— Если вздумаешь бежать, пристрелю на месте.
— Я и не думаю бежать, сеньор.
— Тише!
— Хорошо, хорошо, сеньор.
— Если выведешь меня, сохраним тебе жизнь.
— Вы расстреляете меня.
— Мы пленных не расстреливаем.
— Нам говорили, вы всех подряд расстреливаете.
— Неправда. Прибавь шагу!
— Анархисты, я слышал, всех подряд расстреливают.
— Так же, как вы,— ответил я.
— Мы расстреливаем только коммунистов и бойцов интербригад.
— Вы всех подряд расстреливаете,— сказал я.
— Мне тяжело,— сказал он, запыхавшись.— Надо было идти по тропе.
— Там далеко не уйдешь. Поторопись!
— Здесь очень скользко.
— У источника отдохнем.
— Я не дойду до источника...
— Остановись!
Пленный остановился. Не отнимая пистолета от его виска, припадая на левую ногу, я сделал шаг и всем телом навалился на другое плечо пленного.
— Так лучше?
— Да, сеньор.
— Идем.
— Идемте...
Впереди горизонт озарился вспышками света, из темноты на мгновение вырвался ломаный контур гор. Над нами с воем пронеслись снаряды, затем мы услышали грохот пушек по ту сторону долины и почти одновременно оглушительные взрывы на Сьерра-де-Польо»
— Давайте приляжем,— взмолился пленный.
— Ерунда, пошли! Это на горе.
Снова стреляли. Утирая ладонью пот, пленный испуганно озирался.
— Как бы в нас не угодили!
— Сюда стрелять не будут.
— Откуда вы знаете, сеньор?
Я ничего не сказал, но был уверен, что это Борис создает для нас огневую завесу. И я представил себе, как он и Марко стоят на Сьерра-Педросо, стоят и ломают голову, чем бы нам помочь. Если Борис хоть на полчаса задержит погоню, я спасен. Еще полчаса, и мы будем в долине, в нейтральной полосе. Там-то можно вздохнуть свободней. Всего полчаса...
И снова стреляли. Может, ребята с пулеметом успели вернуться к своим и все рассказать? Нет, такИ>ыстро им не пересечь долину, не взобраться на Сьерра-Педросо. Нет, нет, они еще в пути, просто из Сьерра-Педросо понимают, что схватка закончилась, нужно огнем прикрыть отступление. Отступление... Я горько усмехнулся про себя. Не будь этого пленного, я бы лежал сейчас рядом с комиссаром.
Я, видимо, потерял много крови, меня мутило, кружилась голова. Нужно было остановиться, перевязать раны. Стиснув зубы, я огляделся на ходу. Чуть в стороне чернела каменная глыба. Это было надежное укрытие. Я опустился на землю, привалившись спиною к камню. Мой пленник стоял в двух шагах, и я все время держал его под прицелом.
— Перевязать сумеешь?
— Я санитар пулеметной роты, сеньор.
Содрав с плеча санитарную сумку, швырнул ее под ноги пленному.
— На, перевяжи! Сначала колено, потом голову.
Пленный присел на корточки, раскрыл сумку.
— Там найдешь скальпель. Разрежь мне штанину! Он отыскал скальпель. Я целился ему в голову.
Он разрезал штанину.
— Положи скальпель на место!
Он исполнил приказание. Осмотрев мою рану, прошептал:
— Сеньор, у вас раздроблено колено! И вся нога в крови.
— Смочи перекисью водорода, перевяжи и затяни выше колена!
Судя по его ловким и точным движениям, он был неплохим санитаром. Вскоре с коленкой было покончено.
— Теперь голову!
Пока он перевязывал голову, дуло пистолета упиралось ему в живот.
— Не пугайте меня, сеньор, я вам ничего не сделаю,— взмолился он, и я несколько ослабил руку с пистолетом.— Рана в голове пустяковая, скоро заживет. А вот ногу придется в гипс положить. С ногою дело дрянь.
— Дрянь?
— Коленка не будет сгибаться. Разве хороший хирург...
Пленный не закончил. Его слова покрыл страшный грохот: Борис Эндруп все еще пытался меня спасти. Теперь-то разведчики вернулись, и Борис, наверное, догадывается о моей участи.
— С чего это ваши палят среди ночи? — спросил пленный.
— Откуда я знаю? Может, ваши перешли в наступление.
— Наступление начнется только через два дня.
— А где?
— Этого я не знаю. Нашему батальону приказано занять противоположные высоты.
— Сьерра-Педросо?
— Кажется, так. На подмогу прислали кавалерию. Но ваши пушки вчера изрядно потрепали ее.
— Большие потери?
— Большие. Сам видел — помогал перевязывать раненых. Много полегло людей. Наш командир сказал, что скоро и нам подбросят тяжелую артиллерию, и тогда вам крышка.
— Крышка?
— Так он сказал.
Санитар закончил перевязку и протянул мне руку. Я встал. Нога горела, словно в огне. Я стиснул зубы, поднял пистолет.
— Пошли!
Только теперь я чувствовал боль по-настоящему. Сначала показалось, что не вынесу, но с каждым шагом боль утихала, и мы медленно волочились вниз.
— Скоро начнет светать,— сказал пленный.
— До тех пор мы должны добраться до источника.
— Это невозможно, сеньор!
— Должны.
— Тогда надо идти быстрее.
— Пошли быстрее.
Я напряг все силы и прибавил шагу. По спине градом катился пот, из-под повязки на голове сочилась кровь, белая марля на колене тоже потемнела. Не прошло и десяти минут, как силы мои иссякли. Я присел на камень и сжал кулаки.
— Сеньор,— сказал пленный,— дайте мне ваш скальпель! Я срежу вам трость.
Я протянул ему скальпель. Пленный направился в заросли, дуло пистолета неотступно шло за ним. Но он не пытался бежать. Он срезал толстый сук с кривым концом и вернулся ко мне.
— Примерьте, какой длины нужно!
Я поднялся, примерил. Он укоротил палку, принялся обтесывать ее.
— Хороша будет трость,— сказал он.
Мне стало совестно целиться в него, я опустил пистолет.
— Как вы считаете, сеньор, война скоро кончится?
— Как разобьем фашистов, так и кончится,— ответил я.
— Вы думаете, их разобьют?
— Не сомневаюсь.
— Генералу Франко помогают Гитлер и Муссолини. Я слышал, к нам прибыли германские летчики, танкисты, артиллеристы и даже целые моторизованные дивизии из Италии. И португальцы нам помогают.
— И марокканская кавалерия,— добавил я.
— И марокканская кавалерия,— согласился пленный,— и не только кавалерия, но и пехота марокканская, иностранный легион. Нелегко будет республике со всеми справиться.
— Ничего, справимся.
— Но где же возьмете оружие? Нам говорили, побережье блокируют итальянские и германские корабли, а~ в тылу у вас орудует пятая колонна. Республика погибнет.
— Республика победит.
— Вы думаете?
— Уверен!
— Дай бог! — промолвил пленный и протянул мне трость.— А у вас какое-то странное произношение. Вы из Валенсии или, может, из интербригады?
— Из Валенсии,— ответил я.
— Валенсия,— задумчиво произнес пленный,— вот ваша житница. Если б не она, республика давно погибла.
— У нас тоже есть друзья, они помогают нам,— сказал я, поднимаясь с помощью трости.
— Я знаю, вам помогает Россия,— продолжал пленный и сам положил мою руку к себе на плечо.— Но Россия далеко, побережье блокировано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128