Заводчик из особняка бежал, и в доме теперь размещался Уральский облисполком, эвакуированный из Перми. Теперь этот дом стал не только центром губернии, но и всего края. С ним держали телефонную связь командиры с передовой, уездные Советы, железнодорожники, продотряды, комиссия Совета Обороны, которая уже вторую неделю находилась в Глазове в штабе Третьей армии. По указанию облисполкома Вятка каждый день отгружала на фронт вагоны с теплой одеждой, продовольствием, боеприпасами. Ехали на фронт бойцы. Уже были отправлены Вятский батальон красных войск ВЧК, два эскадрона кавалерии, экспедиционный отряд лыжников, по партийной мобилизации уходили на фронт коммунисты и комсомольцы. Для борьбы с дезертирами в Кай-городке, Кирсе и Слободском были организованы специальные комендатуры. Наконец, 19 января, когда комиссия Совета Обороны вернулась из Глазова в Вятку, здесь был создан губернский военно-революционный комитет. Многие учреждения пришлось ликвидировать, и вся власть в губернии теперь переходила к этому комитету. Председатель военно-революционного комитета Белобородов, с виду спокойный, но энергичный и твердый человек, по суткам не уходил из штаба, держа в своих руках все нити управления прифронтовой губернией.
Первая радостная весточка с фронта пришла из-под Оханска.
Восемнадцатого января командир 1-го Сибирского корпуса генерал Пепеляев приказал своим войскам:соединившись 19 января, на рассвете, в селе Дворецком, ударить на Павловский и Очерский заводы, захватить их и отрезать части 30-й дивизии, оперирующей у Оханска. Расчет вроде был точный. Однако генерал переоценил свои силы. Красные, опередив противника, стремительным ударом выбили белых из Дворецкого, наголову разбив штурмовой батальон 1-го Сибирского корпуса. В боях красные захватили пленных, канцелярию батальона, 48-миллиметровое орудие, много винтовок и пулеметов. В результате боев правый фланг 30-й дивизии вы-
шел на восточный берег Камы и занял село Поль-Ла-комка.
Эта победа окрылила бойцов: от колчаковцев не только можно обороняться, но можно, оказывается, их и бить, и так бить, что они начинают поворачиваться спи* ной и показывают пятки. Начались успешные атаки красных и на других участках, и противник попятился, А в стан красных прибывали новые и новые силы.
Егор Ветлугин с красной лентой на папахе молнией метался по снежным дорогам, то проводил беседу в одной части, то уже летел в другую, то по пути заезжал в деревню, и каждый раз при удобном случае рассказывал, как он был в Вятке, как его не пускал постовой в правительственный вагон, но он, Егор, настоял на своем.
— Здесь, в вагоне-то, и решались главные дела,— собрав однажды мужиков посреди деревни и поднявшись на крыльцо, сказал Ветлугин.— И мне, товарищи, скажу прямо, дозволено быть непосредственным участником этих решений.
— А ты, товарищ комиссар, правду говоришь? Ты самолично видел тех товарищей из Москвы аль по слуху нам песню поешь?
— А ну, выйди вперед! Встань как следует перед красным комиссаром.
— Стою, товарищ комиссар, стою,— пробасил мужик в распахнутом тулупе. «Ужель я тут бухнул чего неладное? Конечно, и немудрено, такое время — брат на брата пошел».
— Откуда у тебя такие недоверчивые мысли о комиссаре, который вот тут же, перед тобой докладывает?
— Так ведь как же... Колчак, говорят, через хомут врал, и наш командир был тут осень и тоже повирал немало, все, говорил, наша, мол, берет. А где она брала— наша? Вон куда леший занес, до Смутной спиной докатились. Вот и думаю, правду ли ты-то нам выкладываешь, аль за компанию с другими прочими,— и, оглянувшись, ухмыльнулся неприкаянно: как, мол, робя?
А «робя», соседи свои, подмигнули:
— Вопрос справедливый Анисим ставит.
— Вот я и говорю, докажи нам документом аль чем другим прочим.
— Ну и молодец, Анисим, уе-ел,— послышалось из толпы.
«Ну, нет, за такого Анисима надо браться обеими руками»,—подумал Егор Ветлугин, сдвинул на затылок папаху; черная прядь прилипла к виску.
— Скажи, Анисим, чьи ты речи тут нам распространяешь?
— Ха, чьи же, как не свои.
— Тем хуже для тебя.
— Неужто?
— Сколько коров у тебя?
— Коров? Коров-то? Ну-с... когда-то было по счету три....
