m.
- Выглядит как латинское курсивное "м".
- Да, только это не "м", у русских это вместо нашего "t".
- Ну так вот, у нас имеется шесть измерений: x, y, z, t, "тау", m. В
теории принимается, что все они находятся под прямым углом друг к другу и
что любое из них переходит в любое другое посредством вращения - или что
можно ввести новую координату (не седьмую, а новую вместо какой-либо из
шести), скажем, заменить "тау" на "тау-прим" путем смещения по оси х.
- Зебби, я отключилась еще четыре координаты тому назад.
- Покажи ей колючку, Зеб, - посоветовал мой муж.
- А что, пожалуй. - Зеб взял у него какую-то штуковину и положил
передо мной. Штуковина была похожа на одну головоломку, которая была у
меня в детстве, только вместо шести палочек из нее высовывались четыре.
Три стояли на столе, треножником, четвертая торчала вверх.
- Это оружие, - сказал Зеб, - изобретенное в незапамятные времена.
Концы должны быть острые, тут они сточены. - Он подбросил штуковину, она
упала на стол. - Как бы она ни упала, один шип всегда направлен
вертикально вверх. Если рассыпать такие перед конницей, кони натыкаются,
падают, атака захлебывается. В первую и вторую мировые войны они снова
вошли в употребление - против всего, что ездит на надувных шинах:
велосипедов, мотоциклов, грузовиков и тому подобного. А когда они большие,
то выводят из строя и танки, и все, что на гусеницах. Маленькие можно
метать из засады - обычно они бывают отравленные и убивают безотказно.
Но тут у нас эта смертельная игрушка служит просто геометрической
проекцией, чертежом координат четырехмерного пространственно-временного
континуума. Каждый штырь находится под углом ровно девяносто градусов к
любому другому.
- Вовсе нет, - возразила я. - Тут каждый угол больше прямого.
- Но я же сказал, что это проекция, Шельма, это изометрическая
проекция четырехмерных координат в трехмерном пространстве. Это искажает
углы... а человеческий глаз еще более ограничен. Закрой один глаз, замри,
и ты увидишь только два измерения. Иллюзию глубины создает мозг.
- Я не очень-то умею замирать...
- Это уж точно, - подтвердил мой супруг, которого я нежно люблю и в
тот момент готова была задушить.
- Но я могу закрыть оба глаза и ощупать эти измерения.
- Вот и прекрасно. Закрой глаза, возьми эту штуку в руки и представь
себе, что штыри - это четыре измерения четырехмерного пространства. Тебе
что-нибудь говорит слово "тессеракт"? [тессеракт - четырехмерный куб]
- В школе учитель геометрии показывал нам, как делать тессеракты - то
есть их проекции - из пластилина и спичек. Очень интересно. Я обнаружила
еще кое-какие четырехмерные фигуры, проекции которых делать легко. И
научилась их делать. Разными способами.
- Шельма, у тебя был какой-то совершенно исключительный учитель
геометрии.
- Так я же училась в исключительном классе. Ты только не падая в
обморок, Зебби, я состояла в группе так называемых сверхуспевающих детей.
Тогда как раз было сочтено недемократичным называть нас "особо
одаренными".
- Вот это да! Так какого же черта ты вечно изображаешь дурочку?
- А вы обо всем поверхностно судите, молодой человек! Я хихикаю,
потому что не позволяю себе рыдать. Это безумный мир, и единственный
способ получать от него удовольствие, - это относиться к нему как к шутке.
Но это же не значит, что я не читаю и не думаю. Я читаю все: от Джиблетта
до Хойла, от Сартра до Полинга [Д.Джиблетт - американский публицист,
популяризатор психоанализа; Ф.Хойл - английский астрофизик, автор
научно-фантастических книг; Ж.П.Сартр - французский писатель, философ и
публицист, представитель экзистенциализма; Л.К.Полинг - американский физик
и химик, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии]. Я читаю в
ванне, читаю на стульчаке, читаю в постели, читаю, когда ем в одиночку, и
читала бы во сне, если бы только умела спать с открытыми глазами. Дити,
вот тебе доказательство, что Зебби никогда со мной не спал: книги у меня
внизу - это для красоты, мое настоящее чтиво все у меня в спальне.
- Дити, ты разве думала, что я спал с Шельмой?
- Нет, Зебадия.
- И не будешь спать! Дити рассказала мне, какой ты сексуальный
маньяк! Попробуй только облапить меня своими похотливыми ручищами, я
кликну Джейкоба, и он тебя отколошматит.
