«А не задержаться ли мне на денек в Петровском? — вдруг подумал он.,— Однако переправлюсь — увижу...»
На берегу у причала уже толпились люди: какие-то бабы с корзинами, в домотканых сарафанах, мужики с котомками.
Когда к берегу подошла лодка-завозня, старик перевозчик, сидевший на корме, скомандовал:
— Кому ехать — давай в лодку. Ишь, на том берегу сколь дожидается.
Как только два дюжих мужика взялись за весла, перевозчик крикнул:
— А ты, гражданин в очках, присядь. Парусить будешь супротив ветру...
Дрелевский присел на борт и оглянулся, чтоб попрощаться с Лаврушкой, но вместо него увидел спускавшегося с берега розовощекого мужика. Добежав, мужик прыгнул в лодку. Лодка качнулась и чуть не зачерпнула бортом воду.
— Ты чумной аль спятил? — сердито крикнул перевозчик.— Только что с того берега приехал...
— Надоть,— сипловато ответил розовощекий и, втиснувшись меж людей, будто сам себе повторил: — Надоть...
«Уж и этот не супротив ли ветру?» — вспомнив слова перевозчика, подумал Дрелевский и взглянул на мужика.
Лицо у него было холеное, круглое, обрамленное черной курчавой бородкой, маленькие, глубоко запрятанные глазки настороженно блестели из-под лакового козырька картуза.
Дрелевский взглянул на берег и увидел Лаврушку: он стоял и помахивал рукой. А внизу ворковала вода, жадно лизала просмоленные бока лодки. Противоположный крутой берег становился все ближе. Вот он, с размытым рыжим спуском, с людьми, толпившимися около караулки. Вдали виднелись дома с тесовыми крышами, маячившими из-за зеленой кромки обрыва. Вдруг берег качнулся и поплыл куда-то в сторону. Но как только перевозчик огромной, загорелой до черноты ручищей тронул правило, лодка развернулась и послушно пошла по тихой заводи вверх к причалу.
Первым выскочил на берег юркий мужик с курчавой бородкой и заторопился в гору.
Сняв очки и положив их в карман гимнастерки, Дрелевский вышел из лодки и поравнялся со сторожкой перевозчика.
— Приворачивай, служивый,— окликнул его сидевший на лавочке старик.
Дрелевский, остановившись, поздоровался.
— Далеко путь держишь? — свертывая цигарку, спросил тот.
— Да не так чтобы далеко,— неопределенно ответил Дрелевский, принял протянутый стариком кисет и стал
набивать самосадом свою трубочку с изогнутым чубуком.— Как тут на Петровское дорога?
— Дорога-то что... сухая. Только нынь приглядываться надо, не пообидели б, думаю. Ты-то отколь, не комиссар, случайно?
— Не-ет, с ними я, папаша, не знаком,— ответил Дрелевский.— Я по другой части... От акционерного общества «Зингер» работаю.
— По ремонту швейных машин, значит?
— Ага, по ремонту... В Петровское вот иду.
— У петровчан машинки эти есть. Состоятельные там мужики.
— Об этом я уже слышал,— сказал Дрелевский.— Только ведь прижали их, наверное, здорово комиссары-то?
— Кого как... Одних прижали, других, стало быть, нет, потому нынь большой разброд пошел по деревне. Комбедовцы, скажем, за новую власть ратуют, а кое-кто и Степанова поджидает.
— Степанова? Это того, что в Уржуме?
— Его, его... До петровчан пока еще вроде не добрался, но будто бы видели ихних уже на полдороге к нам.
— Ну, что ж, папаша, спасибо тебе за табачок,— подавая руку, поблагодарил Дрелевский.— Крепонький, однако, ты вырастил.
— Не трудно вырастить, трудно заморить,— со знанием ответил тот.— Мы это с бабой своей морили табачок, по своему рецепту приготовляли.
— Хороший табачок получился,— и, поблагодарив, Дрелевский зашагал по кособочившейся рыжей дороге в гору.
Вдоль дороги почти сплошь тянулись поля с колкой белесой жнитвой. Тесными рядами подступали к дороге ржаные суслоны. В отблесках лучей опускавшегося на увал вечернего солнца они походили на здоровенных, плечистых великанов в растопыренных светло-рыжих армяках.,
Расстегнув гимнастерку, Дрелевский шел и думал, как быстрее дойти до Минеича. Жаль, что домик его стоит на другом конце села. Надо пробраться незаметно. Правда, есть еще одна явка, но туда идти опасно, живет этот где-то в середине посада, на виду у всех. К Минеичу надо... Минеич — секретарь волисполкома, людей зна-
комых у него тут много. Обо всем от него можно узнать...
«А может, переждать и ночью пробраться к Минеи-чу?» — подумал Дрелевский, и на какую-то минуту его вновь охватила тревога. Но, стараясь отогнать ее, он тут же и упрекнул себя: «Чего же слишком опасаться? В Петровском, как и везде, живут люди..,. Поступай с ними хорошо, и они к тебе будут хороши. Крестьяне не любят, когда у них берут хлеб. А я же от компании «Зингер»...— И вдруг на душе полегчало и даже стало весело.— И Степанов, думается, не так уже страшен, как его малюют...»
Дрелевский поравнялся с лесом. Вдруг неожиданно он увидел впереди себя человека: это был тот самый розовощекий мужик, который переезжал с ним за реку.
«Чего ему тут надо?» — подумал настороженно Дрелевский и, не выдавая своего подозрения, подошел.
— Закурить нет ли, товарищ? — спросил мужик. Дрелевский, не спуская глаз с мужика, достал табак и, протянув, спросил:
— Откуда идете?
— Тутошний я,— ответил тот и, забрав из кисета щепоть табаку, удивленно сказал: — Самосадку тоже покуриваете.....
— А как же... Без самосадки-то ведь не обойдешься теперь...
— Кое-кто и обходится. Комиссары, например...
— Ну, то комиссары...
— Вы-то куда идете?
— По ремонту швейных машин я,— ответил Дрелевский, все более настораживаясь.
— А-а..,. У меня тоже машинка эта есть,— и, помусолив во рту цигарку, как-то неестественно кашлянул.— Не только у меня одного, вон и у соседей, должно, тоже есть...
Дрелевский увидел, как из лесу вышел рыжебородый мужик с топором в руках, за ним еще двое.
— Изгородь подправлять, должно быть, ходили,— заметил розовощекий.— Илья, а Илья Калиныч, товарищ-то вон, говорит, машины ремонтирует швейные...
— А документы на это есть?
— Конечно, есть,— с подчеркнутой уверенностью ответил Дрелевский.
— Вот пусть и показывает...
— Почему я должен вам показывать? Я не знаю, кто вы такие,— и Дрелевский, бросив взгляд в сторону леса, хотел было взяться за револьвер, как в тот же миг его схватили за руки, заломили их назад.
— Не брыкаться! — властно выдохнул Илька Кропо-тов,— Показывай документы!
— Вы не имеете права...
— Но-но... По эту сторону теперя наша власть,—и кивнул мужикам: — Обыскать его.
Но розовощекий и без него знал, что делать, он уже шарил по карманам.
— Вот он с чем! — выхватив из кармана Дрелевского револьвер, крикнул мужик.— Не иначе как комиссар, хоть и самосадку курит.
— Не комиссар я, а представитель общества «Зингер».
— Вот и проверим, «Зингер» ли,— сухо сказал Кро-потов.
— И очки... Смотри-кось, Илья, очки-то какие забавные., Сажей, что ль, замалеваны, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99