- Принимай гостей, хозяюшка!
Но желающих не нашлось. Или, может, просто со временем у них у всех
было туго: последние пикетчики, нагрузившись, чем осталось, покидали по-
ле боя, оставляя по себе истоптанный снег, пустой фургон да валяющиеся
на земле гневные плакаты, заметаемые метелью!
Милиционер, достававший давеча пистолет, обратился к Равилю, который
провожал взглядом остаточные молекулы разгневанного народа:
- Товарищ майор, можно уйти пораньше? Мне позвонили: в двадцать ча-
сов, ровно, жена сына родила. Тоже в милицию парень пойдет!
Нестарая женщина (хоть и в штатском, а явно военная) и аналогичный
молодой человек мыли на кухне посуду. Двое других парней, доубирающие
разоренный пиром стол, попутно успевали перехватить то рюмочку, то кусо-
чек провизии.
Кузьма Егорович в пижаме шел полутемным коридором. Перед поворотом
воровато огляделся и шагнул к двери, из-под которой выбивалась полоска
света, чуть приоткрыл: Жюли лежала в постели, по складам разбирая пере-
довицу "Правды".
Кузьма Егорович скользнул в комнату и накинул изнутри крючок. Жюли
оценила.
- Кузьма, - сказала по-русски, коверкая слова. - Вы же поставили ус-
ловием воспитывать девочку.
Кузьма Егорович как бы не слышал, а громко дышал и шел на Жюли
страстно, сосредоточенно.
- В вашем положении опасно заводить сомнительные связи, - защебетала
Жюли по-французски, но интонация явно расходилась с буквальным смыслом
произносимого.
Кузьма Егорович столь же страстно и решительно, как шел, взял из рук
гувернантки "Правду" и бросил на пол, потом выключил свет, примостился.
- Но право же, - лопотала Жюли по-французски и нежно. - Я так давно
этого не пробовала! должно быть, разучилась, - а сама Кузьму Егоровича
ласкала.
Метель билась за окном, яркая в пламени ртутного дворового фонаря.
Кузьма Егорович напрягался изо всех сил, но по лицу было видно, что ни-
чего не получается. Скупая мужская слеза выкатилась из левого глаза
Кузьмы Егоровича и замерла, подрагивая, на щеке.
Для Жюли все это в каком-то смысле было испытанием профессиональной
чести, но через минуту и она поняла, что дело швах: ласки из эротических
стали постепенно жалостливыми, сочувствующими, и из глаза тоже выкати-
лась слеза.
- Уйдут, - тихо прокомментировал Кузьма Егорович неудачу. - Теперь
отчетливо вижу: уйдут!
На закрытом теннисном корте сияло искусственное солнышко над ис-
кусственной травкою. Кузьма Егорович, хоть и выглядел, мягко скажем,
странно в спортивном одеянии, играл удовлетворительно.
Партнер, знакомый нам Седовласый, паснул мяч с репликой:
- Значит, трудно, говоришь, сегодня в России настоящему коммунисту?
- В каком это смысле? - опустил Кузьма Егорович ракетку.
Молодой человек, тот, кто обычно ассистировал Седовласому при прос-
мотрах, поднес Кузьме Егоровичу мяч на газетке "Фигаро" с фотографией
Кузьмы Егоровича в обнимку с Жюли: на крыльце, в рождественскую ночь.
Кузьма Егорович взял газетку.
- Выучился уже, или дать перевод? - спросил Седовласый.
- Играйте, Борис Николаевич, - обратился Кузьма Егорович к сидящему
рядом Ельцину и вышел вон.
Никита с ансамблем на маленькой ресторанной эстрадке пели мрачную
свадебную песню.
Несколько официантов, уборщицы посуды, буфетчица сгрудились в кухон-
ном закутке возле портативного телевизора, по которому передавалось ка-
кое-то важное кремлевское заседание.
- Ну? - агрессивно подскочил к группке оторвавшийся на минутку от
плиты повар с длинным ножом.
Никита допел. Публика взорвалась аплодисментами и восторгами нес-
колько, может быть, пьяноватыми. Никита снял гитару, направился за стол,
на жениховское свое место, рядом с которым, одетая в белое и в фату,
поджидала Вероника.
- Горько! - закричал гость со значком "ветеран партии".
- Горько! Горько! - подхватили остальные.
- Варвары, - прокомментировала Вероника и поцеловалась с Никитою.
- Раз, два, три, четыре, пять! - считали варвары хором!
В этот как раз момент тяжелый лимузин Кузьмы Егоровича подкатил к
ресторанным дверям.
Кузьма Егорович сидел, не трогаясь с места, и не то что бы плакал!
словом, это было Прощальное Сидение. Потом полез в подлокотный тайничок,
достал коньячную фляжку. Разведя руками, улыбнувшись как-то виновато,
пояснил водителю и Равилю:
- Вот, значит!
- Да нечто мы, Кузьма Егорович, не знали? - ответил немолодой води-
тель, растроганный тоже едва не до слез. - Вы ж выпиваете, выпиваете, а
она ж не порожнеет. Кто ж вам туда и доливает, как не мы?..
Чтобы не разрыдаться, Кузьма Егорович вышел из автомобиля, Равиль с
водителем тоже оказались на улице. Возникла некоторая пауза.
- Ну, ребятки, прощайте, - сказал Кузьма Егорович и расцеловался с
одним и с другим. - Спасибо, что довезли, - и двинулся в ресторан.
У дверей толклось человек пятнадцать. За стеклом висела табличка:
МЕСТ НЕТ. Кузьма Егорович пошел сквозь толпу.
- Куда лезешь, папаша?
- Э, ща как дам!
- Да свадьба у меня, ребята! Свадьба! - Кузьма Егорович ловил, каза-
лось, кайф от столь полного унижения.
- Отец! А чем ты жениться собрался?
Кузьма Егорович покраснел, кто-то захохотал.
Добравшись все-таки до дверей, Кузьма Егорович принялся стучать, но
швейцар делал вид, будто не слышит.
Возник Равиль.
- Иди, Равиль, иди, - отправил его Кузьма Егорович. - Надо ж начинать
привыкать!
- Как шутка? - спросил меж тем Никита, склоняясь к вероникину уху.
- Шутка?
- Ну, все это, - обвел рукою свадебный стол. - Отца-то могут снять в
любую минуту, - и попытался оценить впечатление жены от открытой тайны.
- Здорово попала?
- Мечта иметь наивного мужа сбылась! - отозвалась Вероника. - Запом-
ни: за всю жизнь я еще не ошиблась ни разу. Даже на ипподроме. - И, гля-
нув в сторону вестибюля, добавила: - Уже сняли.
Дело было за полночь. Все успели так или иначе разбрес-
тись-разъехаться кто куда. У подъезда ресторана остались только Кузьма
Егорович и Жюли, на руках которой висела сонная Машенька.
Кузьма Егорович неумело ловил такси. Машин было мало, но и те не ос-
танавливались. Одна все же притормозила.
- На Рублевку, - сказал Кузьма Егорович.
Водитель, оценив парочку, отрицательно мотнул головою и показал таб-
личку В ПАРК.
- Ах, в парк?! - зловеще переспросил Кузьма Егорович. - А я вот номер
сейчас запишу! - и полез нетвердой рукою во внутренний карман пиджака.
- Да пошел ты, папаша! - не договорил таксист куда и врубил передачу.
Жюли вынула двадцатифранковый билет и показала таксисту.
- Так бы сразу и говорили, - полюбезнел тот и сам открыл дверцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172