С болью в сердце мы уходили с мест, купленных ценою крови наших дорогих товарищей; тяжел был путь отступления, по вы с честью вышли из-под ударов наймитов капитала, чтобы здесь, за рекой Вяткой, собраться с силами и вновь обрушиться на заклятого врага великой революции. Довольно отступления! Ни шагу назад! Революция призывает нас идти на рубежи Урала! Прочь усталость! Революция не знает отдыха! Наши ряды пополнены свежими силами, противнику нанесен первый удар. Там, впереди, где свирепствует власть монархиста Колчака, раздается стон наших братьев-бедняков, ждущих избавления от тирании буржуазии, терпеливо ожидающих нашего прихода. Вперед, на Колчака, не медля ни минуты!»
— Впере-е-ед! — поддержали дружно бойцы.
— Вперед!—воскликнул взволнованно красный командир.— На вас надеется Советская Россия! К нам обратили взоры пролетарии всех стран! Вперед, за Советскую Россию! Да здравствует победа над врагом — капитализмом!..
Приподняв руку, командир взглянул на часы и добавил, что ровно через десять минут начнется переправа на тот берег. Лодки, паромы —уже все стоит наготове. За гумнами ждет артиллерия, она прикроет переправу.
— А теперь, товарищи бойцы, приказываю на исходные рубежи! — и командир, повернувшись, первым бросился к берегу и лощинкой, ведущей к реке, начал спускаться вниз, увлекая за собой бойцов.
Разве тут удержишься — побежали за всеми и Лаврушка с Федяркой.
Когда они спустились с берега, несколько лодок уже были на середине реки. За лодками, как черные змейки, тянулись толстые канаты. И вот одна из лодок уже у того берега. А следом за ними отчаливали плоты с людьми и вооружением.
Где-то оправа, ниже переправы, ухнул разорвавшийся снаряд. Один, другой... А здесь все тихо... Скорей бы на тот берег!
— А вы чего тут? — крикнул кто-то ребятишкам с парома и то ли всерьез, то ли в шутку добавил:—Давай с нами!
Лаврушка с Федяркой переглянулись и, без слов поняв друг друга, в тот же миг оказались на пароме.
— Ровнее, братки, — сказал чеботарь и, схватившись за скользкий канат, начал перебирать его руками.
За плечами у него, помимо винтовки, висел небольшой холщовый мешок с вышитой меткой, из мешка отчетливо выпирал заветный молоток. И Федярка вдруг почему-то вспомнил о кусочке сахара и пожалел, что не послал его с Макухой маманьке — быстрей бы получила гостинец...
— Ровнее, братки,— снова послышался настороженный и в то же время подбадривающий голос чеботаря.
Федярка стоял на краю парома и, боясь свалиться, жался к Лаврушке, все еще не спуская глаз с чеботаря, ловко работавшего руками.
Вдруг над головой просвистело, что-то шлепнулось левее парома, столб воды окатил бойцов и чуть не сбил их с ног.
— Вот черти, как плюются, того и гляди к рыбам уготоваем.
— Ровнее, говорю, братки, ровнее...
Над головой уже летели снаряды с противоположной стороны — с правого берега, ответные. И уже там, на левом, где засели беляки, слышалось, как гулко от снарядов вздрагивала земля.
«Это наши стреляют», — с радостью решил Федярка и, схватившись за Лаврушку, сжал его руку.
И снова взрыв, но этот уже остался далеко позади...
—Нажмем, братки!—крикнул чеботарь. — Вот-вот и берег.
А на берегу, за зеленой кромкой ивняка, уже завязался бой. Оттуда все чаще и чаще доносились разрывы снарядов: И вот их перекрыло громкоголосое «ура!».
«Наши уракают!»— опять обрадовался Федярка, но паром уже ткнулся о землю, и все качнулись.
Два здоровенных парня бросились в воду и, ухватившись за бревна, стали по отмели подтягивать паром к берегу. Минута-другая, и вот уже бойцы один за другим прыгают через узкую полоску воды на желтый песок и, судорожно хватая руками винтовки, скрываются в кустах. И среди них, подчинившись общему возбуждению, пробираясь сквозь кусты, бежал Лаврушка, Федярка чуть поотстал. Как назло, ноги увязали в иле, рогатые ветки цеплялись за одежду, сорвали с головы картуз. Уже блеснуло солнце и осветило зеленеющий впереди луг.
— Куда ты лезешь, чертеныш!— почти рядом услышал Федярка чей-то голос.
Он оглянулся и, увидев лежавшего на земле мужика, ткнулся лицом вниз, и в тот же миг пропело «пиу-пиу» — и пули с шелестом подрубили над головой ветку.
