Что можно добавить к этой поразительной характеристике "политических
успехов" России при ближайших преемниках Петра.
Возникают вопросы: каким образом Курляндско-Брауншвейгский табор
смог собраться на берегах Невы вокруг русского престола?
А если это случилось, то можно не боясь ошибки, утверждать что
кровавая Петровская революция кончилась ничем. Все реформы производились,
по объяснению историков-западников, с целью спасти Россию от участи быть
покоренной немцами. А на самом деле, сразу после смерти Петра, Россия стала
добычей немцев, а русские верхи пошли в духовную кабалу к западу. То есть
свершилось то, чего больше всего боялся Александр Невский. Русь попала в
духовное рабство к Западу.
Даже такой заядлый западник, как Г. Федотов, и тот признается в
книге "И есть, и будет", что:
"Россия с Петра перестала быть понятной русскому народу. Он не
представлял себе ни ее границ, ни ее задач, ни ее внешних врагов. которые
были ясны и конкретны для него в Московском Царстве. Выветривание
государственного сознания продолжалось беспрерывно в народных массах
Империи".
В результате совершенной Петром I революции, русское национальное
Государство не только не стало более сильным, как это обычно ложно
утверждают историки западнического лагеря, а настолько ослабело, что стало
игрушкой в руках утвердившихся в России иностранцев и Европейских держав.
Как низко упала политическая роль России к моменту захвата власти
дочерью Петра ярко показывает письмо французского агента Лалли кардиналу
Флери, в котором он пишет:
"Россия подвержена столь быстрым и столь чрезвычайным переворотам,
что выгоды Франции требуют необходимо иметь лицо, которое бы готово было
извлечь из того выгоды для своего государя".
Человеком, который сумел извлечь выгоду для Франции из наступившего
в России хаоса, после совершения Петром I революции, оказался Маркиз
Шетарди. Путем сложных интриг он сумел воспользоваться царившей в России
сумятицей и с помощью французского золота он организовал заговор в пользу
Елизаветы среди Гвардейских полков.
Историк Соловьев утверждает, что после Петра I судьба "России
осталась в русских руках". Это утверждение не отвечает печальной
исторической истине. Европа имела в после-петровской России своих
представителей, которые хозяйничали в ней как в завоеванной провинции.
Вспомним, например, колоритную фигуру прусского посланника барона А.
Мардефельда. Он пробыл в России двадцать два года. Приехал он в Россию еще
при Петре I в 1724 году. Сменились Императрицы и Императоры, а Мардефельд
не сменялся. Он был послом при Петре I, при Екатерине I, при Петре II, при
Анне Иоанновне. При его помощи Анна Леопольдовна стала правительницей,
когда ее несчастный сын Иоанн VI стал Русским Императором.
Друзья Мардефельда французский маркиз Шетарди, французский врач
Лесток, умный, человек ловкий, но "злого нрава и черного дурного сердца", с
помощью интриг и подкупов возвели на престол и Елизавету. "В течение многих
лет", - характеризует его роль В. Бильбасов, -"Мардефельд был "персона
гратиссима" в Петербурге".
После подрыва Петром I политических и религиозных основ
традиционного русского монархического миросозерцания, царская власть
повисла в воздухе и стала орудием политической игры европейских послов в
России. Как европейские послы низко расценивали тогдашнее положение
монархической власти в России, показывает следующий отзыв саксонского
дипломата Пецольца о перевороте, совершенном Елизаветой: "при помощи
нескольких гренадеров. нескольких бочек вина и нескольких мешков золота в
России можно сделать все, что угодно".
Таковы были политические результаты совершенной Петром революции.
Так выглядело дело с верховной властью в России после того, как он ее по
словам его почитателей "из небытия в бытие произвел" и оставил после себя в
"зените славы и могущества".
"Вмешательство представителей иностранных держав и вообще
иностранцев в русские дела достигло в это время крайних пределов. В XVIII
столетии подобное вмешательство было в порядке вещей и практиковалось во
всей Европе; в России же, со смерти Петра I, оно приняло довольно опасные
размеры, отчасти благодаря ряду женщин, занимавших престол. Елизавета
Петровна, многим обязанная благодаря Шетарди, Лестоку и другим чужеземцам,
естественно подчинялась их указаниям. Дерзость чужеземцев дошла в это время
до того, что какой-нибудь Брюммер дает слово за Елизавету, что она "к
Австрии не приступает, и этому слову верят." (31)
XVI. ЗАХВАТ ТРОНА ДОЧЕРЬЮ ПЕТРА I
В ночь с 24-го на 25-ое января 1741 г., Цесаревна Елизавета
Петровна, забыв присягу, данную малолетнему императору Иоанну VI,
арестовала младенца-императора, его мать Правительницу, всю Брауншвейгскую
семью и сама взошла на престол. Елизавета Петровна решила, если "Paris vaut
la messe", то за Россию можно, конечно, отречься от клятвенного обещания.
Нарушив присягу, Елизавета Петровна "секретнейшим" указом от 7
декабря 1742 года потребовала такую же присягу от Анны Леопольдовны: "чтоб
она в верности присягу учинила и в том за себя и за сына своего, принца
Иоанна, и дочь свою, принцессу Екатерину подписалась".
В результате нелепого закона Петра I о престолонаследии, русский
трон сделался игрушкой в руках его преемников и присяга на верность тому,
кто занимал русский трон, обесценивалась все более и более с каждым новым
дворцовым переворотом. Возникает прискорбное явление, когда пример
нарушения присяги на верность носителю государственной власти показывают
сами носители верховной власти или претенденты на эту власть и
представители высших кругов народа. Частые дворцовые перевороты лишали
присягу всякого нравственного значения и заставляли смотреть на нее как на
пустую формальность, которую можно нарушить Всякий раз, если это сулит в
будущем выгоду.
К клятвенному обещанию, к присяге, в после-петровскую эпоху
относятся не как к нравственному обязательству, которое ненарушимо и должно
быть исполнено любой ценой. Вспомним поступок Василия Шибанова, давшего
клятву князю Курбскому, что он доставит письмо Иоанну Грозному, поступок
знаменитого дипломата отца Петра I - Ордин-Нащокина, постригшегося в
монахи, но не пожелавшего нарушить условия заключенного им с поляками
Андрусовского мирного договора, вспомните поступок простого крестьянина
допетровской эпохи Ивана Сусанина.
В после-петровскую эпоху такого отношения к выполнению клятвенного
обещания и присяги мы почти не видим, особенно в высших слоях общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415