- Не рассчитывай на это, милая моя, - смиренно отозвался мой муж. -
Зеб крупнее, сильнее и моложе меня... и даже если я сочту необходимым
все-таки попробовать, на меня накричит Дити. И отколошматит меня. Сын, я
должен был тебя предупредить: моя дочь беспощадно применяет каратэ. У нее
инстинкт киллера.
- Спасибо. Кто предупрежден, тот вооружен. Буду защищаться с кухонным
стулом в одной руке, револьвером в другой и кнутом в еще одной, как я это
проделывал со львами и тиграми в цирке.
- Получается три руки, - сказала Дити.
- Я четырехмерный, милая. Профессор, наш семинар можно ускорить, мы
недооценили нашу сверхуспевающую студентку. Хильда очень способная.
- Зебби, давай поцелуемся и помиримся, а?
- Только после звонка, сейчас идут занятия.
- Зебадия, это никогда не бывает не вовремя. Правда, папа?
- Поцелуй ее, сын, а то она скуксится.
- Не скуксюсь. Я не кукса, я кусака.
- По-моему, ты куколка, - сказал Зебби, обхватил меня за плечи,
перетащил к себе через стол и впился в меня губами. Наши зубы клацнули, а
мои соски взметнулись вверх. Иногда я жалею, что я такая благородная.
Но тут он опустил меня на место и объявил:
- Занятия продолжаются. Два штыря колючки, окрашенные в синий цвет,
представляют трехмерное пространство нашего опыта. Третий штырь,
окрашенный желтым, - это наше привычное t-время. Красный четвертый штырь
символизирует одновременно тау-время и m-время, неисследованные временные
измерения, необходимые для теории Джейка. Ну вот, Шельма, мы урезали шесть
измерений до четырех, теперь придется либо делать умозаключения о
шестимерной системе по аналогии с четырехмерной, либо прибегнуть к такой
математике, которую, насколько мне известно, понимают только Джейк и мой
кузен Эд. Если, конечно, ты не выдумаешь нам какой-нибудь способ
представить шесть измерений в трехмерной проекции - ты же говоришь, у тебя
проекции отлично получаются.
Я закрыла глаза и задумалась.
- Зебби, по-моему, это невозможно. Не знаю, может, Эшер [Морис Эшер
(Эсхер) - нидерландский художник, автор графических работ, реализующих
гротескные и парадоксальные геометрические представления] смог бы.
- Это возможно, моя дорогая, - вмешался мой дорогой, - только ужасно
неэффективно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
- Выглядит как латинское курсивное "м".
- Да, только это не "м", у русских это вместо нашего "t".
- Ну так вот, у нас имеется шесть измерений: x, y, z, t, "тау", m. В
теории принимается, что все они находятся под прямым углом друг к другу и
что любое из них переходит в любое другое посредством вращения - или что
можно ввести новую координату (не седьмую, а новую вместо какой-либо из
шести), скажем, заменить "тау" на "тау-прим" путем смещения по оси х.
- Зебби, я отключилась еще четыре координаты тому назад.
- Покажи ей колючку, Зеб, - посоветовал мой муж.
- А что, пожалуй. - Зеб взял у него какую-то штуковину и положил
передо мной. Штуковина была похожа на одну головоломку, которая была у
меня в детстве, только вместо шести палочек из нее высовывались четыре.
Три стояли на столе, треножником, четвертая торчала вверх.
- Это оружие, - сказал Зеб, - изобретенное в незапамятные времена.
Концы должны быть острые, тут они сточены. - Он подбросил штуковину, она
упала на стол. - Как бы она ни упала, один шип всегда направлен
вертикально вверх. Если рассыпать такие перед конницей, кони натыкаются,
падают, атака захлебывается. В первую и вторую мировые войны они снова
вошли в употребление - против всего, что ездит на надувных шинах:
велосипедов, мотоциклов, грузовиков и тому подобного. А когда они большие,
то выводят из строя и танки, и все, что на гусеницах. Маленькие можно
метать из засады - обычно они бывают отравленные и убивают безотказно.
Но тут у нас эта смертельная игрушка служит просто геометрической
проекцией, чертежом координат четырехмерного пространственно-временного
континуума. Каждый штырь находится под углом ровно девяносто градусов к
любому другому.
- Вовсе нет, - возразила я. - Тут каждый угол больше прямого.
- Но я же сказал, что это проекция, Шельма, это изометрическая
проекция четырехмерных координат в трехмерном пространстве. Это искажает
углы... а человеческий глаз еще более ограничен. Закрой один глаз, замри,
и ты увидишь только два измерения. Иллюзию глубины создает мозг.
- Я не очень-то умею замирать...
- Это уж точно, - подтвердил мой супруг, которого я нежно люблю и в
тот момент готова была задушить.
- Но я могу закрыть оба глаза и ощупать эти измерения.
