от распадения и
гибели: так полагали не только Николай и Нессельроде, но и Франц-Иосиф, и
австрийский канцлер Шварценберг, и вся Европа... Разгром Венгрии царской
интервенцией был, по существу, заключительным актом поражения европейского
революционного движения" (Тарле. Крымская война. Т. I. стр. II). То есть,
говоря иначе, Николай I сорвал революционные замыслы европейского
масонства.
В мемуарах "Мысли и воспоминания" кн. О. Бисмарк заявляет:
"В истории европейских государств едва ли найдется еще пример, чтобы
монарх великой державы оказал соседнему государству услугу, подобную той,
которую оказал Австрии Император Николай. Видя опасное положение в каком
она находилась в 1849 году, он пришел ей на помощь с 150.000 войском,
усмирил Венгрию, восстановил в ней королевскую власть и отозвал свое
войско, не потребовав за это от Австрии никаких уступок, никакого
вознаграждения, не затронув даже спорного Восточного или Польского вопроса.
Подобная же бескорыстная, дружеская услуга была оказана Николаем и Пруссии
во внешней политике во время Ольмюцкой конференции. Если бы даже эта услуга
была вызвана не одним дружеским расположением, но и соображениями
политического характера, все же она превосходила все то, что один монарх
сделает когда-либо для другого и может быть объяснена только властным и в
высокой степени рыцарским характером самодержавного монарха. Император
Николай смотрел в то время на Императора Франца-Иосифа как на своего
преемника в роли руководителя консервативным Тройственным союзом, который
был призван, по его мнению, бороться с революцией во всех ее проявлениях. В
Венгрии и в Ольмюце Император Николай действовал в убеждении, что он, как
представитель монархического принципа, предназначен судьбою объявить борьбу
революции, которая надвигалась с Запада. Он был идеалист, и остался верным
самому себе во все пережитые им исторические моменты".
"Но, Европа, - как это много раз, справедливо указывал Ф.
Достоевский в "Дневнике Писателя", - ... не верит ни благородству России,
ни ее бескорыстию. Вот особенно в этом "бескорыстии" и вся неизвестность,
весь соблазн, все главное, сбивающее с толку обстоятельство, всем
противное; всем ненавистное обстоятельство, а потому ему никто и не хочет
верить, всех как-то тянет ему не верить. Не будь "бескорыстия" - дело мигом
стало бы в десять раз проще и понятнее для Европы, а с бескорыстием тьма,
неизвестность, загадка, тайна!
...В самом деле, в Европе кричат о "русских захватах, о русском
коварстве", но единственно лишь, чтобы напугать свою толпу, когда надо, а
сами крикуны отнюдь тому не верят, да и никогда не верили. Напротив, их
смущает теперь и страшит, в образе России, скорее нечто правдивое, нечто
слишком уж бескорыстное, честное, гнушающееся и захватом и взяткой. Они
предчувствуют, что подкупить ее невозможно и никакой политической выгодой
не завлечь ее в корыстное или насильственное дело.
...Одну Россию ничем не прельстишь на неправый союз, никакой ценой".
В травле Николая I и России приняли самое активное участие вместе с
европейскими масонами духовные последыши русского масонства члены Ордена Р.
И. Двое из трех основателей Ордена Р. И. - Герцен и Бакунин оказываются
накануне революционных событий 1848 года в Европе, выпущенные, неизвестно
по каким соображениям Бенкендорфом. Герцен и Бакунин становятся русскими
маркизами де Кюстин: пишут в иностранной печати клеветнические статьи об
Имп. Николае I и о русском самодержавии и о русском историческом прошлом
вообще. Герцен приехавший в Европу раньше, тоже старается вооружить всех
знакомых политических деятелей, сознательных и бессознательных, латных и
бесплатных агентов европейского масонства ненавистью к Имп. Николаю. На
получаемые им от крепостных крестьян деньги Герцен имеет возможность
содержать известный в Париже политический салон. В салоне Герцена можно
встретить самых выдающихся революционных бесов всех стран: Прудона, Карла
Маркса, Гарибальди, Энгельса и др.
Бакунин мечется по всей Европе: где пахнет восстанием, там и он - в
Париже, Брюсселе, Праге, Дрездене. Его заветный план - использовать силы
европейских революционных движений против России. Он мечтает поднять против
России поляков, чехов, сербов, все славянские племена, раскольников - всех,
кого возможно. Россия, управляемая царями - главное препятствие на пути
всемирной революции, революции беспощадной и всесметающей: задача
уничтожения России - это самая главная задача европейского революционного
движения. Это Бакунин повторяет всегда, в каждой своей речи.
