Из мудрого понимания спасительности твердых исторических
традиций вырастает постоянная тревога Пушкина о будущем, предчувствия о
возможности новых противоправительственных заговоров. "Лучшие и прочнейшие
изменения, - пишет он в "Мыслях на дороге", - суть те, которые происходят
от одного улучшения нравов без насильственных потрясений политических,
страшных для человечества". В "Капитанской дочке", стоя уже на краю могилы,
Пушкин оставлял через героя повести следующий завет молодому поколению
своей эпохи: "Молодой человек, если записи мои попадут в твои руки,
вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от
улучшения общественных нравов без всяких насильственных потрясений".
Но молодое поколение, после смерти Пушкина не сделало этот завет
Пушкина основным принципом своих политических взглядов, оно пошло за
"Пугачевым из университета", за основателями Ордена - Герценом, Бакуниным,
Белинским. И потребовались ужасы большевизма, чтобы члены Ордена признали
мудрость политического мировоззрения Пушкина. Так С. Франк в упоминаемой
уже работе "Пушкин, как политический мыслитель" признает, что:
"Историческим фактом остается также утверждаемая Пушкиным солидарность
судьбы монархии и образованных классов и зависимость свободы от этих двух
факторов".
Чрезвычайно интересно, что взгляды Пушкина по вопросу о методах
улучшения жизни в России полностью совпадают со взглядами Николая I. 15
февраля 1835 года Николай I писал Паскевичу, что он благодарит Бога за то,
что Россия имеет возможность идти "смело, тихо, по христианским правилам к
постепенному усовершенствованию, которое должно из нее на долгое время
сделать сильнейшую, счастливейшую страну в мире". (А. Щербатов.
Генерал-фельдмаршал кн. Паскевич-Эриванский. СПБ. т. V, стр. 229).
XI. ОТНОШЕНИЕ ПУШКИНА К СОВЕРШЕННОЙ ПЕТРОМ I РЕВОЛЮЦИИ
Относясь отрицательно к революции, как способу улучшения жизни,
Пушкин отрицательно относился и к революции совершенной Петром I. Первый
раз оценку Петру I Пушкин делает в "Исторических замечаниях" написанных в
1882 году. "Впервые, - пишет С. Франк, - в творчестве Пушкина здесь
раздается нота восхищения Петром, пока еще, однако, довольно сдержанного,
Пушкин резко противопоставляет "Северного Исполина" его "ничтожным
наследникам". В чем увидел в заметках С. Франк ноты восхищения - усмотреть
трудно! Разве что в фразе "ничтожные наследники северного исполина,
изумленные блеском его величия, подражая ему во всем, что только не
потребовало нового вдохновения". Но дальше ведь Пушкин пишет: "Петр не
страшился народной свободы, неминуемого следствия просвещения, ибо доверяя
своему могуществу, и презирал человечество, может быть, более чем
Наполеон".
К этой оценке Пушкин делает следующее характерное примечание:
"История представляет около него всеобщее рабство. Указ разорванный кн.
Долгоруким, и письмо с берегов Прута приносят великую честь необыкновенной
душе самовластного Государя: впрочем, все состояния, окованные без разбора,
были равны перед его дубинкой. Все дрожало, все безмолвно повиновалось".
Такими способами властвования, как известно, Пушкин никогда не восхищался.
В разные эпохи своей жизни, по мере развития мировоззрения, Пушкин
по-разному понимает Петра. В раннюю, юношескую пору - он для него полубог,
позже он видит в нем черты демона разрушения. В статье "Просвещение России"
Пушкин указывает на то, что в результате совершенного Петром, Россия
подпала под влияние европейской культуры: "...Крутой переворот,
произведенный мощным самодержавием Петра НИСПРОВЕРГНУЛ ВСЕ СТАРОЕ, и
европейское влияние разлилось по всей России. Голландия и Англия образовали
наши флоты, Пруссия - наши войска. Лейбниц начертал план гражданских
учреждений".
Пушкин всегда остается трезв в своих рассуждениях о Петре, всегда
видит крайности многих его мероприятий. Гениальным своим чутьем он
угадывает в нем не обычного русского царя, А РЕВОЛЮЦИОНЕРА НА ТРОНЕ.
Как бы ни старались члены Ордена доказать, что Петр будто бы являлся
для Пушкина образцом государственного деятеля, все их уверения все равно
будут ничем иным как сознательной ложью. Именно никому другому, а Пушкину
принадлежат утверждения, что Петр I был не реформатором, а революционером,
и что он провел совершенно не реформы, а революцию. Он первый назвал мнимые
реформы Петра I революцией. В заметке "Об истории народа Русского Полевого"
Пушкин пишет: "С Федора и Петра начинается революция в России", которая
продолжается, до сего дня". В статье "О дворянстве" Пушкин называет Петра I
"одновременно Робеспьером и Наполеоном - воплощенной революцией".
