С какой стати они подумали, что с Джеком можно так обращаться?
Вот эти девушки маленького мальчика и пальцем бы не тронули. С ними Джек снова ощутил себя десятилетним мальчишкой — только на этот раз ему не было страшно, он чувствовал себя в полной безопасности. Ему было так легко с ними, что он без всякого смущения сказал:
— Вот что, мне пописать надо.
Так бы и сказал настоящий четвероклассник.
Девушки ничуть не удивились и сразу вызвались помочь.
— Помнишь, где мужской туалет? — спросила Элли.
— Он до сих пор у нас только один, — сказала ее подруга.
— Пойдем, я покажу тебе, — сказала Элли Джеку и взяла его за руку.
Точно так она взяла бы за руку настоящего мальчика девяти-десяти лет, и, поняв это, Джек почему-то едва не вскрикнул от боли.
Это все я, я сам виноват, подумал он. Эти девочки, из тех, что постарше, смели издеваться надо мной потому, что заметили во мне нечто противоестественное, странное. Джек окончательно убедился — это он не такой, как все, это он ненормальный, а не его насильницы.
Джек отнял руку. Он не хотел, чтобы Элли и ее подруги — здоровые, нормальные девушки — видели, как он плачет. Он знал, тронь его сейчас — и он зарыдает, как умеют рыдать только маленькие мальчики, без тени стыда. Стыдно ему было от другого — от чего-то неведомого, заключенного в нем, в Джеке, от того, что настоящая Мишель Махер называла "чересчур странным".
— Ну что вы, я сам найду, — сказал Джек, усмехнулся, как настоящий актер, и добавил: — Думаю, если понадобится, то, даже лежа в хладной могиле, я смогу встать и найти дорогу туда.
Получалось, его поход в мужской туалет — героическое предприятие, связанное со смертельными опасностями, которое надлежит совершить лишь в одиночку, зная, что можешь не вернуться живым.
Через пару минут Джек заблудился; коридор показался ему незнакомым, наверное, стены перекрасили, подумал он. В лестничных пролетах, похоже, поселились призраки — миссис Макквот, она же совесть Джека, давно его покинувшая, и даже Эмма, навечно обидевшаяся на него за неприличную краткость молитвы. Голоса девушек из общежития не последовали за ним; Джек был совсем один — по крайней мере, так ему казалось.
Впереди, за поворотом, располагалась столовая, в этот час объятая тьмой и закрытая на замок. Но кто это там вышел из тьмы, фигура пожилого человека, нет, пожилой женщины. Точно, дама в летах, никакой не призрак, слишком крепко сбита для бестелесного духа. А-а, уборщица, ну конечно. Постой-ка, а зачем это уборщице приходить в школу Св. Хильды в воскресенье, да и где ее швабра с ведром?
— Джек, милый мой, мой маленький! — воскликнула миссис Машаду.
Увидеть ее сейчас, понять, что это в самом деле она, — о, это произвело такой же эффект, как тот судьбоносный удар в пах, нанесенный много лет назад. Джек словно окаменел, не смел с места сойти — что там, не мог даже вдохнуть.
Он понял недавно, что Лесли Оустлер всегда имела над ним власть и всегда будет иметь. Джек много раз пытался стереть миссис Машаду из памяти, прилагал сознательные и неосознанные усилия, но, как оказалось, тщетно — он так и не победил ее, это удалось лишь Эмме. Миссис Машаду тоже сохранила над ним свою власть — непреклонную, абсолютную.
И куда только подевался ее живот? Из-под незаправленной блузки выдавались ее тяжелые груди, словно добро, припрятанное под одеждой незадачливым магазинным вором. Но у Джека она украла кое-что посущественнее — способность сказать ей "нет". Да разве только ей одной — из-за миссис Машаду Джек утратил возможность говорить "нет" кому бы то ни было!
— Что вы делаете! Мальчик ужасно напуган! Он такой маленький, вы что! — кричала когда-то Бонни Гамильтон своей сестре и Джинни Джарвис, пока те пытались добиться чего-то непонятного от его крошечного пениса.
Рядом с миссис Машаду Джек и сейчас оставался напуганным маленьким мальчиком. Она обошла вокруг него, словно готовилась провести свою любимую борцовскую атаку, она прихватила снизу его левую руку, и толстые пальцы ее левой руки сомкнулись на правом запястье Джека. Он знал, как она хочет завалить его, но не имел сил заставить себя ожить; он ничего не сделал.
Миссис Машаду надавила лбом ему на грудь, ее голова — покрытая серыми вьющимися волосами — уперлась ему в горло. Джек удивился — какая она, оказывается, маленькая, а когда они в последний раз танцевали с ней этот танец, Джек был ее ниже. Ченко тогда кричал ему, повторял как заведенный:
— Держи ее руки, я сказал, руки держи! Не стой на месте, ходи кругом! Не опирайся на нее, Джеки!
