После обеда довольно долго сидели за беседой и коктейлями. Жан Сурум пил мало — ему предстояло явиться к своему начальнику.
— На этот раз меня, возможно, пошлют на Юг. Туда, где что-то готовится, первым делом посылают нас.
— Ну что ж, заезжай в гости,— сказал Борис.— Встретим по-царски.
— Положим спать на змеиные шкуры под персиковым деревом. И сладкие плоды будут сами падать в рот, как в раю,— подхватил я.
— В таком случае ждите,— сказал Сурум, поднимаясь,— обязательно заеду. Надеюсь, вас там нетрудно найти?
— Наш адрес такой,— ответил Борис.— Юг, под носом у фашистов, на самой высокой горе.
— Хорошо, так и запомню. Будьте здоровы, до свиданья!
Мы повскакали с мест и проводили Жана по стойке «смирно».
Глава 10
I
СУРОВАЯ ЗИМА
На обратном пути из Валенсии
мы сошли в Альмадене и сразу столкнулись с Мануэлем Зоро, приехавшим туда за медикаментами. Мы подарили ему бутылку хорошего вина, а он предложил подвезти нас на своей санитарной машине. По дороге Мануэль рассказал последние новости. С капитаном Цветковым на днях случился сердечный приступ. Фашисты недавно накрыли нашу батарею, у одного орудия оторвало колесо, человеческих жертв, правда, не было. На кухню приблудилась коричневая сучка, Пендрик назвал ее Мореной. Сам Зоро еще как следует не устроился на новом месте. Но дом, в котором помещался медпункт, удобный и расположен вблизи батареи, хотя нет пока санитарок, которые ухаживали бы за ранеными и стирали белье.
— По соседству есть деревни, но там живут одни грязные старухи,— продолжал Зоро,-— и почти каждая больна трахомой. Таккх нельзя брать в санитарки.
— За чем же дело, подбери себе красоток в По-собланко5— пошутил Борис— И жизнь интереснее станет.
— Я так и сделаю,— серьезно ответил Зоро.— По-собланко ломится от хорошеньких женщин. Пускай подработают. А старух не возьму, ну их к дьяволу. Вы не представляете, какая у них там грязь.
— Это от бедности,— сказал я.
— Надо больше работать! — воскликнул Зоро.— Пускай собирают желуди, маслины у линии фронта.
— Линия фронта всегда под обстрелом. Женщинам там не место,— вмешался в разговор Борис— Вы бы лучше помогли им советом, лекарствами.
— Я помогаю,— ответил Мануэль.— Лечу, даю лекарства, они мне за это тащат кроликов, кур и даже воробьев.
— Значит, не так уж бедны,— сказал Борис. Мануэль покачал головой.
— Что вы, живут впроголодь. Но человек ради здоровья готов,последнее отдать.
— Тогда не нужно брать их приношений,— сказал я.— Медикаменты нам бесплатно присылает Советский Союз.
— А чем нам прикажете питаться? — спросил Зоро.— Чем кормить больных и раненых? Разве я один съедаю их приношения? Всем перепадает.
— И много приносят? — поинтересовался Борис.
— Когда как,— ответил Зоро.— Старичье поменьше, копят на гробы. А потом большая часть пациентов — дети, что с них возьмешь? Тут многие страдают от кожных болезней, трахомы. Все от грязи. И так из поколения в поколение, и никто не знает, когда этому будет конец!
— Когда победит республика,— сказал я.
— Не так это просто,— усмехнулся Зоро.— Во всей округе нет ни одного врача. Все в городах. Крестьянину трудно до них добраться, да и не по карману. Ведь врач не возьмет ни козленка, ни кролика. Ему гони монету. А откуда деньги у этих людей?
— Ничего, победит республика, и сюда заглянет солнце,— сказал Борис.
Зоро усмехнулся.
— Что-то не верится. В это царство темноты и болезней оно никогда не заглянет. На мой взгляд, некоторые люди еще до рожденья обречены на бедность, темноту, и ничто не в состоянии помочь этим несчастным горемыкам. Так было, так будет.
— Нет, будет иначе! — с жаром воскликнул я.— Победит республика, больных детей вылечат. Они закончат школы, университеты, станут учителями, врачами, вернутся домой. И в эти деревни придет новая жизнь. Вот как будет, сеньор Зоро, поверьте мне.
— Вы отличный агитатор,— сказал Зоро.— Но подобные речи я слышал уже не раз. Все говорят, говорят, а положение день ото дня ухудшается. На словах нетрудно построить рай на земле, а на деле... И не забудьте, сеньор Анатолио, по соседству с каждым раем находится ад. Так вот, на долю этих людей выпал ад, и я не верю, что кто-то явится и впустит их в рай. А если это возможно, то лишь за счет изгнания оттуда других. В раю никогда не хватало места для всех.
— Всем хватит места,— серьезно сказал Борис.— Вы еще сами в этом убедитесь.