— Не греши, Анисим, ты богу креститься охочь.
— Крещеный, правда,— повернулся на бабий голос старик.— Так ведь та, четвертая-то, нетель была.
— А велика ли семья?
— Пятеро в прошлогодь...
— Вот теперь и понятно,— Ветлугин рассек ребром руки воздух.— У тебя четыре коровы на пятерых, а вон у ней, у Марфы, одна коровенка на семь ртов...
— Уел комиссар... у-е-е-л. Так чего же будет такое? Неужели мне места здесь, во своей деревне, нет?
— Место это для себя надо отвоевать, товарищ.
— Верно, товарищ комиссар., Анисим тут и налог чрезвычайный разбил по душам. Разве это законно?
— По коровам, что ль, надо налагать? — А то как же?
— Дойдет и до энтого, Совецка власть справедлива. Сам видел, как газетка поправляет наших Анисимов.
— Поправлять будем и дальше,— переждав шум, заключил Ветлугин.— Но, повторяю, теперь главное — фронт. Разобьем Колчака, по-новому заживем, вперед подойдем к лучезарной мировой революции...
— Только разбить-то как? Говорят, Вятка вся ва-куируется, все ценное к немцам везут.
— Кто такие речи вам сказал?
— Да ходят тут слухи.
— Кулацкие это слухи! — крикнул Ветлугин и, выхватив из кармана газету, потряс над головой.— Вот вам свежий приказ.
— Чита-а-а-й.
— Этот приказ, товарищи, ко всем рабочим и крестьянам относится... Ко всем честным гражданам... Если вот ты, Анисим, не являешься попутчиком мировой гидры, а честный человек, то послушай.
— Слухаю, товарищ комиссар.
— Так вот, становись ко своей деревне и не брыкайся в сторону,— приказал Ветлугин, развернул газету и, приподняв над головой папаху, снова посадил ее на ма-~ кушку.—Читаю, товарищи,— громко и со значением сказал он.— Значит, обращение, повторяю, к вам и ко всем прочим честным гражданам-товарищам.
— «...Враги Советской власти распространяют слухи о подходе неприятельских войск к Вятке. Этими слухами хотят дезорганизовать тыл, нарушить нормальную работу заводов, посеять панику. Белогвардейцы, слуги помещиков и фабрикантов, которыми кишмя кишит Вятка, помогают своим друзьям, находящимся по ту сторону фронта, поднявшим войну против власти рабочих и бедняков. Слухи о том, что Вятке угрожает неприятельское нашествие,— ложь...»
Ветлугин остановился, обвел глазами столпившихся мужиков и баб, пояснил:
— Последние две строчки напечатаны, имейте в виду, крупно и жирно, потому и прочитаю повторно. Слушайте внимательно:
— «Слухи о том, что Вятке угрожает неприятельское нашествие,— ложь... Наоборот, наш фронт в эти дни окреп настолько, что Пермь находится под ударами наших войск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Первая радостная весточка с фронта пришла из-под Оханска.
Восемнадцатого января командир 1-го Сибирского корпуса генерал Пепеляев приказал своим войскам:соединившись 19 января, на рассвете, в селе Дворецком, ударить на Павловский и Очерский заводы, захватить их и отрезать части 30-й дивизии, оперирующей у Оханска. Расчет вроде был точный. Однако генерал переоценил свои силы. Красные, опередив противника, стремительным ударом выбили белых из Дворецкого, наголову разбив штурмовой батальон 1-го Сибирского корпуса. В боях красные захватили пленных, канцелярию батальона, 48-миллиметровое орудие, много винтовок и пулеметов. В результате боев правый фланг 30-й дивизии вы-
шел на восточный берег Камы и занял село Поль-Ла-комка.
Эта победа окрылила бойцов: от колчаковцев не только можно обороняться, но можно, оказывается, их и бить, и так бить, что они начинают поворачиваться спи* ной и показывают пятки. Начались успешные атаки красных и на других участках, и противник попятился, А в стан красных прибывали новые и новые силы.
Егор Ветлугин с красной лентой на папахе молнией метался по снежным дорогам, то проводил беседу в одной части, то уже летел в другую, то по пути заезжал в деревню, и каждый раз при удобном случае рассказывал, как он был в Вятке, как его не пускал постовой в правительственный вагон, но он, Егор, настоял на своем.
— Здесь, в вагоне-то, и решались главные дела,— собрав однажды мужиков посреди деревни и поднявшись на крыльцо, сказал Ветлугин.— И мне, товарищи, скажу прямо, дозволено быть непосредственным участником этих решений.
