Я предалась тихим
размышлениям о том, какой он красивый, сколько в нем ласковой силы и
уважительной нежности.
Мне захотелось разбудить его, но я знала, что мой возлюбленный
нуждается в отдыхе. Так что я выскользнула из постели, беззвучно
уединилась у себя в ванной - у нас в ванной! - и не спеша принялась
приводить себя в порядок. Напустить ванну я не рискнула - хотя следовало
бы. Я сильно потею, и мне просто необходимо принимать основательную ванну
хотя бы раз в день, а если я вечером куда-нибудь приглашена, то и дважды.
А уж сегодня утром от меня несло, как от блудливой кошки.
Я решила обойтись душем, это не так шумно, по-настоящему я искупаюсь,
когда мой капитан проснется, а пока что буду держаться с подветренной
стороны.
Я натянула шорты, начала было надевать лифчик - остановилась и
посмотрела в зеркало. У меня симпатичная мордашка и мускулистое тело,
которое я содержу в превосходном состоянии. На конкурсе красоты мне не
выйти даже в полуфинал, но сиси у меня красивые, на редкость крепкие,
торчат не отвисая и кажутся больше, чем на самом деле, потому что моя
талия для моего веса, плеч и бедер очень тонкая. Я знаю это с двенадцати
лет благодаря зеркалу и отзывам других.
Так вот, теперь я особенно остро ощутила, как мне с ними повезло.
Зебадия, как он выразился, "терпеть не может иметь дело с
несовершеннолетними". Я была страшно рада, что они у меня такие: моему
мужу они очень понравились, и он все время мне это повторял, так что мне
делалось тепло и щекотно внутри. Вообще-то сиси мешают, и был момент,
когда я на собственном болезненном опыте поняла, откуда эти рассказы про
амазонок, которые будто бы отрезали себе все по правому борту ради
удобства стрельбы из лука.
Сегодня я наконец поняла, какая умница была моя мама, когда
заставляла меня ходить в лифчике и на теннис, и на верховую езду, и
всюду-всюду: никаких тебе морщинок, ни следа обвислости. И вот теперь мой
муж называет их "свадебными подарками". Ур-ра!
Конечно, от детей они обмякнут, но к тому времени я рассчитывала
надежно влюбить Зебадию в себя другими средствами. Слышишь, Дити? Не
упрямься, не капризничай, не старайся непременно поставить на своем - а
самое главное, не кисни. Мама никогда не кисла, хотя с папой жить нелегко.
Например, он не любит слова "сиси". Он считает его вульгаризмом и говорит,
что сиси у коров, а не у женщин.
Когда я начала заниматься символической логикой и теорией информации,
я стала придавать большое значение точности словоупотребления и попыталась
вступить с папой в спор, доказывая ему, что "грудь" обозначает верхнюю
переднюю часть туловища как у женщин, так и у мужчин, "грудная железа" -
это медицинский термин, а на обычном человеческом языке эта вещь
называется именно сисей, вот и словарь подтверждает.
Папа возмущенно захлопнул книгу. "Плевать я хотел на все словари на
свете! Пока я глава этой семьи, ее члены будут изъясняться не иначе как в
соответствии с моими понятиями о приличии!"
Больше я с папой на подобные темы не спорила. Между собой мы с мамой
по-прежнему называли их сисями, а в папином присутствии никаких таких слов
не употребляли. Мама спокойно объяснила мне, что логика не имеет никакого
отношения к искусству делать мужа счастливым и что тот, кто одержал
"победу" в семейном споре, на самом деле потерпел поражение. Мама никогда
не спорила, а папа всегда делал так, как она хотела - если она
действительно этого хотела. Когда в семнадцать лет мне пришлось сделаться
взрослой и попытаться заменить ее, я старалась во всем поступать как она -
впрочем, не всегда успешно. Мне досталось в наследство кое-что от папиной
раздражительности, кое-что от маминой невозмутимости. Я стараюсь подавлять
первую и развивать вторую. Но я не Джейн, я Дити.
Тут я вдруг задумалась: а надо ли мне надевать лифчик? День обещал
быть жарким. Папа выходит из себя - и еще как - по самым разным поводам,
но только не из-за того, что кто-то ходит голышом. Вполне возможно, что
когда-то он и на этот счет показывал норов, но мама легко добилась своего.
Я люблю ходить обнаженной и в Гнездышке обычно так и делаю, если только
погода позволяет. Папа тоже не очень стесняется. Тетя Хильда у нас на
правах члена семьи, мы много раз пользовались ее бассейном, и всегда без
купальников - конечно, все делалось так, чтобы посторонних при этом не
было.