Мы въехали в Пособланко. Я попросил остановить машину у домика Альбины, хотел передать ей подарки из Валенсии — маленький веер и кастаньеты искусной работы. Борис остался в машине, а Мануэль увязался со мной.
— Вы извините, но я сгораю от любопытства увидеть вашу пассию.
Я приподнял позеленевший бронзовый круг на двери и постучал. Послышались шаги. Я узнал их — это были ее шаги. Раскрылась дверь, перед нами стояла Альбина, радостная, смущенная. Она извинилась за беспорядок в доме — только что вернулась с работы, а мать осталась в госпитале, сегодня у них стирка. Я давно не видел Альбину, и сейчас мне бросилось в глаза, что она удивительно хороша собой. Зоро молча стоял рядом со мной, видимо тоже пораженный красотой девушки. Почему-то смутившись, я протянул ей свои подарки.
— Какие чудные кастаньеты! — воскликнула Альбина.— Никогда не видела таких!
— Они из красного дерева,— расхваливал я свой подарок, хотя не очень-то был уверен в этом. Но Мануэль Зоро презрительно махнул рукой и сказал:
— Как бы не так...— И затем, повернувшись к Альбине: — Иностранцы ничего не смыслят в испанских кастаньетах. Это вовсе не кастаньеты, а сувениры для заезжих туристов. Вот я вам подарю кастаньеты — глаз не оторвете. Весь город заслушается, когда возьмете их в руки.
Альбина испробовала кастаньеты. На мой вгляд, они звучали превосходно, но Зоро воскликнул:
— Ну, что я вам говорил! Разве это кастаньеты?
— Отличные кастаньеты — сказала Альбина и, раскрыв мой веер, принялась обмахивать зардевшиеся щеки.— И веер просто чудо.
— И веер никуда не годится,— уверял Зоро.— Вот я вам подарю...
Альбина прервала его:
— Его, сеньор, вы можете подарить другой. Для меня этот хорош. Спасибо вам, сеньор Анатолио, спасибо за чудесные подарки. Ваш друг, мне кажется, совсем не разбирается в таких вещах.
Я вздохнул с облегчением и откровенно признался:
— Он не то чтобы мой друг... Это наш врач.
— Мануэль Зоро,— представился он.— Шеф медпункта артиллерийской батареи.
Альбина всплеснула руками.
— Врач? — И, молитвенно сложив ладони, она продолжала: — Сеньор медико, пожалуйста, возьмите меня к себе. Я работаю в швейной мастерской, но мне это ужасно надоело. Ведь вам нужны санитарки, правда?
— Мы только что об этом говорили,— кивнув в мою сторону, сказал Зоро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
— На этот раз меня, возможно, пошлют на Юг. Туда, где что-то готовится, первым делом посылают нас.
— Ну что ж, заезжай в гости,— сказал Борис.— Встретим по-царски.
— Положим спать на змеиные шкуры под персиковым деревом. И сладкие плоды будут сами падать в рот, как в раю,— подхватил я.
— В таком случае ждите,— сказал Сурум, поднимаясь,— обязательно заеду. Надеюсь, вас там нетрудно найти?
— Наш адрес такой,— ответил Борис.— Юг, под носом у фашистов, на самой высокой горе.
— Хорошо, так и запомню. Будьте здоровы, до свиданья!
Мы повскакали с мест и проводили Жана по стойке «смирно».
Глава 10
I
СУРОВАЯ ЗИМА
На обратном пути из Валенсии
мы сошли в Альмадене и сразу столкнулись с Мануэлем Зоро, приехавшим туда за медикаментами. Мы подарили ему бутылку хорошего вина, а он предложил подвезти нас на своей санитарной машине. По дороге Мануэль рассказал последние новости. С капитаном Цветковым на днях случился сердечный приступ. Фашисты недавно накрыли нашу батарею, у одного орудия оторвало колесо, человеческих жертв, правда, не было. На кухню приблудилась коричневая сучка, Пендрик назвал ее Мореной. Сам Зоро еще как следует не устроился на новом месте. Но дом, в котором помещался медпункт, удобный и расположен вблизи батареи, хотя нет пока санитарок, которые ухаживали бы за ранеными и стирали белье.
— По соседству есть деревни, но там живут одни грязные старухи,— продолжал Зоро,-— и почти каждая больна трахомой. Таккх нельзя брать в санитарки.
— За чем же дело, подбери себе красоток в По-собланко5— пошутил Борис— И жизнь интереснее станет.
— Я так и сделаю,— серьезно ответил Зоро.— По-собланко ломится от хорошеньких женщин. Пускай подработают. А старух не возьму, ну их к дьяволу. Вы не представляете, какая у них там грязь.
— Это от бедности,— сказал я.
— Надо больше работать! — воскликнул Зоро.— Пускай собирают желуди, маслины у линии фронта.
— Линия фронта всегда под обстрелом. Женщинам там не место,— вмешался в разговор Борис— Вы бы лучше помогли им советом, лекарствами.
— Я помогаю,— ответил Мануэль.— Лечу, даю лекарства, они мне за это тащат кроликов, кур и даже воробьев.