Федярка приподнял голову и, увидев Лаврушку,— тот уже подбирался к лощине, — вскочил и сколько было силы бросился догонять его... А впереди бежали бойцы, падали и, поднимаясь, снова бежали... Догнать бы'Лав-руху, — но снова взрыв прижал его к земле. «Жалко, ружья-то у меня нет», — подумал Федярка.
Ему вдруг захотелось пить. Он поднял голову и увидел, что на дне лощины блестит голубым оконцем вода. А у воды — человек с котомкой за спиной. Федярка подбежал к нему и обрадовался — это был чеботарь. Он лежал вниз лицом, левая рука была неловко подвернута под себя, правая сжимала ствол винтовки. «Чего же он тут лежит?» — удивился Федярка и схватил его за руку.
— Струмент-от прихвати, парень, струмент приго дится, — крикнул кто-то за спиной Федярки, но он не оглянулся. Федярка повернул чеботаря на бок и увидел залитое кровью лицо.
Сорвав с себя картуз, Федярка зачерпнул воды и начал смывать с лица чеботаря кровь. И вдруг неожиданно дрогнули по-детски полные, но уже посиневшие губы чеботаря... Федярка сунул в карман руку. Нащупал кусо-
чек сахару, вытащил его и, макнув им в сырой картуз, приложил к губам раненого.
— На, пососи, полегчает малость, — сказал он тихо и оглянулся.
Бойцы, уже миновав лощину, поднимались на гриву и удалялись все дальше и дальше. Вместе с ними удалялись и выстрелы, где-то уже за деревней ухали снаряды. А мимо по луговине, уже не хоронясь от вражеских пуль, ехали конники, только что переправившиеся через реку.
Когда Федярка перевязал тряпкой голову чеботаря,— вдруг, откуда ни возьмись, появился Лаврушка, взволнованный и запыхавшийся.
— А я тебя, с ног сбился, ищу! — подбегая, крикнул он. — Тоже мне орел, увязался, а бежать не можешь...
— И догнал бы... так ведь вот... Чеботарь-то задержал... Ишь кровищи-то...
— А ну-ну, — склонился Лаврушка. — Ужели это он? Убило, что ль?
— Дышит еще... Я вот водичкой поил, сладенькой,— и Федярка сунул руку в карман, но вместо оставшегося кусочка сахара нащупал какую-то бумажку. Вытащил ее, развернул.
— А ты чего это? Фиток-то зачем у тебя? — недоумевая, спросил Лаврушка.
Федярка только моргал глазами. Та бумажка, которую им с Макухой вручили на скотской базе,— вот она... Тут в ней все — и цифры, сколько весит каждая скотина, и печать вон круглая, как черная пуговица пришита, и подпись строгого приемщика, который долго взвешивал коров на больших деревянных весах и все убеждал Макуху, что весы у него самые справедливые.
— Так что же ты не отдал?
— Позабыл,— виновато ответил Федярка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Впере-е-ед! — поддержали дружно бойцы.
— Вперед!—воскликнул взволнованно красный командир.— На вас надеется Советская Россия! К нам обратили взоры пролетарии всех стран! Вперед, за Советскую Россию! Да здравствует победа над врагом — капитализмом!..
Приподняв руку, командир взглянул на часы и добавил, что ровно через десять минут начнется переправа на тот берег. Лодки, паромы —уже все стоит наготове. За гумнами ждет артиллерия, она прикроет переправу.
— А теперь, товарищи бойцы, приказываю на исходные рубежи! — и командир, повернувшись, первым бросился к берегу и лощинкой, ведущей к реке, начал спускаться вниз, увлекая за собой бойцов.
Разве тут удержишься — побежали за всеми и Лаврушка с Федяркой.
Когда они спустились с берега, несколько лодок уже были на середине реки. За лодками, как черные змейки, тянулись толстые канаты. И вот одна из лодок уже у того берега. А следом за ними отчаливали плоты с людьми и вооружением.
Где-то оправа, ниже переправы, ухнул разорвавшийся снаряд. Один, другой... А здесь все тихо... Скорей бы на тот берег!
— А вы чего тут? — крикнул кто-то ребятишкам с парома и то ли всерьез, то ли в шутку добавил:—Давай с нами!
Лаврушка с Федяркой переглянулись и, без слов поняв друг друга, в тот же миг оказались на пароме.
— Ровнее, братки, — сказал чеботарь и, схватившись за скользкий канат, начал перебирать его руками.
За плечами у него, помимо винтовки, висел небольшой холщовый мешок с вышитой меткой, из мешка отчетливо выпирал заветный молоток. И Федярка вдруг почему-то вспомнил о кусочке сахара и пожалел, что не послал его с Макухой маманьке — быстрей бы получила гостинец...
— Ровнее, братки,— снова послышался настороженный и в то же время подбадривающий голос чеботаря.
Федярка стоял на краю парома и, боясь свалиться, жался к Лаврушке, все еще не спуская глаз с чеботаря, ловко работавшего руками.
