А если ты изменил чью-то жизнь, Джек, о каких таких правах можно говорить? Разве у твоей мамы не было права, скажем так, обидеться на меня?
Он рассуждает разумно, подумал Джек, вполне здравомыслящий человек, так какого же черта он делает в сумасшедшем доме? Впрочем, Хетер его предупреждала — именно такие мысли будут приходить ему в голову поначалу.
Вот Джек танцует в "Кабаре", вот лето 1986 года, Джек играет "Эсмеральда" в гей-постановке голубого коршуна Бруно Литкинса. Это все Бруно виноват, что кинокарьера Джека началась с ролей трансвеститов, спасибо хоть гетеросексуальная ориентация Джека не пострадала.
— В женских ролях ты очень хорош, — сказал Джеку Уильям, — но, сам понимаешь, я как отец предпочитал смотреть, как ты играешь мужчин.
Вот фотографии Джека с мамой и Лесли Оустлер, а вот он с матерью в салоне "Дочурка Алиса". Интересно, кто это снимал, Лесли или какой-нибудь Алисин клиент?
— Эмма хотела, чтобы я посмотрел на ее маму, — объяснил Уильям, — она беспокоилась, не будет ли Лесли плохо влиять на тебя!
— А она тоже присылала тебе фотографии? — спросил Джек. — Ты говорил с ней по телефону?
— Да, присылала, да, говорил. Другое дело, мне казалось, что Лесли отправляла мне фотографии и звонила, лишь когда ее очень сильно доводила Алиса.
— А-а, понимаю, когда мама ей изменяла, — сказал Джек.
— Я про маму твою никогда Лесли не спрашивал, только про тебя.
Вот фотография Джека с мисс Вурц — времен Торонтского кинофестиваля; мисс Вурц лучится от счастья, вылитая бывшая кинозвезда. Наверное, снимала Клаудия, но улыбку мисс Вурц ни с чем не перепутаешь — Каролина улыбалась Уильяму, которому, несомненно, и предназначалась фотография.
А вот Джек с Клаудией в тот же период, видимо, их сняла мисс Вурц — может быть, в день похода на фильм про Мисиму или на следующий день, когда они пробились на приватную вечеринку благодаря Каролине, которую приняли за былую знаменитость. Клаудия влюбленно смотрит на Джека, а вот он смотрит куда-то вдаль, ни на Клаудию, ни в объектив — наверное, ищет среди толпы веселящихся Соню Брагу.
— Как ты нашел меня, дорогой мой малыш? — спросил папа.
— Это Хетер меня нашла, она позвонила мисс Вурц. А Каролина всегда знает, где меня найти.
— О, милая моя Каролина, — сказал Уильям таким тоном, словно читал письмо, — с ней мы тоже встретились в неподходящее время.
— Я прилетел в Эдинбург, мы поговорили, и вот я тут.
— Командирская натура у этой несносной девчонки, ты не находишь?
— Я люблю ее, — сказал Джек.
— Я тоже, милый мой малыш, я тоже!
Кучи фотографий Джека с Эммой — еще бы, они большую часть жизни провели вместе. Вот они в "Баре Мармонт", вот у бассейна в отеле "Мондриан" на бульваре Сансет, вот на какой-то частной вилле в Западном Голливуде. А здесь Джек за рулем серебристой "ауди", это все Эммины кадры, но Джек не помнил, как она их снимала — вокруг него все время роились папарацци.
А вот фотографии Хетер с матерью — иные Джек уже видел в альбоме у сестры, — а вот еще фотографии с горных лыж, но самое удивительное — множество фотографий Алисы с Джеком! Почему папа не вырезал ее? Джек на его месте именно так бы и поступил! Хуже того, среди последних — фотографии времен их с матерью поездки по Северному морю и Балтике, когда четырехлетний Джек то и дело брал маму за руку.
Вот они стоят на улице Нюхавн перед салоном Татуоле, снимает, наверное, Бабник Мадсен или сам Оле. А вот Стокгольм, мама с Джеком позируют на фоне корабля на пристани у "Гранд-отеля"; эту мог снять Торстен Линдберг. Джек никогда уже не забудет, как впервые увидел папу, не зная этого, в отеле "Бристоль", в Осло, где папа не спал с Ингрид My, — но кто, интересно, сделал эту фотографию, где Джек и мама стоят на фоне собора в Осло, держась за руки?
Разбуди Джека ночью — и он с первой же попытки опознает Американский бар в отеле "Торни"; интересно, кто из двух папиных учениц-лесбиянок снял, как Джек с мамой поднимаются по лестнице? Они все время ходили по лестнице, потому что лифт не работал, и всегда держались за руки.
И все-таки почему Уильям оставил фотографии с Алисой в целости?
Джек так пристально разглядывал амстердамские фотографии, что не заметил, как близко стоит к нему папа, как пристально он разглядывает Джека. Вот Джек стоит с мамой и Тату-Тео, а вот Джек с Тату-Петером, великим одноногим Петером де Хааном — волосы у Петера такие же прилизанные, как Джеку запомнилось, но на фотографии он и светлее, чем ему тогда казалось; на правом плече тот самый мультипликационный диснеевский дятел.
