Видимо, пороги были близко.
С пологого холма, поросшего густым кустарником, деревьями, мы осторожно спускались к реке. По далекой дороге, вздымая пыль, на огромной скорости мчались машины. Но чьи они — республиканцев, мятежников? И тот и другой берег казались вымершими. Редкие крестьянские домишки, словно белые камешки, разбросанные вдоль реки, тоже не подавали признаков жизни. Видимо, хозяева бросили их на произвол судьбы, а сами подались к французской границе, к Пиренеям, зловещим, заснеженным великанам, маячившим вдали. Наконец мы стояли у брода. Течение, правда, было быстрое, зато глубина небольшая. Вода клокотала, ревела, разбрасывая клочья белой пены.
— Неужели здесь? — растерянно произнес Микола Савич.
Я ответил:
— Едва ли найдем что-нибудь лучше.
— Добрин,— сказал Савич,— мы остаемся наблюдать за берегом, а вы отправляйтесь обратно и приведите сюда людей. Будьте осторожны. Встретимся на холме.
Не сказав ни слова, Добрин повернул обратно. Мы с Миколой Савичем засели в укрытии, прикидывая, как лучше перебраться через реку. Мы старались запомнить каждую мель, каждый камень, чтобы не оступиться в темноте.
— Жаль, нет веревки,— сказал Савич.— Очень была бы кстати.
— В зарослях много лиан,— ответил я, вспомнив лес, который мы недавно проходили.— Они длинные, гибкие... Нож у тебя есть?
Савич достал из кармана нож с большим, слегка кривым лезвием, будто бы специально приспособленным резать лианы.
— Да у тебя в карманах, наверное, целая мастерская! — пошутил я.
— Кое-что припас на всякий случай,— похвалился Савич.
Я взял нож и отправился в заросли. Влажный лес был полон лиан. Словно серые змеи, они обвивали стволы, подчас глубоко впиваясь в толстую кожу пробковых дубов. Не один могучий дуб был удушен их цепкими объятиями и теперь стоял, словно призрак, топорща свои высохшие ветви.
В самый разгар работы я вдруг уловил какой-то странный шум. Я замер. Где-то рядом, в гуще вечнозеленого кустарника, хрустнула ветка, и снова — тишина» Человек или зверь? В тот момент я бы охотнее встретился со зверем, нежели с человеком. Я подождал немного, потом спросил:
— Кто там?
Из кустов показалось загорелое, обветренное лицо. На голове — республиканская пилотка с красной звездочкой.
— Выходи! — крикнул я.— Чего прячешься!
Из-за кустов появилась вторая голова. У обоих незнакомцев в руках винтовки, у одного к тому же какой-то музыкальный инструмент в зеленом чехле, похожий на валторну. Их щеки густо покрывала черная колючая щетина, но сквозь нее пробивались улыбки, ведь и у меня был берет с такой же красной звездочкой.
— Вы один? — спросил человек с музыкальным инструментом.
— А что? — ответил я настороженно.
— Мы ищем брод,— сказал второй.— Если не возражаете, можем путешествовать вместе...
— Как вы здесь очутились?
— Мы с ним из одной части,— объяснил человек с музыкальным инструментом.— Я играл в бригадном оркестре. Бригаду разбили, рассеяли, и вот мы вдвоем пробираемся к французской границе. Республика еще, наверное, держится.
— Конечно,— сказал я.— Помогите мне срезать лианы! Без них нам реку не перейти.
Они положили винтовки, валторну и стали мне помогать. Теперь лианы ложились на землю одна за другой. Когда я стал обрезать сучья, музыкант спросил меня:
— Зачем так много?
— Нужно,— загадочно ответил я.— Вы каталонцы?
— Да, из Барселоны,— сказал музыкант.— Меня недавно призвали. Я раньше играл в симфоническом оркестре на валторне.
— С валторной войну не выиграешь,— почему-то резко ответил я ему.— На войне надо стрелять.
— Стрелять я тоже умею. В Барселоне во время фашистского путча я помогал штурмовать баррикады. Только тогда я стрелял из двустволки. Другого оружия не было. Но мы их все же одолели.
— Как ваше имя? — спросил я.
— Рубэн. А моего товарища звать Габриэлем.
— Отлично,— сказал я.— Меня — Анатолио. Я из интербригады. Значит, вы согласны к нам присоединиться?
— С большим удовольствием! — воскликнул Ру-бэн.— Вдвоем жутковато. И трудно. Мы уже второй день торчим здесь и никак не решимся перебраться. Течение такое быстрое. И вода холодная. Вплавь невозможно, судороги сведут.
— А фашисты тем временем идут вперед,— грустно заметил Габриэль.
Я усмехнулся.
— А что ж им остается? Раз мы отступаем, они должны идти вперед.
— Тут что-то неладно,— проворчал Рубэн.— Предательство... Народ хочет мира, а предатели играют на этом. Но что ж это будет за мир, если Франко победит? Пулю в лоб, и мир праху твоему.