Нынче на уме у миссис Машаду была не борьба. Схватив Джека за правую руку, она потащила ее к себе под блузку; круглым носом она сдвинула его галстук и зубами расстегнула верхнюю пуговицу рубашки. Джеку показалось, что от ее волос пахнет анчоусами. Но тут его рука коснулась ее отвислых грудей, а сразу за этим ее язык лизнул его грудь; и тогда в Джеке проснулось нечеловеческое к ней отвращение, которое наконец дало ему силы оттолкнуть ее.
До этого мига Джек не верил в феномен так называемой "восстановленной памяти" — в то, что пережитые в детстве надругательства и акты насилия никуда не исчезают, а лишь на некоторое время забываются, чтобы потом снова возникнуть у тебя перед глазами, причиняя нестерпимую, чудовищную боль, словно ты снова маленький и тебя снова насилуют, только уже сейчас, в настоящем. Отпрянув от миссис Машаду во тьме коридора своей бывшей школы, Джек вспомнил этот ее фокус с пуговицей. Вспомнил, как она расстегивала ему зубами пуговицы на рубашке и молнию на штанах — она много чего умела выделывать зубами и ртом. Все это Джек когда-то старательно изгнал из памяти — но, как выяснилось, не навсегда.
— Мистер Пенис, вам ли быть жестоким! — прошептала миссис Машаду. Джек отступал, она шелестела за ним следом в своих кедах без шнурков — и вдруг остановилась. Не глупое упрямство Джека, не его бессильные попытки оттолкнуть ее — нет, ее остановило что-то другое. Она глядела не Джеку в лицо, а мимо, ему за спину; едва он обернулся, чтобы посмотреть, что она заметила, как ее и след простыл.
Ей же под семьдесят или даже больше, подумал Джек; как она могла так проворно двигаться, сохраняя былую пружинистую походку? Наверное, поворот коридора был ближе, чем Джек предполагал? А может, все еще проще — миссис Машаду и вовсе ему привиделась.
Как бы то ни было, Джек не слышал, как сзади к нему подъехала инвалидная коляска. В общем, не удивительно, что в здании, полном призраков, все передвигаются бесшумно.
— Джек, — сказала сидящая в кресле, — на тебе лица нет! Ты видел привидение?
Джек думал, это миссис Малькольм — все не отстает, все хочет защитить несчастных девочек от его похотливых посулов, от его намерения осквернить их девственные лона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266
Вот эти девушки маленького мальчика и пальцем бы не тронули. С ними Джек снова ощутил себя десятилетним мальчишкой — только на этот раз ему не было страшно, он чувствовал себя в полной безопасности. Ему было так легко с ними, что он без всякого смущения сказал:
— Вот что, мне пописать надо.
Так бы и сказал настоящий четвероклассник.
Девушки ничуть не удивились и сразу вызвались помочь.
— Помнишь, где мужской туалет? — спросила Элли.
— Он до сих пор у нас только один, — сказала ее подруга.
— Пойдем, я покажу тебе, — сказала Элли Джеку и взяла его за руку.
Точно так она взяла бы за руку настоящего мальчика девяти-десяти лет, и, поняв это, Джек почему-то едва не вскрикнул от боли.
Это все я, я сам виноват, подумал он. Эти девочки, из тех, что постарше, смели издеваться надо мной потому, что заметили во мне нечто противоестественное, странное. Джек окончательно убедился — это он не такой, как все, это он ненормальный, а не его насильницы.
Джек отнял руку. Он не хотел, чтобы Элли и ее подруги — здоровые, нормальные девушки — видели, как он плачет. Он знал, тронь его сейчас — и он зарыдает, как умеют рыдать только маленькие мальчики, без тени стыда. Стыдно ему было от другого — от чего-то неведомого, заключенного в нем, в Джеке, от того, что настоящая Мишель Махер называла "чересчур странным".
— Ну что вы, я сам найду, — сказал Джек, усмехнулся, как настоящий актер, и добавил: — Думаю, если понадобится, то, даже лежа в хладной могиле, я смогу встать и найти дорогу туда.
Получалось, его поход в мужской туалет — героическое предприятие, связанное со смертельными опасностями, которое надлежит совершить лишь в одиночку, зная, что можешь не вернуться живым.
Через пару минут Джек заблудился; коридор показался ему незнакомым, наверное, стены перекрасили, подумал он. В лестничных пролетах, похоже, поселились призраки — миссис Макквот, она же совесть Джека, давно его покинувшая, и даже Эмма, навечно обидевшаяся на него за неприличную краткость молитвы. Голоса девушек из общежития не последовали за ним; Джек был совсем один — по крайней мере, так ему казалось.
