Он поверить не может — сколько же времени требуется его жене, чтобы стать женщиной! И в один не очень прекрасный вечер, когда Дженни садится на качели на веранде спеть грустную песню об оставленном навсегда доме, мистер Халлидей переходит к решительным действиям. Но Дженни умная девочка, она давным-давно украла у мадам Обер оружие (для натуральности мистер Рэмзи позаимствовал у легкоатлетов из Колледжа Верхней Канады стартовый пистолет, стреляющий холостыми), и вот в конце второго акта Джек-Дженни палит в Джинни-Халлидея из этой игрушки. Джек дважды жмет на спуск, целясь Джинни в живот, и она с грохотом (еще бы, телосложение как у хоккеиста!) падает на сцену.
В третьем акте Дженни судят за убийство Халлидея. В свое оправдание она говорит, что стала замужней, будучи ребенком, и до сих пор им остается; Халлидей пытался совершить изнасилование малолетней, она законно оборонялась. Обвинение объявляет сомнительным, что у девушки до сих пор нет месячных, и требует доказательств; Дженни, однако, отказывается подвергнуться медосмотру — потому что местный врач мужчина. Немногие женщины-соседки (две из них — присяжные) полностью поддерживают Дженни, так как ненавидят врача.
Судьба Дженни теперь зависит от женщины-медика, которая направляется в поселок из города Иеллоунайф. Но еще до ее приезда Дженни снова спасает чудо — разумеется, очередная молитва. Давая показания в суде, Дженни неожиданно встает, кричит от боли — и на тебе, вот она, долгожданная кровь!
Тут мистеру Рэмзи потребовался реквизит посложнее стартового пистолета. Под платьем у Джека поместили пакет, наполненный водой, смешанной с красным пищевым красителем. На суд Джек выходит со связанными спереди руками и в нужный момент встает, сгибается пополам, словно ему больно, и хватается за низ живота, давя на пакет. Тот лопается, и его белое платье заливает кровавая жидкость.
Присяжные сразу же понимают: дикий вопль Дженни — свидетельство, что это ее первая менструация. Значит, она говорила правду, она невиновна. Суд окончен! Занавес. Но на спектакле все вышло немного не так, ведь Джек репетировал с пластиковым пакетом (наполненным чистой водой) лишь один раз до премьеры. Оглядываясь назад, он признал, что еще парочка репетиций с пакетом отнюдь не помешали бы.
После прогона в костюмах за кулисами Джека обступили Эмма Оустлер, Джинни Джарвис, Пенни и Бонни Гамильтон. Следя, чтобы никто не заметил, они переодели Джека в девичью форму, заранее позаимствованную у подруг-шестиклассниц, — серую юбку и гольфы. Это они хорошо придумали — Джек как раз загримирован под женщину, румяна на щеках, помада, нужно только парик поправить. Впятером — Джинни впереди, за ней Джек, по бокам от него Пении и Эмма, а сзади Бонни волочит ногу — компания отправилась по своим делам. Уроки давно кончились, никто и не заметил, как они вошли в крыло интерната.
Сестры Гамильтон жили в отдельной комнате, а Джинни — напротив них через коридор. Замков на дверях комнат общежития не было, но надзирательница проверяла их только после ужина, когда девочкам полагалось заниматься. Джеку предложили лечь на кровать. Он, наверное, выглядел испуганно — Эмма наклонилась и шепнула ему на ухо:
— Не бойся, конфетка, тебя никто не тронет, уж поверь мне.
Но он видел, что другие девочки побольше Эммы, и все равно боялся.
— Джек, на кого из нас тебе больше всего нравится смотреть? — спросила Джинни Джарвис таким тоном, словно заранее знала, что Джек ее не выберет. Пенни Гамильтон, напротив, изучала его устрашающим и самоуверенным взглядом. Бонни стояла поодаль, у стены, выставив левую ногу вперед.
— По-моему, самая красивая — Бонни, — сказал Джек.
— Вот видите! — обратилась Джинни к заговорщицам. — Это непредсказуемо! Одного мужчину возбуждает одно, другого — совсем другое.
Джек знал — Пенни сильно на него разозлилась, что он выбрал не ее; от этого ему стало еще страшнее.
— Ну-ка, Бонни, подойди поближе, — сказала Джинни. — Пусть Джек тебя получше разглядит.
