Это сразу бы сократило возможности русских и иностранных
масонов нравственно и политически разлагать русское юношество. Пушкин
против того, чтобы в учебных заведениях существовали порядки похожие на те,
которые существовали в Царскосельском Лицее в котором он обучался. Пушкин
осуждает, что во "всех училищах дети занимаются литературою, составляют
общества, даже печатают свои сочинения в светских журналах. Должно обратить
серьезное внимание, - пишет он, - на рукописи, ходящие между
воспитанниками. За найденную похабную рукопись положить тягчайшее
наказание, за возмутительную - исключение из училища, но без дальнейшего
гонения по службе".
И, вот, подобная записка, Бенкендорфом, или кем-то другим из
высокопоставленных лиц, была истолкована, как увлечение Пушкина
"безнравственным и беспокойным" просвещением. Необходимо было обладать
исключительным цинизмом, чтобы оценить подобным образом высказанные
Пушкиным трезвые и умные взгляды на народное образование. Передав Пушкину
благодарность Николая I за составление записки о народном образовании
Бенкендорф сообщает ему затем, что будто бы "Его Величество при сем
заметить соизволил, что принятое вами правило, будто бы просвещение и гений
служат исключительным основанием совершенству, есть правило опасное для
общего спокойствия, ЗАВЛЕКШЕЕ ВАС САМИХ НА КРАЙ ПРОПАСТИ и повергшее в оную
толикое количество людей". Если бы Николай I даже бы и высказал подобное
несправедливое мнение о записке Пушкина, то он, конечно, никогда бы не счел
нужным после состоявшегося примирения, так бесцеремонно указывать Пушкину
на его прошлые юношеские прегрешения. Николай I не был способен на столь
мелочные и подлые уколы.
Оценка, которую сделал Николай I Пушкину после беседы: "Это самый
умный человек в России". Бенкендорф же отчитывает самого умного человека
России как мальчишку, издевается над ним, приписывая ему мнения каковых он
вовсе в записке не высказывает. Тайный смысл письма Бенкендорфа следующий:
"Если тебя простил царь, если он назвал тебя умнейшим человеком России, -
не надейся, что тебя простят другие, которым ты бросил дерзкий вызов. Царь
простил тебя, но другие не простят тебе твоей измены. Ты забыл, что
народная мудрость говорит: "Жалует Царь, да не жалует псарь".
"Унизительная и придирчиво враждебная опека Бенкендорфа, - пишет В.
Иванов, - в силу которой не только литературная, но и личная жизнь поэта
оставалась до самой его смерти под полицейским надзором, - с каждым годом
усиливалась". Бенкендорф принимает на себя роль гувернера 30-летнего
Пушкина и покровительственно поучает его, как мальчишку, как ему жить и
какой держаться и в дальнейшем линии поведения. Создалось невыносимое
положение. Бенкендорф стал стеной между поэтом и Государем. Пушкин не мог
пробить этой стены. Все делалось от имени и именем Государя, который не
знал, что Бенкендорф, искажает его волю и принимает в отношении поэта меры,
которые Царь-Рыцарь, по благородству своего характера, никогда не мог бы
одобрить. Государь уважал и любил поэта, он желал ему добра, а не зла, он,
не допускал низости людской, был уверен, что его представитель выполнит
свято его волю и будет охранять и оберегать великого человека. Пушкин знал,
что Государь не при чем в той бесчестной роли, которую по заданиям темных
сил, выполнял Бенкендорф, подвергая поэта стеснениям, унижениям и
оскорблениям. "Не Он (Имп. Николай!) виноват в свинстве его окружающих", -
писал Пушкин своей жене.
Масонство создало настолько запутанную обстановку, которую без
трагического финала изжить было невозможно. По мере созревания таланта
Пушкина и роста его славы, возрастала и ненависть масонства в отношении
Пушкина, которые гнали "его свободный чудный дар" до тех пор, пока рука
подосланного с "пустым сердцем" убийцы не погасила исторической славы
России". (В. Иванов. Пушкин и масонство, стр. 51-52).
VI
В начале 1827 года, Комиссия Военного Суда созданная по делу
Алексеева и других, обнаружив у обвиняемых отрывок из стихотворения Пушкина
"Анри Шенье" попросила Московского Обер-полицмейстера допросить Пушкина с
какой целью им написано настоящее стихотворение. Запрос был вызван тем, что
на копии стихотворения имелась надпись: "На 14 декабря". Пушкин ответил:
"Сии стихи действительно сочинены мною. Они были написаны гораздо прежде
последующих мятежей и помещены в элегии "Анри Шенье", напечатанной с
пропусками в собрании моих сочинений. Они явно относятся к французской
революции, коей А. Шенье пал жертвой. Все стихи никак, без ясной
бессмыслицы, не могут относиться к 14 декабря. Не знаю, кто над ними
поставил сие ошибочное название. Не помню, кому мог передать мою элегию "А.
Шенье."
Александр Пушкин. 27 января 1827 года.
И, действительно, понять идейный смысл Элегии было очень нетрудно:
Анри Шенье был казнен по обвинению в монархическом заговоре. Стихотворение
Пушкина никак не может быть отнесено к восстанию декабристов. Но тем не
менее кому-то, вероятно масонам и вольтерьянцам, очень хотелось отомстить
вставшему на сторону Николая I Пушкину, изобразив его идейным соратником
декабристов, нераскаявшимся заговорщиком.
Следствие по делу "Анри Шенье" вел бывший масон Кочубей и хотя
монархическая направленность "Анри Шенье" была ясна для каждого, гр.
Кочубей, бывший Председателем Государственного Совета настоял на том, чтобы
Пушкин был отдан под секретный надзор и предложил взять с него расписку,
чтобы он (вопреки обещанию Николая I "быть его цензором") сдавал свои
произведения в обычную цензуру. Кочубей, конечно, не блистал умом, но
понять, что "Анри Шенье" не имеет никакого отношения к заговору
декабристов, - это-то он, конечно, понять мог. Следовательно, ему и еще
кому-то было выгодно восстановить Пушкина против нового Императора, а
нового Императора против Пушкина.
В подписанном Кочубеем отношении к Главнокомандующему Петербурга гр.
П. А. Толстому (б. масон) отношении по поводу расследования о "Анри Шенье",
написано что "...вместе с сим Государственный Совет признал нужным к
означенному решению Сената присовокупить: чтобы по неприличному выражению
Пушкина (!?) в ответах насчет происшествия 14 декабря 1825 г. и по духу
самого сочинения его в октябре того года напечатанного, поручено было иметь
за ним в месте его жительства секретный надзор". Спустя две недели
Петербургский военный губернатор П. В. Голенищев-Кутузов (б. масон) сообщил
гр. П. А. Толстому: "...известный стихотворец Пушкин обязан подписью в том,
что впредь никаких сочинений без рассмотрения и пропуска оных цензурою не
выпускал в публику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415