— Куда ни глянешь, повсюду капитулянты,— продолжал Габриэль.— Даже в армии, в правительстве. Республиканские вожди опустили руки, социалисты — тоже, а многим анархистам всегда было начхать на республику. Вот коммунисты, те еще держатся. Если б не они, давно бы протянули ноги.
— Не отпевай раньше времени! — прикрикнул я, хотя говорил он сущую правду.— Центр пока за нами. Их нелегко будет сломить.
— Посмотрим,— произнес Габриэль,— Побьют здесь, поедем туда воевать.
— А как попадешь туда? — спросил Рубэн.
— Придет время, что-нибудь придумаем,— ответил Габриэль, прутьями связывая длинные стебли лиан.
Я даже порадовался, что судьба свела меня с этими ребятами. Они мне казались вполне порядочными. Без них я бы не справился. Взвалив на плечи связку лиан, мы притащили ее на пригорок и спрятали там в кустах.
— Ждите меня здесь! — сказал я.— Пойду позову командира.
Они остались в зарослях, а я спустился к Савичу. Уже смеркалось. Савич сидел на прежнем месте. Я рассказал ему про двух каталонцев.
— Делать нечего, придется взять,— сказал Савич.-— Здесь как будто все в порядке. Возможно, фашисты сюда и не заглядывали.
— Тем лучше.
— Возвращайся на пригорок. Они скоро должны подойти. Я буду здесь.
Я поднялся обратно на пригорок, где меня ждали Рубэн и Габриэль.
— Ваших пока не видно,— сообщил Габриэль.
— Скоро подойдут,— ответил я, усаживаясь рядом. Габриэль курил сигарету, ее дым соблазнительно щекотал ноздри.
— Хочешь? — сказал он, протягивая свою сигарету. Я сделал несколько затяжек и передал ее Рубэну, но тот отказался:
— Нет у козы молока, и не надо!
Мы с Габриэлем курили по очереди, и чувство голода понемногу проходило. Голова слегка кружилась, на душе стало спокойней.
— Где же они? — забеспокоился Рубэн.— Может, заблудились?
— Едва ли,— ответил я.— Наш командир нездоров, ему трудно идти, в этом все дело...
Вскоре послышались шаги. Они! С винтовками наперевес впереди шли Ян Церинь и Август Саука.
— Черт побери, а мы целых полчаса наблюдали за вами! — сердито сказал Август.— Не хотели подходить. Хорошо, твой голос услышали. Что это за люди?
— Это наши друзья.
— Мы их чуть было на тот свет не отправили,— угрюмо заметил Церинь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
С пологого холма, поросшего густым кустарником, деревьями, мы осторожно спускались к реке. По далекой дороге, вздымая пыль, на огромной скорости мчались машины. Но чьи они — республиканцев, мятежников? И тот и другой берег казались вымершими. Редкие крестьянские домишки, словно белые камешки, разбросанные вдоль реки, тоже не подавали признаков жизни. Видимо, хозяева бросили их на произвол судьбы, а сами подались к французской границе, к Пиренеям, зловещим, заснеженным великанам, маячившим вдали. Наконец мы стояли у брода. Течение, правда, было быстрое, зато глубина небольшая. Вода клокотала, ревела, разбрасывая клочья белой пены.
— Неужели здесь? — растерянно произнес Микола Савич.
Я ответил:
— Едва ли найдем что-нибудь лучше.
— Добрин,— сказал Савич,— мы остаемся наблюдать за берегом, а вы отправляйтесь обратно и приведите сюда людей. Будьте осторожны. Встретимся на холме.
Не сказав ни слова, Добрин повернул обратно. Мы с Миколой Савичем засели в укрытии, прикидывая, как лучше перебраться через реку. Мы старались запомнить каждую мель, каждый камень, чтобы не оступиться в темноте.
— Жаль, нет веревки,— сказал Савич.— Очень была бы кстати.
— В зарослях много лиан,— ответил я, вспомнив лес, который мы недавно проходили.— Они длинные, гибкие... Нож у тебя есть?
Савич достал из кармана нож с большим, слегка кривым лезвием, будто бы специально приспособленным резать лианы.
— Да у тебя в карманах, наверное, целая мастерская! — пошутил я.
— Кое-что припас на всякий случай,— похвалился Савич.
Я взял нож и отправился в заросли. Влажный лес был полон лиан. Словно серые змеи, они обвивали стволы, подчас глубоко впиваясь в толстую кожу пробковых дубов. Не один могучий дуб был удушен их цепкими объятиями и теперь стоял, словно призрак, топорща свои высохшие ветви.
В самый разгар работы я вдруг уловил какой-то странный шум. Я замер. Где-то рядом, в гуще вечнозеленого кустарника, хрустнула ветка, и снова — тишина» Человек или зверь? В тот момент я бы охотнее встретился со зверем, нежели с человеком. Я подождал немного, потом спросил:
— Кто там?
Из кустов показалось загорелое, обветренное лицо. На голове — республиканская пилотка с красной звездочкой.
— Выходи! — крикнул я.— Чего прячешься!
