!мы по крайней мере!
достойный враг! пасть так низко! - Никите не хотелось ее перебивать, он
пользовался пассивной своей ролью, чтобы найти, с какой стороны подсту-
питься к сестре: надо было сделать так, чтобы она его услышала. А-га-а!
ты не отрицаешь! Ты не отрицаешь! Значит, это правда! Лидочка. Ты же
неглупая и уже не молодая женщина! - дождинки скапливались в листьях,
объединялись и, попутно захватывая коллег с нижних ярусов, падали на
скамейку, на Никиту, на Лидию, - пора было начинать разговор, не терпело
время, не терпело, - !ты же неглупая и уже не молодая женщина. Неужели
ты всерьез думаешь, что есть хоть какая-нибудь разница, кто и что болта-
ет по этим несчастным голосам? Неужели ты считаешь, Никита большим и
средним пальцами отмерил кусочек указательного, что хоть на столько из-
менится что-нибудь, если с завтрашнего утра "Голос Америки" заведут на
первую, скажем, программу всесоюзного радио? Никогда в жизни не видела
Лида такого Никиту: взрослого, усталого, мудрого; она почувствовала себя
перед ним маленькою глупышкою; фразы брата звучали столь убедительно,
что она даже не нашла в себе силы и желания взвесить правоту их или неп-
равоту. Слушай внимательно - небольшая, однако, веская пауза, которою
Никита проверил, что Лида у него в руках, что разоблачительно-морализа-
торская волна разбилась о его взгляд, так что мозг Лиды почти способен к
восприятию извне, сменилась словами: у тебя, у твоих друзей должны быть
какие-то контакты с американским посольством, с журналистами! Погоди, не
перебивай - я ничего не выпытываю! Так вт: не медля ни минуты, ты должна
связаться с ними, а они в свою очередь - со своим правительством и поп-
росить! уговорить! умолить! Ты слышишь? - умолить: если сегодня ночью
что-нибудь начнется! случится! чтобы американское правительство вытерпе-
ло! снесло! не отвечало хотя бы сутки! Это будет сделать очень трудно -
не отвечать! почти невозможно! престиж! стратегические мотивы! но пусть
попробуют. Иначе - спасения нет. Я не способен сейчас ничего объяснить
толком, но, если американцы сумеют, пусть не начинают войну хотя бы сут-
ки. Даже если жены и дети погибнут на их глазах!
Бедный мальчик! подумала Лида с искренними грустью и сожалением, едва
несвязная речь Никиты окончилась, отпустила из-под своего почти
сверхъестественного обаяния. Бедный мальчик! Они довели его. Я всегда
чувствовала, что кончится именно этим. Он спятил. Может, мне не стоило
разговаривать так резко? (в сущности, она всегда очень любила брата).
Тот словно прочел ее мысли: ты можешь считать меня сумасшедшим, я слиш-
ком понимаю, что даю тебе для этого достаточно поводов, и все же передай
мою просьбу по адресу. В ней одно то уже хорошо, что, если она и впрямь
безумна и нелепа, не будет случая ее выполнить. И дай-то Бог, чтобы не
было.
Хорошо, слушай! (Никита понял по Лиде, что не уговорил ее, что как он
два часа назад покупал согласие Машки-какашки на непонятные ей действия,
так и тут придется чем-то платить; но сегодня Никита был беспредельно
щедр). Хорошо, сказал. Слушай. Если ты все сделаешь, как я тебя прошу, -
только имей в виду, я проверю (насчет проверю Никита, конечно, гнал кар-
тину: и теперь, и часом раньше, и двумя он поступал наугад, наудачу,
словно бутылку с письмом в море бросал) - если все сделаешь, как я тебя
прошу, - я вечером приду к вам и подробно расскажу про яузское заведе-
ние. Коль уж оно так крепко вас интересует. Можешь пригласить даже
иностранных корреспондентов. А пока, в качестве задатка, вот, получай:
Солженицын передает тебе привет!
