В результате
стремления подражать Европе: "в науках, искусствах, в образе жизни, а пуще
всего в голове русского человека произошло хаотическое смешение. Все пробы
заведения, чем долее, тем более становились неудачны. От того русский, чем
более входил в европейскую жизнь, тем более позабывал свою землю, и тем
менее мог знать, что ей более прилично. От этого все прививки были неудачны
и не принимались".
"Если дом уже состроен по одному плану, нельзя ломать его: можно
украсить, убрать отлично, отделать всякий уголок, но ломать капитальные
стены строения - это нелепость, почти то же, что поправлять дело рук
Божиих. От этого произошло то, что собственно русское в России мало
подтянулось, несмотря на 100 лет беспрерывных поправок, переделок, хлопот и
возни".
"Стремление к обезьянству стало так велико, что мы готовы завести
железные дороги прежде, чем подумали, откуда взять топливо.
Науки не сделали своего дела уже потому, что множеством своим
отвлекли от жизни; набили головы множеством терминов; увлекли их в
философию...; стали решать на бумаге то, что совершенно иначе разрешалось в
жизни; приучили к строению воздушных замков и сделали людей неспособными к
практическому делу, и внешним громоздом своим умертвили ум и способности".
X
Гоголь выступил как защитник исконных русских традиций, как поборник
идеи Святой Руси, как пророк целостной православной культуры. В своей книге
Гоголь ничего не говорил о необходимости поставить во главу будущего
государственного строительства идею Третьего Рима. Но вся книга - страстный
призыв к соблюдению верности идее Третьего Рима.
Гоголь утверждает, что Православие должно "определять все поведение
и семьи, и общества, и государства - каждого отдельного элемента. Церковь
не мыслится отдельно от государства, которое не мыслится, в свою очередь,
раздельно от Царя, находящегося в таинственно-благодатной неотрывности от
Церкви - и весь народ в целом обнимается началом служения Веры, в этом видя
и задачу каждого отдельного человека, спасающего свою душу в этом святом
общении..." Гоголь восстанавливает основные черты идейного завета русского
прошлого - "московское все воплотившееся в творении митр. Макария" - Русь
должна стремиться стать подлинно христианским государством.
"В эпоху всесокрушающего похода радикализма на Церковь, государство,
семью и национальную самобытную культуру - великий писатель имел мужество
выступить в защиту ниспровергаемых нравственных и политических традиций
русского народа. Он отлично сознавал, что за спиной "передовой"
интеллигенции стояли темные силы, с сатанинской злобой рывшие могилу
русскому народу" (Г. Сидамон. "Осмеянный пророк).
Такая книга, как "Переписка с друзьями" не могла, конечно, не
привести в ярость и негодование всех: врагов Православия и всех
псевдохристиан, ханжей и лицемеров, которых антихристианская
крепостническая. действительность породила в великом изобилии. Лицемерам,
ханжам, и мнимым христианам книга была страшным укором, скрытым и открытым
врагам Православия - грозным предупреждением.
То что пути и дороги к лучшему будущему России сокрыты именно в ее
темном и запутанном настоящем то, что понимал Николай I, Пушкин, Гоголь и
другие немногие люди совершенно не понимали и в силу своей идеологии не
были способны понять мнимые "спасители России" в виде основоположников
Ордена Р. И. и их последователей.
У врагов всего русского "Выбранные места" вызвали взрыв ярости, бурю
клеветы.
Белинский, увлекшийся в это время идеями масонского социализма,
отказавшись к этому времени от Бога, нашел бога - в социализме. А для
Гоголя "Бог" Белинского был новым обличьем диавола, вышедшем в мир для
борьбы с Христом. Атака социального утописта и атеиста Белинского на
социального реалиста Гоголя, весь ее бешенный, совершенно неприличный
характер, - понятны. Ведь Гоголь, выступил в роли борца за религиозное
возрождение, призывающего к созданию целостной православной культуры. Ведь,
если бы образованное общество восприняло идеи высказываемые Гоголем, и
встало на путь религиозно-национального возрождения, то Ордену Р. И.
грозила бы смерть.
Нужно было во что бы то ни стало оклеветать книгу Гоголя и его
самого. И это было сделано. 16 июля 1847 года Белинский написал Гоголю свое
знаменитое письмо, в котором на столетие опорочил Гоголя, принеся его в
жертву возникнувшему Ордену Р. И. "Проповедник кнута, апостол невежества,
поборник обскурантизма и мракобесия, что Вы делаете, - писал в бешенной
ярости Белинский. Презрев все приличия, он, обрушивается с клеветническими
обвинениями и на Гоголя, и на Православную Церковь. "Что Вы делаете, -
писал Белинский. - Взгляните себе под ноги - ведь Вы стоите над бездною"
От каждой "прогрессивно-мыслящей личности" во все стороны полетели
письма с порочащими Гоголя сведениями. А. Станкевич, например, писал:
"Получили мы письма Гоголя к друзьям, - пишет он к Щепкину. Вот, брат,
штука. Я даже такого не ожидал. Книжка довольно толстая и ни строки путной.
Читать ее тяжело, жалко и досадно, черт знает как. Гоголь сделался Осипом,
только резонерствующим в духе отвратительного ханжества. Есть поразительные
вещи: в одном месте Гоголь говорил, что в нем такое сцепление мерзостей,
какое он не встречал ни в ком. Эти, мерзости, говорит он, отделил только от
себя в лицах, им воспроизведенных. Я думаю, что он врет тут на самого
себя... Вряд ли после такой книжицы дождемся чего-нибудь путного от
Гоголя".
В ответе, который Гоголь хотел послать сначала Белинскому такое
начало: "С чего начать мой ответ на ваше письмо, если не с ваших же слов:
"Опомнитесь, вы стоите на краю бездны". Как далеко вы сбились с прямого
пути, в каком вывороченном виде стали перед вами вещи. В каком грубом,
невежественном смысле приняли вы мою книгу. Как вы ее истолковали?"
В письме к Н. Я. Прокоповичу Гоголь писал: "Напротив, я, в этом
случае обманулся: я считал Белинского возвышенней, менее способным к такому
близорукому взгляду и мелким заключениям". А. П. Толстому Гоголь писал:
"Письмо, действительно, чистосердечное и с тем вместе изумительное
уверенностью и непреложностью своих убеждений. Он видит совершенно одну
сторону дела и не может даже подумать равнодушно о том, что может
существовать другая".
Со времен Белинского интеллигентская критика изображала Гоголя к
моменту выхода "Выбранные места из переписки", как сумасшедшего или
религиозного маньяка.
Письмо Белинского произвело потрясающее впечатление на Гоголя, остро
переживавшего идейный разброд образованного общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415