— А ты, товарищ комиссар, правду говоришь? Ты самолично видел тех товарищей из Москвы аль по слуху нам песню поешь?
— А ну, выйди вперед! Встань как следует перед красным комиссаром.
— Стою, товарищ комиссар, стою,— пробасил мужик в распахнутом тулупе. «Ужель я тут бухнул чего неладное? Конечно, и немудрено, такое время — брат на брата пошел».
— Откуда у тебя такие недоверчивые мысли о комиссаре, который вот тут же, перед тобой докладывает?
— Так ведь как же... Колчак, говорят, через хомут врал, и наш командир был тут осень и тоже повирал немало, все, говорил, наша, мол, берет. А где она брала— наша? Вон куда леший занес, до Смутной спиной докатились. Вот и думаю, правду ли ты-то нам выкладываешь, аль за компанию с другими прочими,— и, оглянувшись, ухмыльнулся неприкаянно: как, мол, робя?
А «робя», соседи свои, подмигнули:
— Вопрос справедливый Анисим ставит.
— Вот я и говорю, докажи нам документом аль чем другим прочим.
— Ну и молодец, Анисим, уе-ел,— послышалось из толпы.
«Ну, нет, за такого Анисима надо браться обеими руками»,—подумал Егор Ветлугин, сдвинул на затылок папаху; черная прядь прилипла к виску.
— Скажи, Анисим, чьи ты речи тут нам распространяешь?
— Ха, чьи же, как не свои.
— Тем хуже для тебя.
— Неужто?
— Сколько коров у тебя?
— Коров? Коров-то? Ну-с... когда-то было по счету три....
— Не греши, Анисим, ты богу креститься охочь.
— Крещеный, правда,— повернулся на бабий голос старик.— Так ведь та, четвертая-то, нетель была.
— А велика ли семья?
— Пятеро в прошлогодь...
— Вот теперь и понятно,— Ветлугин рассек ребром руки воздух.— У тебя четыре коровы на пятерых, а вон у ней, у Марфы, одна коровенка на семь ртов...
— Уел комиссар... у-е-е-л. Так чего же будет такое? Неужели мне места здесь, во своей деревне, нет?
— Место это для себя надо отвоевать, товарищ.
— Верно, товарищ комиссар., Анисим тут и налог чрезвычайный разбил по душам. Разве это законно?
— По коровам, что ль, надо налагать? — А то как же?
— Дойдет и до энтого, Совецка власть справедлива. Сам видел, как газетка поправляет наших Анисимов.
— Поправлять будем и дальше,— переждав шум, заключил Ветлугин.— Но, повторяю, теперь главное — фронт. Разобьем Колчака, по-новому заживем, вперед подойдем к лучезарной мировой революции...
— Только разбить-то как? Говорят, Вятка вся ва-куируется, все ценное к немцам везут.
— Кто такие речи вам сказал?
— Да ходят тут слухи.
— Кулацкие это слухи! — крикнул Ветлугин и, выхватив из кармана газету, потряс над головой.— Вот вам свежий приказ.
— Чита-а-а-й.
— Этот приказ, товарищи, ко всем рабочим и крестьянам относится... Ко всем честным гражданам... Если вот ты, Анисим, не являешься попутчиком мировой гидры, а честный человек, то послушай.
— Слухаю, товарищ комиссар.
— Так вот, становись ко своей деревне и не брыкайся в сторону,— приказал Ветлугин, развернул газету и, приподняв над головой папаху, снова посадил ее на ма-~ кушку.—Читаю, товарищи,— громко и со значением сказал он.— Значит, обращение, повторяю, к вам и ко всем прочим честным гражданам-товарищам.
— «...Враги Советской власти распространяют слухи о подходе неприятельских войск к Вятке. Этими слухами хотят дезорганизовать тыл, нарушить нормальную работу заводов, посеять панику. Белогвардейцы, слуги помещиков и фабрикантов, которыми кишмя кишит Вятка, помогают своим друзьям, находящимся по ту сторону фронта, поднявшим войну против власти рабочих и бедняков. Слухи о том, что Вятке угрожает неприятельское нашествие,— ложь...»
Ветлугин остановился, обвел глазами столпившихся мужиков и баб, пояснил:
— Последние две строчки напечатаны, имейте в виду, крупно и жирно, потому и прочитаю повторно. Слушайте внимательно:
— «Слухи о том, что Вятке угрожает неприятельское нашествие,— ложь... Наоборот, наш фронт в эти дни окреп настолько, что Пермь находится под ударами наших войск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99