В черновике письма к Чаадаеву по поводу его "Философического письма"
Пушкин неоднократно называет совершенное Петром революцией. "Но одно дело
произвести революцию, другое дело закрепить ее результаты. До Екатерины II
продолжали у нас революцию Петра, вместо того, чтобы ее упрочить. Екатерина
еще боялась аристократии. Александр сам был якобинцем. Вот уже 140 лет как
(...) сметает дворянство; и нынешний император первый воздвиг плотину
(очень слабую еще) против наводнения демократией, худшей, чем в Америке
(читали ли Вы Торквиля?) Я еще под горячим впечатлением от его книги и
совсем напуган ею".
Чрезвычайно характерно, что написанную в свое время Карамзиным
записку "О древней и новой России", в которой Карамзин осуждает крайности
преобразовательных методов Петра I и реформы Сперанского, напечатал первый
Пушкин в своем "Современнике". Проживи Пушкин больше и доведи он до конца
"Историю Петра Великого", он наверное сумел бы окончательно разобраться в
антинациональности совершенного Петром.
Весной 1830 года он, например, приветствует возникшее в то время у
Имп. Николая I намерение положить конец некоторым политическим традициям
введенным Петром I. 16 марта 1830 года он с радостью пишет П. Вяземскому:
"Государь уезжая оставил в Москве проект новой организации контрреволюции
революции Петра". Пушкин отзывается об намерении Николая I совершить
контрреволюцию - революции Петра I с явным одобрением. "Ограждение
дворянства, подавление чиновничества, новые права мещан и крепостных - вот
великие предметы".
Двойственное отношение Пушкина встречаем мы и в "Медном всаднике",
который всегда выставляют в качестве примера, что Пушкин восхищается Петром
I без всяких оговорок. Верный своему методу исследования, приведу по этому
поводу не свою, личную оценку, а признания члена Ордена критика Г.
Адамовича. В напечатанном в "Нов. Рус. Слово" ї от 10 ноября 1957 года)
статье "Размышления у камина" он пишет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415
традиций вырастает постоянная тревога Пушкина о будущем, предчувствия о
возможности новых противоправительственных заговоров. "Лучшие и прочнейшие
изменения, - пишет он в "Мыслях на дороге", - суть те, которые происходят
от одного улучшения нравов без насильственных потрясений политических,
страшных для человечества". В "Капитанской дочке", стоя уже на краю могилы,
Пушкин оставлял через героя повести следующий завет молодому поколению
своей эпохи: "Молодой человек, если записи мои попадут в твои руки,
вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от
улучшения общественных нравов без всяких насильственных потрясений".
Но молодое поколение, после смерти Пушкина не сделало этот завет
Пушкина основным принципом своих политических взглядов, оно пошло за
"Пугачевым из университета", за основателями Ордена - Герценом, Бакуниным,
Белинским. И потребовались ужасы большевизма, чтобы члены Ордена признали
мудрость политического мировоззрения Пушкина. Так С. Франк в упоминаемой
уже работе "Пушкин, как политический мыслитель" признает, что:
"Историческим фактом остается также утверждаемая Пушкиным солидарность
судьбы монархии и образованных классов и зависимость свободы от этих двух
факторов".
Чрезвычайно интересно, что взгляды Пушкина по вопросу о методах
улучшения жизни в России полностью совпадают со взглядами Николая I. 15
февраля 1835 года Николай I писал Паскевичу, что он благодарит Бога за то,
что Россия имеет возможность идти "смело, тихо, по христианским правилам к
постепенному усовершенствованию, которое должно из нее на долгое время
сделать сильнейшую, счастливейшую страну в мире". (А. Щербатов.
Генерал-фельдмаршал кн. Паскевич-Эриванский. СПБ. т. V, стр. 229).