Бонни приблизилась, волоча правую ногу. Джек испугался, что она на него упадет; она и упала — рядом с ним, на колени, правда, ей пришлось опереться руками ему на живот. Смотреть на Джека она все равно не желала, вперила взгляд в простыню; казалось, она все еще играет роль суфлера, ждет, когда кто-нибудь перепутает реплику. Джек вдруг застеснялся на нее смотреть — потому что она не хотела смотреть на него; тут он почувствовал, как Джинни Джарвис задрала ему юбку и стянула с него трусы. Он не видел, кто это сделал, просто решил, что Пенни слишком зла, чтобы подходить близко. Как и обещала Эмма, никто его не трогал — в смысле, не касался его тела.
— Ну, как Эмма и говорила, маленький, — сказала Пенни, осмотрев интересующий собравшихся предмет.
— Погоди, то ли еще будет, — пообещала Джинни.
— Что такое? — спросил Джек.
— Ничего, конфетка моя, не бойся.
— Вот именно, ничего; даже, я бы сказала, меньше, чем ничего, — сказала Пенни Гамильтон.
— Вы пугаете его! Так нельзя, — сказала Бонни, — он же совсем еще малыш! — И наклонилась к нему.
Она смотрела ему в лицо, как будто перед ней лежал сценарий; словно хороший суфлер, она точно знала, что будет в пьесе дальше — то есть, в данном случае, понимала, что чувствует Джек.
Джек подумал о ее правой ноге, а потом стал воображать себе аварию, после которой Бонни стала хромой. В тот день он впервые заметил, что физическая привлекательность (и половое возбуждение, которое она вызывает) связана не столько с пропорциями фигуры или красотой лица. Его, Джека, манило прошлое Бонни, ему было жутко любопытно знать все, что с ней случилось прежде, всю историю ее боли, все ее травмы и ссадины. Именно ее хромота интересовала Джека. Эмма ошибалась — Джека интересовали не столько женщины постарше, сколько травмы, уродства, раны в теле и душе; Бонни когда-то физически пострадала, и это сделало ее желаннее для него. Джек задумался над этим, и ему стало страшно, он заплакал.
— Ну, я видала такое, с пенисами это бывает, — заявила Джинни.
— Наверное, он заснул, — предположила Пенни.
— Джек, не давай им себя пугать! — решительно сказала Бонни.
Джек удивился — она единственная из трех девочек была словно парализована ужасом; казалось, она сидит, привязанная к пассажирскому сиденью, и наблюдает, как машина летит в столб, а водитель ничего не видит. Бонни закусила нижнюю губу и смотрела на Джека как завороженная — словно столб это он, Джек, словно это он причина аварии и сама авария, и она не в силах ее, то есть его, Джека, предотвратить.
— Что такое? — спросил Джек Бонни. — Что ты видишь?
Бонни залилась слезами.
— Бонни, не плачь — это твои слезы его пугают! — сказала Пенни.
— Глядите-ка, а у нас прогресс, — объявила Джинни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266
В третьем акте Дженни судят за убийство Халлидея. В свое оправдание она говорит, что стала замужней, будучи ребенком, и до сих пор им остается; Халлидей пытался совершить изнасилование малолетней, она законно оборонялась. Обвинение объявляет сомнительным, что у девушки до сих пор нет месячных, и требует доказательств; Дженни, однако, отказывается подвергнуться медосмотру — потому что местный врач мужчина. Немногие женщины-соседки (две из них — присяжные) полностью поддерживают Дженни, так как ненавидят врача.
Судьба Дженни теперь зависит от женщины-медика, которая направляется в поселок из города Иеллоунайф. Но еще до ее приезда Дженни снова спасает чудо — разумеется, очередная молитва. Давая показания в суде, Дженни неожиданно встает, кричит от боли — и на тебе, вот она, долгожданная кровь!
Тут мистеру Рэмзи потребовался реквизит посложнее стартового пистолета. Под платьем у Джека поместили пакет, наполненный водой, смешанной с красным пищевым красителем. На суд Джек выходит со связанными спереди руками и в нужный момент встает, сгибается пополам, словно ему больно, и хватается за низ живота, давя на пакет. Тот лопается, и его белое платье заливает кровавая жидкость.
Присяжные сразу же понимают: дикий вопль Дженни — свидетельство, что это ее первая менструация. Значит, она говорила правду, она невиновна. Суд окончен! Занавес. Но на спектакле все вышло немного не так, ведь Джек репетировал с пластиковым пакетом (наполненным чистой водой) лишь один раз до премьеры. Оглядываясь назад, он признал, что еще парочка репетиций с пакетом отнюдь не помешали бы.