Услышав о том, что войска Паскевича разбили венгерских мятежников
находившихся под командованием русского поляка Дембинского. Тургенев писал
Виардо: "Но зато русские разбили Дембинского. К черту всякое национальное
чувство. Для человека с сердцем есть только одно отечество-демократия, а
если русские победят, ей будет нанесен смертельный удар" (Письмо Тургенева
Виардо 29 мая 1849 г.). Как видим письмо Тургенева сильно попахивает
масонскими идейками, крепко усвоенными большинством членов Ордена Р. И.
Поступив как идеалист, Николай I, конечно, не понравился
представителям европейского эгоизма, и против него единым фронтом начали
выступать и спасенные им европейские монархии и революционеры, стремившиеся
сбросить этих монархов. "Когда летом 1849 г. русские войска подавили
венгерское восстание, то Николай I предстал перед Европой в ореоле такого
мрачного, но огромного могущества, что с тех пор тревожные опасения уже не
покидали не только либеральную, но отчасти и умеренно-консервативную
буржуазию в германских государствах, во Франции и Англии. Будущее "русского
нашествия" представлялось напуганному воображению как нечто в виде нового
переселения народов, с пожарами, "гибелью старой цивилизации", с
уничтожением всех материальных ценностей под копытами казацких лошадей"
(Тарле. Крымская война Том 1).
Художниками, рисовавшими ужасные картины "русского нашествия" во
всех странах были, конечно масоны и связанные с ними тайные революционные
общества. Обыватель, человеческая толпа всегда глупа и она верила и
трепетала. А ведь еще многие в Европе были свидетелями русско-казацкого
нашествия на Европу во время войн с Наполеоном и знали на личном опыте, что
русско-казацкое нашествие носило гораздо более культурные формы чем
предшествовавшие ему нашествия войск революционной Франции.
"Немудрено, что и Пальмерстон в Лондоне, и Наполеон III, и
Стрэтфорд-Редклиф в Константинополе, сами вовсе не поддавшиеся этим
обывательским страхам и преувеличениям, очень хорошо учитывали, насколько
для их дипломатической игры благоприятна подобная атмосфера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415
гибели: так полагали не только Николай и Нессельроде, но и Франц-Иосиф, и
австрийский канцлер Шварценберг, и вся Европа... Разгром Венгрии царской
интервенцией был, по существу, заключительным актом поражения европейского
революционного движения" (Тарле. Крымская война. Т. I. стр. II). То есть,
говоря иначе, Николай I сорвал революционные замыслы европейского
масонства.
В мемуарах "Мысли и воспоминания" кн. О. Бисмарк заявляет:
"В истории европейских государств едва ли найдется еще пример, чтобы
монарх великой державы оказал соседнему государству услугу, подобную той,
которую оказал Австрии Император Николай. Видя опасное положение в каком
она находилась в 1849 году, он пришел ей на помощь с 150.000 войском,
усмирил Венгрию, восстановил в ней королевскую власть и отозвал свое
войско, не потребовав за это от Австрии никаких уступок, никакого
вознаграждения, не затронув даже спорного Восточного или Польского вопроса.
Подобная же бескорыстная, дружеская услуга была оказана Николаем и Пруссии
во внешней политике во время Ольмюцкой конференции. Если бы даже эта услуга
была вызвана не одним дружеским расположением, но и соображениями
политического характера, все же она превосходила все то, что один монарх
сделает когда-либо для другого и может быть объяснена только властным и в
высокой степени рыцарским характером самодержавного монарха. Император
Николай смотрел в то время на Императора Франца-Иосифа как на своего
преемника в роли руководителя консервативным Тройственным союзом, который
был призван, по его мнению, бороться с революцией во всех ее проявлениях. В
Венгрии и в Ольмюце Император Николай действовал в убеждении, что он, как
представитель монархического принципа, предназначен судьбою объявить борьбу
революции, которая надвигалась с Запада. Он был идеалист, и остался верным
самому себе во все пережитые им исторические моменты".
"Но, Европа, - как это много раз, справедливо указывал Ф.
Достоевский в "Дневнике Писателя", - ... не верит ни благородству России,
ни ее бескорыстию. Вот особенно в этом "бескорыстии" и вся неизвестность,
весь соблазн, все главное, сбивающее с толку обстоятельство, всем
противное; всем ненавистное обстоятельство, а потому ему никто и не хочет
верить, всех как-то тянет ему не верить. Не будь "бескорыстия" - дело мигом
стало бы в десять раз проще и понятнее для Европы, а с бескорыстием тьма,
неизвестность, загадка, тайна!