Впереди, за поворотом, располагалась столовая, в этот час объятая тьмой и закрытая на замок. Но кто это там вышел из тьмы, фигура пожилого человека, нет, пожилой женщины. Точно, дама в летах, никакой не призрак, слишком крепко сбита для бестелесного духа. А-а, уборщица, ну конечно. Постой-ка, а зачем это уборщице приходить в школу Св. Хильды в воскресенье, да и где ее швабра с ведром?
— Джек, милый мой, мой маленький! — воскликнула миссис Машаду.
Увидеть ее сейчас, понять, что это в самом деле она, — о, это произвело такой же эффект, как тот судьбоносный удар в пах, нанесенный много лет назад. Джек словно окаменел, не смел с места сойти — что там, не мог даже вдохнуть.
Он понял недавно, что Лесли Оустлер всегда имела над ним власть и всегда будет иметь. Джек много раз пытался стереть миссис Машаду из памяти, прилагал сознательные и неосознанные усилия, но, как оказалось, тщетно — он так и не победил ее, это удалось лишь Эмме. Миссис Машаду тоже сохранила над ним свою власть — непреклонную, абсолютную.
И куда только подевался ее живот? Из-под незаправленной блузки выдавались ее тяжелые груди, словно добро, припрятанное под одеждой незадачливым магазинным вором. Но у Джека она украла кое-что посущественнее — способность сказать ей "нет". Да разве только ей одной — из-за миссис Машаду Джек утратил возможность говорить "нет" кому бы то ни было!
— Что вы делаете! Мальчик ужасно напуган! Он такой маленький, вы что! — кричала когда-то Бонни Гамильтон своей сестре и Джинни Джарвис, пока те пытались добиться чего-то непонятного от его крошечного пениса.
Рядом с миссис Машаду Джек и сейчас оставался напуганным маленьким мальчиком. Она обошла вокруг него, словно готовилась провести свою любимую борцовскую атаку, она прихватила снизу его левую руку, и толстые пальцы ее левой руки сомкнулись на правом запястье Джека. Он знал, как она хочет завалить его, но не имел сил заставить себя ожить; он ничего не сделал.
Миссис Машаду надавила лбом ему на грудь, ее голова — покрытая серыми вьющимися волосами — уперлась ему в горло. Джек удивился — какая она, оказывается, маленькая, а когда они в последний раз танцевали с ней этот танец, Джек был ее ниже. Ченко тогда кричал ему, повторял как заведенный:
— Держи ее руки, я сказал, руки держи! Не стой на месте, ходи кругом! Не опирайся на нее, Джеки!
Нынче на уме у миссис Машаду была не борьба. Схватив Джека за правую руку, она потащила ее к себе под блузку; круглым носом она сдвинула его галстук и зубами расстегнула верхнюю пуговицу рубашки. Джеку показалось, что от ее волос пахнет анчоусами. Но тут его рука коснулась ее отвислых грудей, а сразу за этим ее язык лизнул его грудь; и тогда в Джеке проснулось нечеловеческое к ней отвращение, которое наконец дало ему силы оттолкнуть ее.
До этого мига Джек не верил в феномен так называемой "восстановленной памяти" — в то, что пережитые в детстве надругательства и акты насилия никуда не исчезают, а лишь на некоторое время забываются, чтобы потом снова возникнуть у тебя перед глазами, причиняя нестерпимую, чудовищную боль, словно ты снова маленький и тебя снова насилуют, только уже сейчас, в настоящем. Отпрянув от миссис Машаду во тьме коридора своей бывшей школы, Джек вспомнил этот ее фокус с пуговицей. Вспомнил, как она расстегивала ему зубами пуговицы на рубашке и молнию на штанах — она много чего умела выделывать зубами и ртом. Все это Джек когда-то старательно изгнал из памяти — но, как выяснилось, не навсегда.
— Мистер Пенис, вам ли быть жестоким! — прошептала миссис Машаду. Джек отступал, она шелестела за ним следом в своих кедах без шнурков — и вдруг остановилась. Не глупое упрямство Джека, не его бессильные попытки оттолкнуть ее — нет, ее остановило что-то другое. Она глядела не Джеку в лицо, а мимо, ему за спину; едва он обернулся, чтобы посмотреть, что она заметила, как ее и след простыл.
Ей же под семьдесят или даже больше, подумал Джек; как она могла так проворно двигаться, сохраняя былую пружинистую походку? Наверное, поворот коридора был ближе, чем Джек предполагал? А может, все еще проще — миссис Машаду и вовсе ему привиделась.
Как бы то ни было, Джек не слышал, как сзади к нему подъехала инвалидная коляска. В общем, не удивительно, что в здании, полном призраков, все передвигаются бесшумно.
— Джек, — сказала сидящая в кресле, — на тебе лица нет! Ты видел привидение?
Джек думал, это миссис Малькольм — все не отстает, все хочет защитить несчастных девочек от его похотливых посулов, от его намерения осквернить их девственные лона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266