- Вот и прекрасно. Закрой глаза, возьми эту штуку в руки и представь
себе, что штыри - это четыре измерения четырехмерного пространства. Тебе
что-нибудь говорит слово "тессеракт"? [тессеракт - четырехмерный куб]
- В школе учитель геометрии показывал нам, как делать тессеракты - то
есть их проекции - из пластилина и спичек. Очень интересно. Я обнаружила
еще кое-какие четырехмерные фигуры, проекции которых делать легко. И
научилась их делать. Разными способами.
- Шельма, у тебя был какой-то совершенно исключительный учитель
геометрии.
- Так я же училась в исключительном классе. Ты только не падая в
обморок, Зебби, я состояла в группе так называемых сверхуспевающих детей.
Тогда как раз было сочтено недемократичным называть нас "особо
одаренными".
- Вот это да! Так какого же черта ты вечно изображаешь дурочку?
- А вы обо всем поверхностно судите, молодой человек! Я хихикаю,
потому что не позволяю себе рыдать. Это безумный мир, и единственный
способ получать от него удовольствие, - это относиться к нему как к шутке.
Но это же не значит, что я не читаю и не думаю. Я читаю все: от Джиблетта
до Хойла, от Сартра до Полинга [Д.Джиблетт - американский публицист,
популяризатор психоанализа; Ф.Хойл - английский астрофизик, автор
научно-фантастических книг; Ж.П.Сартр - французский писатель, философ и
публицист, представитель экзистенциализма; Л.К.Полинг - американский физик
и химик, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии]. Я читаю в
ванне, читаю на стульчаке, читаю в постели, читаю, когда ем в одиночку, и
читала бы во сне, если бы только умела спать с открытыми глазами. Дити,
вот тебе доказательство, что Зебби никогда со мной не спал: книги у меня
внизу - это для красоты, мое настоящее чтиво все у меня в спальне.
- Дити, ты разве думала, что я спал с Шельмой?
- Нет, Зебадия.
- И не будешь спать! Дити рассказала мне, какой ты сексуальный
маньяк! Попробуй только облапить меня своими похотливыми ручищами, я
кликну Джейкоба, и он тебя отколошматит.
- Не рассчитывай на это, милая моя, - смиренно отозвался мой муж. -
Зеб крупнее, сильнее и моложе меня... и даже если я сочту необходимым
все-таки попробовать, на меня накричит Дити. И отколошматит меня. Сын, я
должен был тебя предупредить: моя дочь беспощадно применяет каратэ. У нее
инстинкт киллера.
- Спасибо. Кто предупрежден, тот вооружен. Буду защищаться с кухонным
стулом в одной руке, револьвером в другой и кнутом в еще одной, как я это
проделывал со львами и тиграми в цирке.
- Получается три руки, - сказала Дити.
- Я четырехмерный, милая. Профессор, наш семинар можно ускорить, мы
недооценили нашу сверхуспевающую студентку. Хильда очень способная.
- Зебби, давай поцелуемся и помиримся, а?
- Только после звонка, сейчас идут занятия.
- Зебадия, это никогда не бывает не вовремя. Правда, папа?
- Поцелуй ее, сын, а то она скуксится.
- Не скуксюсь. Я не кукса, я кусака.
- По-моему, ты куколка, - сказал Зебби, обхватил меня за плечи,
перетащил к себе через стол и впился в меня губами. Наши зубы клацнули, а
мои соски взметнулись вверх. Иногда я жалею, что я такая благородная.
Но тут он опустил меня на место и объявил:
- Занятия продолжаются. Два штыря колючки, окрашенные в синий цвет,
представляют трехмерное пространство нашего опыта. Третий штырь,
окрашенный желтым, - это наше привычное t-время. Красный четвертый штырь
символизирует одновременно тау-время и m-время, неисследованные временные
измерения, необходимые для теории Джейка. Ну вот, Шельма, мы урезали шесть
измерений до четырех, теперь придется либо делать умозаключения о
шестимерной системе по аналогии с четырехмерной, либо прибегнуть к такой
математике, которую, насколько мне известно, понимают только Джейк и мой
кузен Эд. Если, конечно, ты не выдумаешь нам какой-нибудь способ
представить шесть измерений в трехмерной проекции - ты же говоришь, у тебя
проекции отлично получаются.
Я закрыла глаза и задумалась.
- Зебби, по-моему, это невозможно. Не знаю, может, Эшер [Морис Эшер
(Эсхер) - нидерландский художник, автор графических работ, реализующих
гротескные и парадоксальные геометрические представления] смог бы.
- Это возможно, моя дорогая, - вмешался мой дорогой, - только ужасно
неэффективно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189