи жаловались.
— Алиса, если на твоей дороге к смерти есть крутой поворот, то я скажу, ты его уже прошла, — усмехнулась миссис Оустлер.
— Сука, она теперь в писатели подалась! — завопила Алиса, схватив Джека за плечо и тыча пальцем в Лесли. — Я теперь живу с двумя писателями, ха-ха-ха-ха!
Тут Джек вспомнил, чт? его сознание постаралось не заметить в ту ночь, когда он увидел маму голой у себя в кровати; во сне ее груди выглядели сдувшимися, а татуировка словно съехала со своего некогда идеального места на юной пухлой груди. Теперь казалось, что ее сделали набекрень, словно бы в сердце Дочурки Алисы был какой-то неизлечимый порок, поселившийся в нем давным-давно, когда об Уильяме Бернсе еще никто и слыхом не слыхивал. Были видны следы от металлических деталей в лифчике, а свет из ванной высветил шрамы на правой груди, ужасные белесые полосы от операции по удалению опухоли, и еще шрам от удаленного лимфатического узла под мышкой, его Джек раньше не видел.
— Ребята, ну почему вы не трахаетесь, а? — завопила однажды вечером Алиса ни с того ни с сего и принялась колотить кулаком по столу; Джек с Лесли аж подпрыгнули. — Вам надо трахаться весь день, как кроликам, — вот тогда бы вы не изображали из себя такие тонкие натуры!
Сценарий становился все лучше и лучше, но Джек не считал, что он сам делается более тонкой натурой. Хотя, конечно, отказ матери прочесть сценарий уязвил его. Алиса сказала:
— Когда ты снимешь кино, милый, я давно буду в могиле.
Зато в один прекрасный день Джеку выпал шанс убедиться в тонкости натуры миссис Оустлер — она появилась на пороге его "кабинета" совершенно голая. Она к нему вообще никогда не заходила, не говоря уже о том, чтобы являться в таком виде. Кожа вокруг ее иерихонской розы раскраснелась, видимо, Лесли пыталась ее расцарапать. Она рыдала.
— Какого черта я сделала себе эту наколку! — всхлипывала Лесли. И куда девалась ее аура соблазнительницы?
— Не плачь, Лесли, не стоит.
— Жизнь и так заставляет нас совершать много необратимых поступков, — сказала Лесли. — Надо нам быть умнее, совершать лишь самые необходимые из них.
Она повернулась и пошла прочь.
— Лесли, можно я это вставлю в текст? — крикнул ей вслед Джек, сидевший за Эмминым столом; он как раз работал над репликами закадрового рассказчика, и ему остро не хватало чего-то важного. И вот Лесли принесла ему нужную фразу. — То, что ты сейчас сказала, — можно я это вставлю?
— Конечно, — тихонько отозвалась миссис Оустлер, Джек даже подумал, а не послышалось ли ему.
Роль Мишель Махер получила Лючия Дельвеккио; ее спросили, почему ей так хотелось сыграть ее, и она ответила, что решающую роль сыграло качество реплик закадрового рассказчика (а также необходимость сбросить десять кило). А "Мирамакс" даже поместила эту реплику на афиши.
— В яблочко! — крикнул Джек вслед миссис Оустлер. Но она уже ушла в ванную и закрыла за собой дверь, чего никогда раньше не делала.
Однажды ночью Лесли пришла к нему в спальню, и снова не как соблазнительница. К этому времени воспоминания об Уильяме будили ее в любое время дня и ночи, не реже, чем Алиса (она то вертелась, потому что не могла заснуть, то храпела, то колотила в спину Лесли со всей силы кулаками — потому только, что та повернулась к ней спиной, видимо, у них это было запрещено).
Ни Алиса, ни Лесли не могли вспомнить ни когда завели это правило, ни соблюдалось ли оно вообще, но это не мешало Алисе избивать миссис Оустлер, которая говорила Алисе спасибо уже за то, что она не включает по ночам на полную громкость Боба (который целыми днями голосил на Квин-стрит, судя по полицейским отчетам).
— Когда настанет пора, Джек, отвези меня туда, — сказала Алиса сыну; он понял, что она говорит про свой тату-салон. — Когда мне останется совсем недолго, я буду спать на иголках и никак иначе.
В такую вот бессонную ночь Лесли и вползла к Джеку в кровать и так внезапно, но нежно взяла его за пенис (он сразу понял, никакого интима не ожидается), что сначала он решил, будто явился призрак Эммы. А что, ведь спит-то он в Эмминой кровати.
— Мне надо поговорить с тобой, Джек, — сказала она. — Мне плевать, пусть твоя мама думает, что мы трахаемся. Мне надо кое-что тебе сказать.
— Валяй, — сказал Джек.
Лесли уже рассказала ему, что львиную долю расходов на обучение в Св. Хильде покрыл папа; миссис Уикстид, напротив, помогала лишь "время от времени" (Алиса же уверяла Джека, что все было наоборот). А еще он думал, что одежду для Реддинга и Эксетера купила Лесли — верно, по магазинам ходила она, но деньги дал Уильям. Разумеется, то же самое касалось платы за обучение в Реддинге и Эксетере.
— Он платил и за колледж, за все эти годы в Дареме? — спросил он Лесли.
— Даже первые пару лет в Лос-Анджелесе, — сказала Лесли. — Уильям перестал посылать деньги, лишь когда ты стал по-настоящему знаменит, Джеки.
— А "Дочурка Алиса", я имею в виду салон?
— Этот блядский салон твоей мамаше купил Уильям.
Портрет папы оказался совсем не таким, как думалось Джеку. Последний образ папы, живший у него в памяти, — тапер на круизном лайнере, направляющийся в Австралию за татуировкой от Синди Рэй! Впрочем, это тоже ложь — Лесли не могла припомнить, чтобы Уильям хоть раз в жизни был в Австралии. Она еще больше удивила Джека, сообщив ему, что когда они с мамой отплыли из Роттердама обратно в Канаду, папа был в Голландии.
— Я уверена, он стоял на пирсе и провожал вас, — сказала она.
И вот теперь Лесли забралась к нему в кровать и взяла за пенис, чтобы сообщить еще что-то важное; он был весь внимание и в то же время наполовину спал, как в добрые старые времена.
— Я про ее татуировку, про "Покуда я тебя не обрету", — шепнула ему на ухо Лесли. — Может быть, тут вовсе не Уильям.
— Что? — переспросил Джек.
— Подумай сам. Ведь Уильям, вообще говоря, никуда не пропадал, она всегда знала, где он.
— А где он сейчас?
— Понятия не имею. И Алиса тоже.
— Эй, кончайте там шептаться! — крикнула из спальни миссис Оустлер Алиса, так громко, что казалось, она лежит с ними в одной постели. — Лучше уж говорить вслух, чем шептаться!
Джек шепнул на ухо Лесли:
— Но кто тогда стоит за "ты" в татуировке, если не Уильям?
— Ну, любовь ее жизни, например. Человек, который вылечит ее сердце, разбитое твоим отцом. Ясно, такого человека она так и не обрела. Я не могла ее излечить! — решительно сказала миссис Оустлер, и тут Алиса снова заорала:
— А чем говорить, лучше уж трахаться!
— То есть это такое обобщенно-личное "ты"?
— Я только хочу сказать — за этим "ты" точно не стою я, и, может быть, Уильям тоже за ним не стоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266