Следовательно, оставался только один мой милый новенький супруг, но с
ним как раз все было ясно: я не могла припомнить ни одного квадратного
сантиметра моего обнаженного тела, который бы он не исследовал (и не
оценил по достоинству). С Зебадией вообще просто, и в постели, и так.
После нашего поспешного бракосочетания я немножко волновалась, не станет
ли он интересоваться, когда и как я утратила девственность, но в тот
момент, когда об этом мог бы зайти разговор, я начисто забыла про свои
тревоги, а он, по-моему, ни о чем таком и думать не думал. Я вела себя как
распутная тварь, я и была всегда распутная тварь, и ему это понравилось. Я
знаю, что понравилось.
Так почему же, спрашивается, я натягиваю этот гамак для сисек,
спросила я себя.
Потому что две вещи, равные одной и той же третьей, никогда не равны
друг другу. Это элементарная математика, если исходить из правильного
набора аксиом. Люди - не абстрактные символы. Я могла расхаживать голой
перед любым из них троих, но не перед всеми сразу.
Я поежилась от неприятного опасения: как бы папа и тетя Хильда не
помешали моему медовому месяцу. Но тут же одернула себя: ведь у них тоже
медовый месяц, и это еще неизвестно, кто кому больше помешает. Ну и
прекрасно, решила я, все устроится.
Я в последний раз посмотрелась в зеркало и пришла к выводу, что мой
узенький бюстгальтер, как хорошее вечернее платье, делает меня более
обнаженной, чем если бы я была совсем без ничего. Мои сосочки набухли; я
расплылась в довольной улыбке и показала им язык. Они остались
вздернутыми. Я была счастлива.
Вернувшись на цыпочках в спальню, я вдруг обратила внимание на одежду
Зебадии. Удобно ли будет Зебадии явиться на завтрак в вечернем костюме?
Ну-ка, Дити, подумай как следует: ты ведь теперь жена. Есть ли где-нибудь
поблизости папины вещи? Где-нибудь в таком месте, чтобы можно было их
взять, никого не разбудив?
Е-есть! Старая рубашка, которую я реквизировала для применения в
качестве домашнего халата, шорты цвета хаки - я отстирывала их, когда мы
были тут в прошлый раз, - и все это в моем шкафу в моей (нашей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
размышлениям о том, какой он красивый, сколько в нем ласковой силы и
уважительной нежности.
Мне захотелось разбудить его, но я знала, что мой возлюбленный
нуждается в отдыхе. Так что я выскользнула из постели, беззвучно
уединилась у себя в ванной - у нас в ванной! - и не спеша принялась
приводить себя в порядок. Напустить ванну я не рискнула - хотя следовало
бы. Я сильно потею, и мне просто необходимо принимать основательную ванну
хотя бы раз в день, а если я вечером куда-нибудь приглашена, то и дважды.
А уж сегодня утром от меня несло, как от блудливой кошки.
Я решила обойтись душем, это не так шумно, по-настоящему я искупаюсь,
когда мой капитан проснется, а пока что буду держаться с подветренной
стороны.
Я натянула шорты, начала было надевать лифчик - остановилась и
посмотрела в зеркало. У меня симпатичная мордашка и мускулистое тело,
которое я содержу в превосходном состоянии. На конкурсе красоты мне не
выйти даже в полуфинал, но сиси у меня красивые, на редкость крепкие,
торчат не отвисая и кажутся больше, чем на самом деле, потому что моя
талия для моего веса, плеч и бедер очень тонкая. Я знаю это с двенадцати
лет благодаря зеркалу и отзывам других.
Так вот, теперь я особенно остро ощутила, как мне с ними повезло.
Зебадия, как он выразился, "терпеть не может иметь дело с
несовершеннолетними". Я была страшно рада, что они у меня такие: моему
мужу они очень понравились, и он все время мне это повторял, так что мне
делалось тепло и щекотно внутри. Вообще-то сиси мешают, и был момент,
когда я на собственном болезненном опыте поняла, откуда эти рассказы про
амазонок, которые будто бы отрезали себе все по правому борту ради
удобства стрельбы из лука.
Сегодня я наконец поняла, какая умница была моя мама, когда
заставляла меня ходить в лифчике и на теннис, и на верховую езду, и
всюду-всюду: никаких тебе морщинок, ни следа обвислости. И вот теперь мой
муж называет их "свадебными подарками". Ур-ра!
Конечно, от детей они обмякнут, но к тому времени я рассчитывала
надежно влюбить Зебадию в себя другими средствами. Слышишь, Дити? Не
упрямься, не капризничай, не старайся непременно поставить на своем - а
самое главное, не кисни. Мама никогда не кисла, хотя с папой жить нелегко.