...В самом деле, в Европе кричат о "русских захватах, о русском
коварстве", но единственно лишь, чтобы напугать свою толпу, когда надо, а
сами крикуны отнюдь тому не верят, да и никогда не верили. Напротив, их
смущает теперь и страшит, в образе России, скорее нечто правдивое, нечто
слишком уж бескорыстное, честное, гнушающееся и захватом и взяткой. Они
предчувствуют, что подкупить ее невозможно и никакой политической выгодой
не завлечь ее в корыстное или насильственное дело.
...Одну Россию ничем не прельстишь на неправый союз, никакой ценой".
В травле Николая I и России приняли самое активное участие вместе с
европейскими масонами духовные последыши русского масонства члены Ордена Р.
И. Двое из трех основателей Ордена Р. И. - Герцен и Бакунин оказываются
накануне революционных событий 1848 года в Европе, выпущенные, неизвестно
по каким соображениям Бенкендорфом. Герцен и Бакунин становятся русскими
маркизами де Кюстин: пишут в иностранной печати клеветнические статьи об
Имп. Николае I и о русском самодержавии и о русском историческом прошлом
вообще. Герцен приехавший в Европу раньше, тоже старается вооружить всех
знакомых политических деятелей, сознательных и бессознательных, латных и
бесплатных агентов европейского масонства ненавистью к Имп. Николаю. На
получаемые им от крепостных крестьян деньги Герцен имеет возможность
содержать известный в Париже политический салон. В салоне Герцена можно
встретить самых выдающихся революционных бесов всех стран: Прудона, Карла
Маркса, Гарибальди, Энгельса и др.
Бакунин мечется по всей Европе: где пахнет восстанием, там и он - в
Париже, Брюсселе, Праге, Дрездене. Его заветный план - использовать силы
европейских революционных движений против России. Он мечтает поднять против
России поляков, чехов, сербов, все славянские племена, раскольников - всех,
кого возможно. Россия, управляемая царями - главное препятствие на пути
всемирной революции, революции беспощадной и всесметающей: задача
уничтожения России - это самая главная задача европейского революционного
движения. Это Бакунин повторяет всегда, в каждой своей речи.
Услышав о том, что войска Паскевича разбили венгерских мятежников
находившихся под командованием русского поляка Дембинского. Тургенев писал
Виардо: "Но зато русские разбили Дембинского. К черту всякое национальное
чувство. Для человека с сердцем есть только одно отечество-демократия, а
если русские победят, ей будет нанесен смертельный удар" (Письмо Тургенева
Виардо 29 мая 1849 г.). Как видим письмо Тургенева сильно попахивает
масонскими идейками, крепко усвоенными большинством членов Ордена Р. И.
Поступив как идеалист, Николай I, конечно, не понравился
представителям европейского эгоизма, и против него единым фронтом начали
выступать и спасенные им европейские монархии и революционеры, стремившиеся
сбросить этих монархов. "Когда летом 1849 г. русские войска подавили
венгерское восстание, то Николай I предстал перед Европой в ореоле такого
мрачного, но огромного могущества, что с тех пор тревожные опасения уже не
покидали не только либеральную, но отчасти и умеренно-консервативную
буржуазию в германских государствах, во Франции и Англии. Будущее "русского
нашествия" представлялось напуганному воображению как нечто в виде нового
переселения народов, с пожарами, "гибелью старой цивилизации", с
уничтожением всех материальных ценностей под копытами казацких лошадей"
(Тарле. Крымская война Том 1).
Художниками, рисовавшими ужасные картины "русского нашествия" во
всех странах были, конечно масоны и связанные с ними тайные революционные
общества. Обыватель, человеческая толпа всегда глупа и она верила и
трепетала. А ведь еще многие в Европе были свидетелями русско-казацкого
нашествия на Европу во время войн с Наполеоном и знали на личном опыте, что
русско-казацкое нашествие носило гораздо более культурные формы чем
предшествовавшие ему нашествия войск революционной Франции.
"Немудрено, что и Пальмерстон в Лондоне, и Наполеон III, и
Стрэтфорд-Редклиф в Константинополе, сами вовсе не поддавшиеся этим
обывательским страхам и преувеличениям, очень хорошо учитывали, насколько
для их дипломатической игры благоприятна подобная атмосфера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415