После прогона в костюмах за кулисами Джека обступили Эмма Оустлер, Джинни Джарвис, Пенни и Бонни Гамильтон. Следя, чтобы никто не заметил, они переодели Джека в девичью форму, заранее позаимствованную у подруг-шестиклассниц, — серую юбку и гольфы. Это они хорошо придумали — Джек как раз загримирован под женщину, румяна на щеках, помада, нужно только парик поправить. Впятером — Джинни впереди, за ней Джек, по бокам от него Пении и Эмма, а сзади Бонни волочит ногу — компания отправилась по своим делам. Уроки давно кончились, никто и не заметил, как они вошли в крыло интерната.
Сестры Гамильтон жили в отдельной комнате, а Джинни — напротив них через коридор. Замков на дверях комнат общежития не было, но надзирательница проверяла их только после ужина, когда девочкам полагалось заниматься. Джеку предложили лечь на кровать. Он, наверное, выглядел испуганно — Эмма наклонилась и шепнула ему на ухо:
— Не бойся, конфетка, тебя никто не тронет, уж поверь мне.
Но он видел, что другие девочки побольше Эммы, и все равно боялся.
— Джек, на кого из нас тебе больше всего нравится смотреть? — спросила Джинни Джарвис таким тоном, словно заранее знала, что Джек ее не выберет. Пенни Гамильтон, напротив, изучала его устрашающим и самоуверенным взглядом. Бонни стояла поодаль, у стены, выставив левую ногу вперед.
— По-моему, самая красивая — Бонни, — сказал Джек.
— Вот видите! — обратилась Джинни к заговорщицам. — Это непредсказуемо! Одного мужчину возбуждает одно, другого — совсем другое.
Джек знал — Пенни сильно на него разозлилась, что он выбрал не ее; от этого ему стало еще страшнее.
— Ну-ка, Бонни, подойди поближе, — сказала Джинни. — Пусть Джек тебя получше разглядит.
Бонни приблизилась, волоча правую ногу. Джек испугался, что она на него упадет; она и упала — рядом с ним, на колени, правда, ей пришлось опереться руками ему на живот. Смотреть на Джека она все равно не желала, вперила взгляд в простыню; казалось, она все еще играет роль суфлера, ждет, когда кто-нибудь перепутает реплику. Джек вдруг застеснялся на нее смотреть — потому что она не хотела смотреть на него; тут он почувствовал, как Джинни Джарвис задрала ему юбку и стянула с него трусы. Он не видел, кто это сделал, просто решил, что Пенни слишком зла, чтобы подходить близко. Как и обещала Эмма, никто его не трогал — в смысле, не касался его тела.
— Ну, как Эмма и говорила, маленький, — сказала Пенни, осмотрев интересующий собравшихся предмет.
— Погоди, то ли еще будет, — пообещала Джинни.
— Что такое? — спросил Джек.
— Ничего, конфетка моя, не бойся.
— Вот именно, ничего; даже, я бы сказала, меньше, чем ничего, — сказала Пенни Гамильтон.
— Вы пугаете его! Так нельзя, — сказала Бонни, — он же совсем еще малыш! — И наклонилась к нему.
Она смотрела ему в лицо, как будто перед ней лежал сценарий; словно хороший суфлер, она точно знала, что будет в пьесе дальше — то есть, в данном случае, понимала, что чувствует Джек.
Джек подумал о ее правой ноге, а потом стал воображать себе аварию, после которой Бонни стала хромой. В тот день он впервые заметил, что физическая привлекательность (и половое возбуждение, которое она вызывает) связана не столько с пропорциями фигуры или красотой лица. Его, Джека, манило прошлое Бонни, ему было жутко любопытно знать все, что с ней случилось прежде, всю историю ее боли, все ее травмы и ссадины. Именно ее хромота интересовала Джека. Эмма ошибалась — Джека интересовали не столько женщины постарше, сколько травмы, уродства, раны в теле и душе; Бонни когда-то физически пострадала, и это сделало ее желаннее для него. Джек задумался над этим, и ему стало страшно, он заплакал.
— Ну, я видала такое, с пенисами это бывает, — заявила Джинни.
— Наверное, он заснул, — предположила Пенни.
— Джек, не давай им себя пугать! — решительно сказала Бонни.
Джек удивился — она единственная из трех девочек была словно парализована ужасом; казалось, она сидит, привязанная к пассажирскому сиденью, и наблюдает, как машина летит в столб, а водитель ничего не видит. Бонни закусила нижнюю губу и смотрела на Джека как завороженная — словно столб это он, Джек, словно это он причина аварии и сама авария, и она не в силах ее, то есть его, Джека, предотвратить.
— Что такое? — спросил Джек Бонни. — Что ты видишь?
Бонни залилась слезами.
— Бонни, не плачь — это твои слезы его пугают! — сказала Пенни.
— Глядите-ка, а у нас прогресс, — объявила Джинни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266