XI. ОТНОШЕНИЕ ПУШКИНА К СОВЕРШЕННОЙ ПЕТРОМ I РЕВОЛЮЦИИ
Относясь отрицательно к революции, как способу улучшения жизни,
Пушкин отрицательно относился и к революции совершенной Петром I. Первый
раз оценку Петру I Пушкин делает в "Исторических замечаниях" написанных в
1882 году. "Впервые, - пишет С. Франк, - в творчестве Пушкина здесь
раздается нота восхищения Петром, пока еще, однако, довольно сдержанного,
Пушкин резко противопоставляет "Северного Исполина" его "ничтожным
наследникам". В чем увидел в заметках С. Франк ноты восхищения - усмотреть
трудно! Разве что в фразе "ничтожные наследники северного исполина,
изумленные блеском его величия, подражая ему во всем, что только не
потребовало нового вдохновения". Но дальше ведь Пушкин пишет: "Петр не
страшился народной свободы, неминуемого следствия просвещения, ибо доверяя
своему могуществу, и презирал человечество, может быть, более чем
Наполеон".
К этой оценке Пушкин делает следующее характерное примечание:
"История представляет около него всеобщее рабство. Указ разорванный кн.
Долгоруким, и письмо с берегов Прута приносят великую честь необыкновенной
душе самовластного Государя: впрочем, все состояния, окованные без разбора,
были равны перед его дубинкой. Все дрожало, все безмолвно повиновалось".
Такими способами властвования, как известно, Пушкин никогда не восхищался.
В разные эпохи своей жизни, по мере развития мировоззрения, Пушкин
по-разному понимает Петра. В раннюю, юношескую пору - он для него полубог,
позже он видит в нем черты демона разрушения. В статье "Просвещение России"
Пушкин указывает на то, что в результате совершенного Петром, Россия
подпала под влияние европейской культуры: "...Крутой переворот,
произведенный мощным самодержавием Петра НИСПРОВЕРГНУЛ ВСЕ СТАРОЕ, и
европейское влияние разлилось по всей России. Голландия и Англия образовали
наши флоты, Пруссия - наши войска. Лейбниц начертал план гражданских
учреждений".
Пушкин всегда остается трезв в своих рассуждениях о Петре, всегда
видит крайности многих его мероприятий. Гениальным своим чутьем он
угадывает в нем не обычного русского царя, А РЕВОЛЮЦИОНЕРА НА ТРОНЕ.
Как бы ни старались члены Ордена доказать, что Петр будто бы являлся
для Пушкина образцом государственного деятеля, все их уверения все равно
будут ничем иным как сознательной ложью. Именно никому другому, а Пушкину
принадлежат утверждения, что Петр I был не реформатором, а революционером,
и что он провел совершенно не реформы, а революцию. Он первый назвал мнимые
реформы Петра I революцией. В заметке "Об истории народа Русского Полевого"
Пушкин пишет: "С Федора и Петра начинается революция в России", которая
продолжается, до сего дня". В статье "О дворянстве" Пушкин называет Петра I
"одновременно Робеспьером и Наполеоном - воплощенной революцией".
В черновике письма к Чаадаеву по поводу его "Философического письма"
Пушкин неоднократно называет совершенное Петром революцией. "Но одно дело
произвести революцию, другое дело закрепить ее результаты. До Екатерины II
продолжали у нас революцию Петра, вместо того, чтобы ее упрочить. Екатерина
еще боялась аристократии. Александр сам был якобинцем. Вот уже 140 лет как
(...) сметает дворянство; и нынешний император первый воздвиг плотину
(очень слабую еще) против наводнения демократией, худшей, чем в Америке
(читали ли Вы Торквиля?) Я еще под горячим впечатлением от его книги и
совсем напуган ею".
Чрезвычайно характерно, что написанную в свое время Карамзиным
записку "О древней и новой России", в которой Карамзин осуждает крайности
преобразовательных методов Петра I и реформы Сперанского, напечатал первый
Пушкин в своем "Современнике". Проживи Пушкин больше и доведи он до конца
"Историю Петра Великого", он наверное сумел бы окончательно разобраться в
антинациональности совершенного Петром.
Весной 1830 года он, например, приветствует возникшее в то время у
Имп. Николая I намерение положить конец некоторым политическим традициям
введенным Петром I. 16 марта 1830 года он с радостью пишет П. Вяземскому:
"Государь уезжая оставил в Москве проект новой организации контрреволюции
революции Петра". Пушкин отзывается об намерении Николая I совершить
контрреволюцию - революции Петра I с явным одобрением. "Ограждение
дворянства, подавление чиновничества, новые права мещан и крепостных - вот
великие предметы".
Двойственное отношение Пушкина встречаем мы и в "Медном всаднике",
который всегда выставляют в качестве примера, что Пушкин восхищается Петром
I без всяких оговорок. Верный своему методу исследования, приведу по этому
поводу не свою, личную оценку, а признания члена Ордена критика Г.
Адамовича. В напечатанном в "Нов. Рус. Слово" ї от 10 ноября 1957 года)
статье "Размышления у камина" он пишет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415