Тату-Петеру было всего пятнадцать, когда он наступил на мину, — сказал Уильям, но Джек уже смотрел другие фотографии. Он глядел на себя четырехлетнего, идущего с мамой по кварталу красных фонарей. Там не любили фотографов, проститутки совершенно не желали появляться на снимках, и тем не менее кто-то — Элс или Саския — притащили с собой фотоаппарат. Мама улыбалась в объектив — как будто ничего не происходит, как будто все в порядке вещей, как будто все так и надо!
— Как ты смеешь смотреть на свою мать так? — резким тоном спросил отец.
— Что?
— Мой дорогой малыш! Она давным-давно в могиле! И ты до сих пор ее не простил? Как ты посмел не простить ее? Ведь тебя-то она не винила ни в чем?
— Какого черта она винила тебя, вот что я хочу знать! — закричал Джек.
— De mortui nihil nisi bonum. Как у тебя с латынью, Джек? — спросил Уильям, ни секунды не сомневаясь, что с латынью у сына неважно. — О мертвых ничего, кроме хорошего.
— Легко сказать! — возразил Джек.
— Если ты не простишь ее, у тебя никогда не будет нормальных отношений с женщинами. Или у тебя были какие-то нормальные отношения, про которые мне не докладывали? Доктор Гарсия не считается! Эмма почти не считается!
Вот подлец, даже про доктора Гарсия все знает!
Джек вдруг заметил, что отец дрожит — бегает из спальни в гостиную, обнимает себя руками.
— Тебе холодно, папкин? — спросил Джек. И откуда только взялось это словечко, "папкин"? Точно не из репертуара Радужного Билли (и слава богу).
— Как ты меня назвал? — спросил Уильям.
— Папкин.
— Это восхитительно! — воскликнул Уильям. — Как по-американски! Хетер зовет меня "папа", так что ты, конечно, не можешь меня так называть. Как замечательно! Значит, ты будешь звать меня "папкин"!
— Хорошо, папкин, — сказал Джек, думая, что папа забыл про разговор о маме. Как бы не так!
— Пора закрывать окна, уже поздно, — сказал Уильям, стуча зубами; Джек помог ему закрыть фрамуги. Солнце еще не зашло, но вода в озере уже потемнела, почти все яхты и катера вернулись к своим пристаням. Отец дрожал как в лихорадке, Джеку пришлось обнять его посильнее.
— Если ты не сможешь простить мать, Джек, ты никогда от нее не избавишься, никогда не обретешь свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266
Он рассуждает разумно, подумал Джек, вполне здравомыслящий человек, так какого же черта он делает в сумасшедшем доме? Впрочем, Хетер его предупреждала — именно такие мысли будут приходить ему в голову поначалу.
Вот Джек танцует в "Кабаре", вот лето 1986 года, Джек играет "Эсмеральда" в гей-постановке голубого коршуна Бруно Литкинса. Это все Бруно виноват, что кинокарьера Джека началась с ролей трансвеститов, спасибо хоть гетеросексуальная ориентация Джека не пострадала.
— В женских ролях ты очень хорош, — сказал Джеку Уильям, — но, сам понимаешь, я как отец предпочитал смотреть, как ты играешь мужчин.
Вот фотографии Джека с мамой и Лесли Оустлер, а вот он с матерью в салоне "Дочурка Алиса". Интересно, кто это снимал, Лесли или какой-нибудь Алисин клиент?
— Эмма хотела, чтобы я посмотрел на ее маму, — объяснил Уильям, — она беспокоилась, не будет ли Лесли плохо влиять на тебя!
— А она тоже присылала тебе фотографии? — спросил Джек. — Ты говорил с ней по телефону?
— Да, присылала, да, говорил. Другое дело, мне казалось, что Лесли отправляла мне фотографии и звонила, лишь когда ее очень сильно доводила Алиса.
— А-а, понимаю, когда мама ей изменяла, — сказал Джек.
— Я про маму твою никогда Лесли не спрашивал, только про тебя.
Вот фотография Джека с мисс Вурц — времен Торонтского кинофестиваля; мисс Вурц лучится от счастья, вылитая бывшая кинозвезда. Наверное, снимала Клаудия, но улыбку мисс Вурц ни с чем не перепутаешь — Каролина улыбалась Уильяму, которому, несомненно, и предназначалась фотография.
А вот Джек с Клаудией в тот же период, видимо, их сняла мисс Вурц — может быть, в день похода на фильм про Мисиму или на следующий день, когда они пробились на приватную вечеринку благодаря Каролине, которую приняли за былую знаменитость. Клаудия влюбленно смотрит на Джека, а вот он смотрит куда-то вдаль, ни на Клаудию, ни в объектив — наверное, ищет среди толпы веселящихся Соню Брагу.
— Как ты нашел меня, дорогой мой малыш? — спросил папа.
— Это Хетер меня нашла, она позвонила мисс Вурц. А Каролина всегда знает, где меня найти.