— Значит, не так уж бедны,— сказал Борис. Мануэль покачал головой.
— Что вы, живут впроголодь. Но человек ради здоровья готов,последнее отдать.
— Тогда не нужно брать их приношений,— сказал я.— Медикаменты нам бесплатно присылает Советский Союз.
— А чем нам прикажете питаться? — спросил Зоро.— Чем кормить больных и раненых? Разве я один съедаю их приношения? Всем перепадает.
— И много приносят? — поинтересовался Борис.
— Когда как,— ответил Зоро.— Старичье поменьше, копят на гробы. А потом большая часть пациентов — дети, что с них возьмешь? Тут многие страдают от кожных болезней, трахомы. Все от грязи. И так из поколения в поколение, и никто не знает, когда этому будет конец!
— Когда победит республика,— сказал я.
— Не так это просто,— усмехнулся Зоро.— Во всей округе нет ни одного врача. Все в городах. Крестьянину трудно до них добраться, да и не по карману. Ведь врач не возьмет ни козленка, ни кролика. Ему гони монету. А откуда деньги у этих людей?
— Ничего, победит республика, и сюда заглянет солнце,— сказал Борис.
Зоро усмехнулся.
— Что-то не верится. В это царство темноты и болезней оно никогда не заглянет. На мой взгляд, некоторые люди еще до рожденья обречены на бедность, темноту, и ничто не в состоянии помочь этим несчастным горемыкам. Так было, так будет.
— Нет, будет иначе! — с жаром воскликнул я.— Победит республика, больных детей вылечат. Они закончат школы, университеты, станут учителями, врачами, вернутся домой. И в эти деревни придет новая жизнь. Вот как будет, сеньор Зоро, поверьте мне.
— Вы отличный агитатор,— сказал Зоро.— Но подобные речи я слышал уже не раз. Все говорят, говорят, а положение день ото дня ухудшается. На словах нетрудно построить рай на земле, а на деле... И не забудьте, сеньор Анатолио, по соседству с каждым раем находится ад. Так вот, на долю этих людей выпал ад, и я не верю, что кто-то явится и впустит их в рай. А если это возможно, то лишь за счет изгнания оттуда других. В раю никогда не хватало места для всех.
— Всем хватит места,— серьезно сказал Борис.— Вы еще сами в этом убедитесь.
Мы въехали в Пособланко. Я попросил остановить машину у домика Альбины, хотел передать ей подарки из Валенсии — маленький веер и кастаньеты искусной работы. Борис остался в машине, а Мануэль увязался со мной.
— Вы извините, но я сгораю от любопытства увидеть вашу пассию.
Я приподнял позеленевший бронзовый круг на двери и постучал. Послышались шаги. Я узнал их — это были ее шаги. Раскрылась дверь, перед нами стояла Альбина, радостная, смущенная. Она извинилась за беспорядок в доме — только что вернулась с работы, а мать осталась в госпитале, сегодня у них стирка. Я давно не видел Альбину, и сейчас мне бросилось в глаза, что она удивительно хороша собой. Зоро молча стоял рядом со мной, видимо тоже пораженный красотой девушки. Почему-то смутившись, я протянул ей свои подарки.
— Какие чудные кастаньеты! — воскликнула Альбина.— Никогда не видела таких!
— Они из красного дерева,— расхваливал я свой подарок, хотя не очень-то был уверен в этом. Но Мануэль Зоро презрительно махнул рукой и сказал:
— Как бы не так...— И затем, повернувшись к Альбине: — Иностранцы ничего не смыслят в испанских кастаньетах. Это вовсе не кастаньеты, а сувениры для заезжих туристов. Вот я вам подарю кастаньеты — глаз не оторвете. Весь город заслушается, когда возьмете их в руки.
Альбина испробовала кастаньеты. На мой вгляд, они звучали превосходно, но Зоро воскликнул:
— Ну, что я вам говорил! Разве это кастаньеты?
— Отличные кастаньеты — сказала Альбина и, раскрыв мой веер, принялась обмахивать зардевшиеся щеки.— И веер просто чудо.
— И веер никуда не годится,— уверял Зоро.— Вот я вам подарю...
Альбина прервала его:
— Его, сеньор, вы можете подарить другой. Для меня этот хорош. Спасибо вам, сеньор Анатолио, спасибо за чудесные подарки. Ваш друг, мне кажется, совсем не разбирается в таких вещах.
Я вздохнул с облегчением и откровенно признался:
— Он не то чтобы мой друг... Это наш врач.
— Мануэль Зоро,— представился он.— Шеф медпункта артиллерийской батареи.
Альбина всплеснула руками.
— Врач? — И, молитвенно сложив ладони, она продолжала: — Сеньор медико, пожалуйста, возьмите меня к себе. Я работаю в швейной мастерской, но мне это ужасно надоело. Ведь вам нужны санитарки, правда?
— Мы только что об этом говорили,— кивнув в мою сторону, сказал Зоро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128