Вдруг над головой просвистело, что-то шлепнулось левее парома, столб воды окатил бойцов и чуть не сбил их с ног.
— Вот черти, как плюются, того и гляди к рыбам уготоваем.
— Ровнее, говорю, братки, ровнее...
Над головой уже летели снаряды с противоположной стороны — с правого берега, ответные. И уже там, на левом, где засели беляки, слышалось, как гулко от снарядов вздрагивала земля.
«Это наши стреляют», — с радостью решил Федярка и, схватившись за Лаврушку, сжал его руку.
И снова взрыв, но этот уже остался далеко позади...
—Нажмем, братки!—крикнул чеботарь. — Вот-вот и берег.
А на берегу, за зеленой кромкой ивняка, уже завязался бой. Оттуда все чаще и чаще доносились разрывы снарядов: И вот их перекрыло громкоголосое «ура!».
«Наши уракают!»— опять обрадовался Федярка, но паром уже ткнулся о землю, и все качнулись.
Два здоровенных парня бросились в воду и, ухватившись за бревна, стали по отмели подтягивать паром к берегу. Минута-другая, и вот уже бойцы один за другим прыгают через узкую полоску воды на желтый песок и, судорожно хватая руками винтовки, скрываются в кустах. И среди них, подчинившись общему возбуждению, пробираясь сквозь кусты, бежал Лаврушка, Федярка чуть поотстал. Как назло, ноги увязали в иле, рогатые ветки цеплялись за одежду, сорвали с головы картуз. Уже блеснуло солнце и осветило зеленеющий впереди луг.
— Куда ты лезешь, чертеныш!— почти рядом услышал Федярка чей-то голос.
Он оглянулся и, увидев лежавшего на земле мужика, ткнулся лицом вниз, и в тот же миг пропело «пиу-пиу» — и пули с шелестом подрубили над головой ветку.
Федярка приподнял голову и, увидев Лаврушку,— тот уже подбирался к лощине, — вскочил и сколько было силы бросился догонять его... А впереди бежали бойцы, падали и, поднимаясь, снова бежали... Догнать бы'Лав-руху, — но снова взрыв прижал его к земле. «Жалко, ружья-то у меня нет», — подумал Федярка.
Ему вдруг захотелось пить. Он поднял голову и увидел, что на дне лощины блестит голубым оконцем вода. А у воды — человек с котомкой за спиной. Федярка подбежал к нему и обрадовался — это был чеботарь. Он лежал вниз лицом, левая рука была неловко подвернута под себя, правая сжимала ствол винтовки. «Чего же он тут лежит?» — удивился Федярка и схватил его за руку.
— Струмент-от прихвати, парень, струмент приго дится, — крикнул кто-то за спиной Федярки, но он не оглянулся. Федярка повернул чеботаря на бок и увидел залитое кровью лицо.
Сорвав с себя картуз, Федярка зачерпнул воды и начал смывать с лица чеботаря кровь. И вдруг неожиданно дрогнули по-детски полные, но уже посиневшие губы чеботаря... Федярка сунул в карман руку. Нащупал кусо-
чек сахару, вытащил его и, макнув им в сырой картуз, приложил к губам раненого.
— На, пососи, полегчает малость, — сказал он тихо и оглянулся.
Бойцы, уже миновав лощину, поднимались на гриву и удалялись все дальше и дальше. Вместе с ними удалялись и выстрелы, где-то уже за деревней ухали снаряды. А мимо по луговине, уже не хоронясь от вражеских пуль, ехали конники, только что переправившиеся через реку.
Когда Федярка перевязал тряпкой голову чеботаря,— вдруг, откуда ни возьмись, появился Лаврушка, взволнованный и запыхавшийся.
— А я тебя, с ног сбился, ищу! — подбегая, крикнул он. — Тоже мне орел, увязался, а бежать не можешь...
— И догнал бы... так ведь вот... Чеботарь-то задержал... Ишь кровищи-то...
— А ну-ну, — склонился Лаврушка. — Ужели это он? Убило, что ль?
— Дышит еще... Я вот водичкой поил, сладенькой,— и Федярка сунул руку в карман, но вместо оставшегося кусочка сахара нащупал какую-то бумажку. Вытащил ее, развернул.
— А ты чего это? Фиток-то зачем у тебя? — недоумевая, спросил Лаврушка.
Федярка только моргал глазами. Та бумажка, которую им с Макухой вручили на скотской базе,— вот она... Тут в ней все — и цифры, сколько весит каждая скотина, и печать вон круглая, как черная пуговица пришита, и подпись строгого приемщика, который долго взвешивал коров на больших деревянных весах и все убеждал Макуху, что весы у него самые справедливые.
— Так что же ты не отдал?
— Позабыл,— виновато ответил Федярка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99