— О, милая моя Каролина, — сказал Уильям таким тоном, словно читал письмо, — с ней мы тоже встретились в неподходящее время.
— Я прилетел в Эдинбург, мы поговорили, и вот я тут.
— Командирская натура у этой несносной девчонки, ты не находишь?
— Я люблю ее, — сказал Джек.
— Я тоже, милый мой малыш, я тоже!
Кучи фотографий Джека с Эммой — еще бы, они большую часть жизни провели вместе. Вот они в "Баре Мармонт", вот у бассейна в отеле "Мондриан" на бульваре Сансет, вот на какой-то частной вилле в Западном Голливуде. А здесь Джек за рулем серебристой "ауди", это все Эммины кадры, но Джек не помнил, как она их снимала — вокруг него все время роились папарацци.
А вот фотографии Хетер с матерью — иные Джек уже видел в альбоме у сестры, — а вот еще фотографии с горных лыж, но самое удивительное — множество фотографий Алисы с Джеком! Почему папа не вырезал ее? Джек на его месте именно так бы и поступил! Хуже того, среди последних — фотографии времен их с матерью поездки по Северному морю и Балтике, когда четырехлетний Джек то и дело брал маму за руку.
Вот они стоят на улице Нюхавн перед салоном Татуоле, снимает, наверное, Бабник Мадсен или сам Оле. А вот Стокгольм, мама с Джеком позируют на фоне корабля на пристани у "Гранд-отеля"; эту мог снять Торстен Линдберг. Джек никогда уже не забудет, как впервые увидел папу, не зная этого, в отеле "Бристоль", в Осло, где папа не спал с Ингрид My, — но кто, интересно, сделал эту фотографию, где Джек и мама стоят на фоне собора в Осло, держась за руки?
Разбуди Джека ночью — и он с первой же попытки опознает Американский бар в отеле "Торни"; интересно, кто из двух папиных учениц-лесбиянок снял, как Джек с мамой поднимаются по лестнице? Они все время ходили по лестнице, потому что лифт не работал, и всегда держались за руки.
И все-таки почему Уильям оставил фотографии с Алисой в целости?
Джек так пристально разглядывал амстердамские фотографии, что не заметил, как близко стоит к нему папа, как пристально он разглядывает Джека. Вот Джек стоит с мамой и Тату-Тео, а вот Джек с Тату-Петером, великим одноногим Петером де Хааном — волосы у Петера такие же прилизанные, как Джеку запомнилось, но на фотографии он и светлее, чем ему тогда казалось; на правом плече тот самый мультипликационный диснеевский дятел.
Тату-Петеру было всего пятнадцать, когда он наступил на мину, — сказал Уильям, но Джек уже смотрел другие фотографии. Он глядел на себя четырехлетнего, идущего с мамой по кварталу красных фонарей. Там не любили фотографов, проститутки совершенно не желали появляться на снимках, и тем не менее кто-то — Элс или Саския — притащили с собой фотоаппарат. Мама улыбалась в объектив — как будто ничего не происходит, как будто все в порядке вещей, как будто все так и надо!
— Как ты смеешь смотреть на свою мать так? — резким тоном спросил отец.
— Что?
— Мой дорогой малыш! Она давным-давно в могиле! И ты до сих пор ее не простил? Как ты посмел не простить ее? Ведь тебя-то она не винила ни в чем?
— Какого черта она винила тебя, вот что я хочу знать! — закричал Джек.
— De mortui nihil nisi bonum. Как у тебя с латынью, Джек? — спросил Уильям, ни секунды не сомневаясь, что с латынью у сына неважно. — О мертвых ничего, кроме хорошего.
— Легко сказать! — возразил Джек.
— Если ты не простишь ее, у тебя никогда не будет нормальных отношений с женщинами. Или у тебя были какие-то нормальные отношения, про которые мне не докладывали? Доктор Гарсия не считается! Эмма почти не считается!
Вот подлец, даже про доктора Гарсия все знает!
Джек вдруг заметил, что отец дрожит — бегает из спальни в гостиную, обнимает себя руками.
— Тебе холодно, папкин? — спросил Джек. И откуда только взялось это словечко, "папкин"? Точно не из репертуара Радужного Билли (и слава богу).
— Как ты меня назвал? — спросил Уильям.
— Папкин.
— Это восхитительно! — воскликнул Уильям. — Как по-американски! Хетер зовет меня "папа", так что ты, конечно, не можешь меня так называть. Как замечательно! Значит, ты будешь звать меня "папкин"!
— Хорошо, папкин, — сказал Джек, думая, что папа забыл про разговор о маме. Как бы не так!
— Пора закрывать окна, уже поздно, — сказал Уильям, стуча зубами; Джек помог ему закрыть фрамуги. Солнце еще не зашло, но вода в озере уже потемнела, почти все яхты и катера вернулись к своим пристаням. Отец дрожал как в лихорадке, Джеку пришлось обнять его посильнее.
— Если ты не сможешь простить мать, Джек, ты никогда от нее не избавишься, никогда не обретешь свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266