Например, он не любит слова "сиси". Он считает его вульгаризмом и говорит,
что сиси у коров, а не у женщин.
Когда я начала заниматься символической логикой и теорией информации,
я стала придавать большое значение точности словоупотребления и попыталась
вступить с папой в спор, доказывая ему, что "грудь" обозначает верхнюю
переднюю часть туловища как у женщин, так и у мужчин, "грудная железа" -
это медицинский термин, а на обычном человеческом языке эта вещь
называется именно сисей, вот и словарь подтверждает.
Папа возмущенно захлопнул книгу. "Плевать я хотел на все словари на
свете! Пока я глава этой семьи, ее члены будут изъясняться не иначе как в
соответствии с моими понятиями о приличии!"
Больше я с папой на подобные темы не спорила. Между собой мы с мамой
по-прежнему называли их сисями, а в папином присутствии никаких таких слов
не употребляли. Мама спокойно объяснила мне, что логика не имеет никакого
отношения к искусству делать мужа счастливым и что тот, кто одержал
"победу" в семейном споре, на самом деле потерпел поражение. Мама никогда
не спорила, а папа всегда делал так, как она хотела - если она
действительно этого хотела. Когда в семнадцать лет мне пришлось сделаться
взрослой и попытаться заменить ее, я старалась во всем поступать как она -
впрочем, не всегда успешно. Мне досталось в наследство кое-что от папиной
раздражительности, кое-что от маминой невозмутимости. Я стараюсь подавлять
первую и развивать вторую. Но я не Джейн, я Дити.
Тут я вдруг задумалась: а надо ли мне надевать лифчик? День обещал
быть жарким. Папа выходит из себя - и еще как - по самым разным поводам,
но только не из-за того, что кто-то ходит голышом. Вполне возможно, что
когда-то он и на этот счет показывал норов, но мама легко добилась своего.
Я люблю ходить обнаженной и в Гнездышке обычно так и делаю, если только
погода позволяет. Папа тоже не очень стесняется. Тетя Хильда у нас на
правах члена семьи, мы много раз пользовались ее бассейном, и всегда без
купальников - конечно, все делалось так, чтобы посторонних при этом не
было.
Следовательно, оставался только один мой милый новенький супруг, но с
ним как раз все было ясно: я не могла припомнить ни одного квадратного
сантиметра моего обнаженного тела, который бы он не исследовал (и не
оценил по достоинству). С Зебадией вообще просто, и в постели, и так.
После нашего поспешного бракосочетания я немножко волновалась, не станет
ли он интересоваться, когда и как я утратила девственность, но в тот
момент, когда об этом мог бы зайти разговор, я начисто забыла про свои
тревоги, а он, по-моему, ни о чем таком и думать не думал. Я вела себя как
распутная тварь, я и была всегда распутная тварь, и ему это понравилось. Я
знаю, что понравилось.
Так почему же, спрашивается, я натягиваю этот гамак для сисек,
спросила я себя.
Потому что две вещи, равные одной и той же третьей, никогда не равны
друг другу. Это элементарная математика, если исходить из правильного
набора аксиом. Люди - не абстрактные символы. Я могла расхаживать голой
перед любым из них троих, но не перед всеми сразу.
Я поежилась от неприятного опасения: как бы папа и тетя Хильда не
помешали моему медовому месяцу. Но тут же одернула себя: ведь у них тоже
медовый месяц, и это еще неизвестно, кто кому больше помешает. Ну и
прекрасно, решила я, все устроится.
Я в последний раз посмотрелась в зеркало и пришла к выводу, что мой
узенький бюстгальтер, как хорошее вечернее платье, делает меня более
обнаженной, чем если бы я была совсем без ничего. Мои сосочки набухли; я
расплылась в довольной улыбке и показала им язык. Они остались
вздернутыми. Я была счастлива.
Вернувшись на цыпочках в спальню, я вдруг обратила внимание на одежду
Зебадии. Удобно ли будет Зебадии явиться на завтрак в вечернем костюме?
Ну-ка, Дити, подумай как следует: ты ведь теперь жена. Есть ли где-нибудь
поблизости папины вещи? Где-нибудь в таком месте, чтобы можно было их
взять, никого не разбудив?
Е-есть! Старая рубашка, которую я реквизировала для применения в
качестве домашнего халата, шорты цвета хаки - я отстирывала их, когда мы
были тут в прошлый раз, - и все это в моем шкафу в моей (нашей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189