Из-за кустов появилась вторая голова. У обоих незнакомцев в руках винтовки, у одного к тому же какой-то музыкальный инструмент в зеленом чехле, похожий на валторну. Их щеки густо покрывала черная колючая щетина, но сквозь нее пробивались улыбки, ведь и у меня был берет с такой же красной звездочкой.
— Вы один? — спросил человек с музыкальным инструментом.
— А что? — ответил я настороженно.
— Мы ищем брод,— сказал второй.— Если не возражаете, можем путешествовать вместе...
— Как вы здесь очутились?
— Мы с ним из одной части,— объяснил человек с музыкальным инструментом.— Я играл в бригадном оркестре. Бригаду разбили, рассеяли, и вот мы вдвоем пробираемся к французской границе. Республика еще, наверное, держится.
— Конечно,— сказал я.— Помогите мне срезать лианы! Без них нам реку не перейти.
Они положили винтовки, валторну и стали мне помогать. Теперь лианы ложились на землю одна за другой. Когда я стал обрезать сучья, музыкант спросил меня:
— Зачем так много?
— Нужно,— загадочно ответил я.— Вы каталонцы?
— Да, из Барселоны,— сказал музыкант.— Меня недавно призвали. Я раньше играл в симфоническом оркестре на валторне.
— С валторной войну не выиграешь,— почему-то резко ответил я ему.— На войне надо стрелять.
— Стрелять я тоже умею. В Барселоне во время фашистского путча я помогал штурмовать баррикады. Только тогда я стрелял из двустволки. Другого оружия не было. Но мы их все же одолели.
— Как ваше имя? — спросил я.
— Рубэн. А моего товарища звать Габриэлем.
— Отлично,— сказал я.— Меня — Анатолио. Я из интербригады. Значит, вы согласны к нам присоединиться?
— С большим удовольствием! — воскликнул Ру-бэн.— Вдвоем жутковато. И трудно. Мы уже второй день торчим здесь и никак не решимся перебраться. Течение такое быстрое. И вода холодная. Вплавь невозможно, судороги сведут.
— А фашисты тем временем идут вперед,— грустно заметил Габриэль.
Я усмехнулся.
— А что ж им остается? Раз мы отступаем, они должны идти вперед.
— Тут что-то неладно,— проворчал Рубэн.— Предательство... Народ хочет мира, а предатели играют на этом. Но что ж это будет за мир, если Франко победит? Пулю в лоб, и мир праху твоему.
— Куда ни глянешь, повсюду капитулянты,— продолжал Габриэль.— Даже в армии, в правительстве. Республиканские вожди опустили руки, социалисты — тоже, а многим анархистам всегда было начхать на республику. Вот коммунисты, те еще держатся. Если б не они, давно бы протянули ноги.
— Не отпевай раньше времени! — прикрикнул я, хотя говорил он сущую правду.— Центр пока за нами. Их нелегко будет сломить.
— Посмотрим,— произнес Габриэль,— Побьют здесь, поедем туда воевать.
— А как попадешь туда? — спросил Рубэн.
— Придет время, что-нибудь придумаем,— ответил Габриэль, прутьями связывая длинные стебли лиан.
Я даже порадовался, что судьба свела меня с этими ребятами. Они мне казались вполне порядочными. Без них я бы не справился. Взвалив на плечи связку лиан, мы притащили ее на пригорок и спрятали там в кустах.
— Ждите меня здесь! — сказал я.— Пойду позову командира.
Они остались в зарослях, а я спустился к Савичу. Уже смеркалось. Савич сидел на прежнем месте. Я рассказал ему про двух каталонцев.
— Делать нечего, придется взять,— сказал Савич.-— Здесь как будто все в порядке. Возможно, фашисты сюда и не заглядывали.
— Тем лучше.
— Возвращайся на пригорок. Они скоро должны подойти. Я буду здесь.
Я поднялся обратно на пригорок, где меня ждали Рубэн и Габриэль.
— Ваших пока не видно,— сообщил Габриэль.
— Скоро подойдут,— ответил я, усаживаясь рядом. Габриэль курил сигарету, ее дым соблазнительно щекотал ноздри.
— Хочешь? — сказал он, протягивая свою сигарету. Я сделал несколько затяжек и передал ее Рубэну, но тот отказался:
— Нет у козы молока, и не надо!
Мы с Габриэлем курили по очереди, и чувство голода понемногу проходило. Голова слегка кружилась, на душе стало спокойней.
— Где же они? — забеспокоился Рубэн.— Может, заблудились?
— Едва ли,— ответил я.— Наш командир нездоров, ему трудно идти, в этом все дело...
Вскоре послышались шаги. Они! С винтовками наперевес впереди шли Ян Церинь и Август Саука.
— Черт побери, а мы целых полчаса наблюдали за вами! — сердито сказал Август.— Не хотели подходить. Хорошо, твой голос услышали. Что это за люди?
— Это наши друзья.
— Мы их чуть было на тот свет не отправили,— угрюмо заметил Церинь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128