— Мария-Лиза, ты здесь? — раздался из коридора мужской голос. Потом мужчина произнес фразу, которую Джек не понял — видимо, по-фински.
Беременной тренерши и след простыл. Джек проснулся, он лежал в постели один; он пошел в ванную и обвязал бедра полотенцем. К зеркалу кто-то приклеил зубной пастой (Джековой) конверт с фирменным знаком отеля "Торни", как изобретательно! Это же ее записка. Наверное, Джек говорил во сне, потому что текст записки был следующий:
Меня зовут Мария-Лиза, а не Мишель. Кто такая эта Мишель?
Джек смял конверт, выкинул его в мусорное ведро в ванной и, придерживая полотенце, пошел открывать; он почему-то думал, что знает, кто рвется к нему в номер.
— Мария-Лиза, я знаю, что ты тут, — произнес мужчина несколько громче.
Джек, конечно, не подозревал, что мужчина взял с собой ребенка. Но что несчастному оставалось делать? Если ты хороший отец, ты не оставишь четырехлетнего сына одного.
Джек даже сомневаться не стал, что перед ним муж Марии-Лизы — а никакой не призрак ее покойного мужа либо анонимный донор спермы. Если у Джека и были задние мысли, ребенок их тут же развеял — у мальчика такие же темно-русые волосы, как у мужчины, и такое же овальное лицо и миндалевидные глаза, как у матери.
— Я знал, я знал! — воскликнул муж Марии-Лизы. — Вы Джек Бернс. Мария-Лиза сказала, что видела вас в спортзале.
— Ее здесь нет, — сказал Джек.
Несчастный муж заглянул через его плечо внутрь. Мальчик попросил папу взять его на руки, он был в пижаме с горнолыжной курткой поверх и детских мягких тапочках с вышитыми оленями. Джек сделал шаг назад и пустил обоих в номер. На кровати кучей лежали покрывала, одеяла и подушки; молодой муж смотрел на нее, словно старался опознать в форме белья очертания беременной жены.
Мария-Лиза сказала ему, что у нее занятия в спортзале допоздна, но, уложив мальчика спать, он нашел в шкафу ее спортивную сумку, случайно, — убирал в квартире и заглянул в шкаф за какой-то мелочью.
Он показал Джеку листок бумаги, который нашел в сумке — "Джимми Стронах, отель "Торни". Муж, впрочем, сразу догадался, что она пошла к Джеку Бернсу.
— Она мне весь день говорила: "В спортзал пришла кинозвезда, а я хожу там, как бегемот!" А ведь вы даже не самый ее любимый актер, впрочем, я думаю, это не важно, — сказал муж.
Мальчишка попросил папу поставить его на пол и сразу полез на кровать, папа явно был этим ошарашен и недоволен. Мальчик тем временем стал рыть ходы под подушками и одеялами.
— Она не хотела второго ребенка, — сказал мужчина Джеку, — а забеременела случайно и все считает меня виноватым, потому что я-то хотел еще детей.
Мальчик хотел спать, но желание побеситься с подушками и покрывалом перевесило, он бегал по кровати на четвереньках, как зверек, собирающийся зарыться в землю. Джек решил, что мальчик не знает английского, а стало быть, не понимает, о чем они говорят с его папой. Впрочем, даже говори Джек и папа по-фински, он не стал бы обращать на них ни малейшего внимания.
Джек все думал — так, ведь парнишке ровно четыре. Надеюсь, он забудет все это приключение, забудет, как его разбудили среди ночи и потащили в какой-то отель в пижаме. А может, он запомнит об этой ночи ровно столько, сколько ему расскажут наутро — но ведь его родители не безумцы и не станут ему ничего говорить, так ведь? Если, конечно, эта ночь не станет поворотным моментом в истории этой семьи; Джек надеялся, что этого не произойдет.
— Наверное, она уже дома, думаю, вы просто разминулись, — сказал Джек мужу Марии-Лизы, тот выглядел все взволнованнее. Мальчишка окончательно зарылся в постель, спросил папу из-под подушек о чем-то.
— Он хочет в туалет, — сказал мужчина.
— Пожалуйста, — ответил Джек.
Снова финский — Джек ничего не понял, кроме непонятного языка, мешали еще и подушки. Но увидел, что муж Марии-Лизы не хочет прикасаться к кровати, и помог мальчику выбраться.
Мальчик не стал закрывать дверь в туалет, он писал, пел и говорил сам с собой. Точно так же и Джек много лет назад, переезжая из одного города в другой, писал с незакрытой дверью, разговаривал сам с собой, распевал песенки и не запоминал ни-че-го — кроме того, что ему нашептывала на ухо добрая мама, а она хотела, чтобы он запомнил только то, что было нужно ей.
— Прошу прощения, — сказал Джек несчастному мужу и отцу. Он не стал ему говорить, что Мария-Лиза наврала Джеку, будто он умер и она беременна от анонимного донора; ему и так плохо, не стоит.
— А кто такой Джимми Стронах?
Джек объяснил, что так зовут персонажа в его следующем фильме; он умолчал, что Джимми — порнозвезда и что он сам не только исполнитель главной роли, но и сценарист.
Малыш вышел из туалета, Джек не услышал звука спускаемой воды, а мальчик был чем-то озабочен. Оказалось, он написал в левый карман горнолыжной куртки. Папа сказал ему что-то доброе и подбадривающее на финском. Джек про себя перевел так: "Не огорчайся, все люди время от времени писают в левые карманы своих курток!"
Возможно, Джек Бернс был более аккуратным в четыре года, впрочем, Джек сомневался в этом.
Малыш снова попросился к папе на руки, тот тут же подхватил его, мальчик зарылся лицом папе в шею и закрыл глаза, словно собирался заснуть прямо тут. Час был поздний, и он, наверное, заснул бы где угодно в какой угодно позе.
Джек открыл им дверь, надеясь, что муж не станет бросать последний взгляд на расхристанную кровать; разумеется, новоиспеченный рогоносец так и поступил.
Уходя, он сказал Джеку:
— Полагаю, этот ваш Джимми Стронах "плохой парень".
И ушел, а малыш у него на руках напевал песенку по-фински.
Джек пошел в туалет и спустил воду, заметив, что мальчик залил все туалетное сиденье и вокруг него (разумеется, он и не подумал сиденье поднять, как это водится у четырехлетних мальчиков). Джек повторял, как "Отче наш", что ребенок Марии-Лизы — нормальный четырехлетний парнишка (вел он себя совершенно нормально) и что он ничего не запомнит об этой ужасной ночи.
Он всю комнату обыскал в поисках бумажки с номером мобильного Марии-Лизы; обнаружив ее, он немедленно набрал номер. Стоит ее все-таки предупредить, что муж и сын нанесли ему визит. Мария-Лиза сняла трубку, она оказалась дома и места себе не находила от беспокойства — ни мужа, ни сына!
Джек доложил ей, что муж выглядел чрезвычайно расстроенным, но вел себя безупречно, а ребенок выглядел сонным, но, конечно, ничего не понял из происходящего.
— Почему ты не сказала мне правду? — спросил он напоследок.
— Правду! Он, видите ли, хочет знать правду! Он смеет говорить мне слово "правда"! Что ты вообще смыслишь в правде? — заорала она в ответ.
Путь от отеля "Торни" до аэропорта Джек проделал в темноте. Часы показывали раннее утро, но казалось, в аэропорту полночь;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266