Джек заканчивал тренировку (подъемы туловища из положения лежа), когда поток его мыслей прервали — ни с того ни с сего его тренажер окружили с полдюжины беременных из группы по аэробике, видимо, подумал он, у них только что закончилось занятие, эти их опасные упражнения. Джек размышлял о Мишель Махер, кроме того, его беспокоили воспоминания о картинках из немецкого журнала, и на этом фоне толпа беременных женщин привела его в смятение. Вид у них был откровенно агрессивный и угрожающий, Джека прошиб холодный пот.
— Привет, — сказал он, лежа на спине.
— Привет, — ответила тренер по аэробике, молодая темноволосая женщина с привлекательным овалом лица и миндалевидными глазами. Пока она вела занятие, Джек видел ее только со спины, поэтому не знал, что она тоже беременна.
— Ты похож на Джека Бернса, ну, который актер, — сказала самая беременная из присутствующих. Джек позднее очень удивился, узнав, что это были ее последние слова перед началом схваток.
— Но этого не может быть! Что Джеку Бернсу делать у нас тут, — вступила другая женщина. — Но ты просто вылитый Джек Бернс.
— Это какое-то проклятие, — с горечью в голосе ответил им Джек. — Ну что мне делать, если я на него похож. Вот ведь сволочь, я его просто ненавижу!
Не стоило ему так говорить — это была реплика Радужного Билли, он произносит ее за фильм трижды, всякий раз о разных людях.
— Это он! — закричала третья женщина.
— Я знала, что ты Джек Бернс, — сказала самая беременная. — От Джека Бернса у меня всегда мороз по коже, а я едва тебя увидела, как по спине побежали мурашки!
— Ну, значит, этот вопрос закрыт, — сказал Джек, продолжая лежать на спине; с момента, как они его обступили, он не шелохнулся.
— А какое кино ты у нас снимаешь? — спросила четвертая. — Кто еще с тобой играет?
— Нет, я тут не на съемках, — ответил Джек, — я материал собираю.
Пятая женщина застонала, словно схватки у нее начались именно от известия о том, что Джек Бернс, видите ли, собирает в Хельсинки материал — знаем мы, мол, какой материал обычно собирает Джек Бернс. Половина дам покинули Джека — получив ответ на своей вопрос, они потеряли к актеру интерес. Остались тренер по аэробике и еще две женщины, среди которых была и самая беременная.
— Что за материал-то? — спросила тренер.
— Это любопытная история, произошла она давно, двадцать восемь лет назад, если быть точным, — начал Джек. — Главный герой — органист, у которого развилось пагубное пристрастие к татуировкам, а главная героиня — дочь человека, который сделал органисту его первую татуировку. У них рождается ребенок. Это лишь одна из версий того, что произошло, есть и другие; как бы то ни было, они расстаются.
— Ты играешь органиста? — спросила самая беременная.
— Нет, я играю ребенка — ну, то есть человека, в которого он вырос спустя двадцать восемь лет, — ответил Джек. — Я пытаюсь выяснить, что на самом деле произошло между моими родителями.
— Какая печальная история! — сказала единственная женщина, которая до сих пор не произнесла ни слова. — Я не понимаю, зачем вообще снимают такие фильмы!
Она повернулась и ушла прочь, наверное, в раздевалку, а самая беременная — за ней. С Джеком осталась тренерша.
— Ха-ха. Ты ведь не сказал, что собираешь материал для фильма, так? — спросила она.
— Верно подмечено, я этого не сказал, — признался Джек. — Материал нужен мне вовсе не для кино.
— Может, тебе нужна помощь? — спросила она. Беременна на седьмом, а то восьмом месяце, пупок торчит, словно набухший сосок, из-под трико. — По женской части.
— Беременные еще ни разу не оказывали мне такую помощь, — сказал Джек.
— Я не замужем, у меня даже друга нет, — сказала она. — Мой ребенок — нечто вроде эксперимента.
— Ты что, сама умудрилась его изготовить?
— Обратилась в банк спермы, — сказала она, — так что его отец — анонимный донор. Тебя ведь не интересует, как устроена сама процедура?
Лежа на спине, Джек поступил, как обычно, — принял поспешное решение, из которых почти целиком и состояла его половая жизнь. Он воображал, что хочет переспать с беременной, и поэтому решил, что переспит с тренершой по аэробике из "Мотивуса" — вместо того чтобы прежде попытаться назначить встречу с Ханнеле и Ритвой, лесбиянками, ради которых он и приехал, собственно, в Хельсинки.
Джек убедил себя, что от органистки и виолончелистки, которые были вместе, когда в финской столице жили его мама и папа (и которые не расстались до сих пор), не узнает ничего нового. Матери Джека удалось и здесь ввести его в заблуждение — она сказала ему, что они спали с папой, в то время как это она спала с ними. Конечно, они могут раскрыть Джеку глаза еще на пару-другую деталей подобного рода, но все это такие пустяки, что их можно обсудить за чашкой кофе; ужин для этого не потребуется.
Джек решил зайти в Церковь в скале во время репетиции и подождать, пока Ханнеле и Ритва не закончат. Он предложит им зайти куда-нибудь поговорить, этого будет достаточно. Джек решил, что нет ни малейшего резона отказываться от возможности провести в Хельсинки ночь с беременной тренершей по аэробике. Как выяснится впоследствии, резон был, и еще какой, но Джек пошел на поводу у мощного инстинкта, который знаком стольким мужчинам, а именно желания быть с женщиной определенного типа , которое запрещает разуму подумать о ней не как о типе, а как о конкретном человеке с конкретной историей, в нашем случае — разобраться, что она за личность, тренер по аэробике по имени Мария-Лиза.
Они назначили свидание, при этом им пришлось сходить к стойке в зале и попросить бумаги, их все видели. Мария-Лиза написала Джеку свое имя и номер мобильного, в ответ получила бумажку от Джека и очень удивилась — какой такой Джимми Стронах? Джек объяснил ей, что останавливается под именами своих персонажей в фильмах, еще не вышедших на экран.
Он покинул спортзал и первым делом отправился в порномагазин за журналом "Беременные женщины", который затем отнес в номер. Картинки в журнале одновременно пугали и возбуждали его.
Уходя из отеля в церковь, Джек выбросил мерзкий журнальчик в мусорное ведро — не у себя в номере, а рядом с лифтом. Впрочем, такие картинки так просто из памяти не выкинешь, они преследуют тебя долгие годы, иногда всю жизнь; позы этих беременных женщин и прочее, что они выделывали на фотографиях, остались с Джеком до самой смерти, наверное, они пойдут с ним и в ад, где, если верить Ингрид My, ты ничего не слышишь, зато видишь тех, кому сознательно сделал больно. Они все время о тебе шепчутся, а ты, бедный, ни черта не можешь понять!
В тот день в Хельсинки Джек понял, каким, вероятно, будет его личный ад. Целую вечность он будет наблюдать, как беременные женщины занимаются сексом в неудобных позах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266