Ну не тот Солженицын, а ты знаешь, о ком я говорю, прыщавый, хотел
было добавить Никита в пояснение, но понял по глазам сестры, что она и
так все на раз схватила, более того: понял, что именно ненамеренный, вы-
мышленный привет, случайно пришедший в голову, а вовсе не обещание отк-
рыть тайны мадридского двора, и решил дело; что, сама себе, может, не
давая отчета, приходила сюда Лида не ради голосов, не ради брата, но
чтоб хоть что-нибудь услышать о любовнике, - она порывисто обняла Ники-
ту, крепко, благодарно поцеловала и легкой, танцующей походкою, какой он
никогда не видел и даже не предполагал у этой грузной, давно не юной
женщины, быстро пошла, почти побежала к центру, к метро, вверх по Сре-
тенке.
Трупец Младенца Малого, проследив глазами сквозь окно кабинета за вы-
ходом из здания младшего лейтенанта Вялых: единственного человека, пос-
вященного в План и, следовательно, способного помешать делу в корне, так
сказать: превентивно, - безраздельно предался размышлениям. Задача на
поверку получалась не такою простой, как выглядела в предварительных,
когда Трупец травил генерала Малофеева, мечтаниях: под каким, например,
соусом попасть в студию? каким образом нейтрализовать звукооператора,
дежурного, контролера? - голова прямо-таки раскалывалась, а решений не
возникало. Но, видать, сама судьба задумала нынче сыграть с Трупцом на
лапу: в разгар размышлений дверь приоткрылась, явив хорошенькую женскую
головку в кудряшках: товарищ подполковник, разрешите? - сама судьба, по-
тому что головка оказалась принадлежащей как раз сегодняшней лейтенан-
точке-контролерше.
Ей, по ее словам, позарез надо было попасть на подружкину свадьбу, и
вот, поскольку старшим по званию и должности в "Голосе Америки" в насто-
ящий момент получился Трупец, лейтенанточка пришла отпрашиваться к нему:
через три часа выйдет, мол, Вася, вы его, дескать, знаете, а пока поде-
журьте, пожалуйста, за меня, товарищ подполковник; генерал Малофеев час-
то нас отпускал! и сделала глазки. Трупец Младенца Малого так обрадовал-
ся нежданной удаче, что даже испугался, как бы лейтенанточка не насторо-
жилась: кто этих, таинственных, с двенадцатого, разберет?! - посему тут
же обуздал себя, сдвинул брови, стал строгим: а мы еще удивляемся, что
плетемся у американцев в хвосте! Работать у нас не любят, работать!..
Кудрявенькая тут же привела лицо в еще более умильно-умоляющее состояние
и круглым своим, плотно обтянутым вязаной юбочкою задом примостилась на
подлокотник трупцова кресла, высокою грудью прижалась к области сердца
Трупца и пролепетала: ну товарищ подполковник, ну миленький! Можно я вас
поцелую? Трупец Младенца Малого забыл о Плане, обо всем на свете забыл,
задохся сладким парфюмерным запахом и хрипло выдавил, сам почти не пони-
мая, что отпустить лейтенанточку на руку ему, а не в пику: ладно. Иди
уж. Гуляй!
Лейтенанточка чмокнула Трупца в щеку, след помады вытерла кружевным
платочком, от духа которого совсем поплыла подполковничья голова, и
встала с подлокотника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
достойный враг! пасть так низко! - Никите не хотелось ее перебивать, он
пользовался пассивной своей ролью, чтобы найти, с какой стороны подсту-
питься к сестре: надо было сделать так, чтобы она его услышала. А-га-а!
ты не отрицаешь! Ты не отрицаешь! Значит, это правда! Лидочка. Ты же
неглупая и уже не молодая женщина! - дождинки скапливались в листьях,
объединялись и, попутно захватывая коллег с нижних ярусов, падали на
скамейку, на Никиту, на Лидию, - пора было начинать разговор, не терпело
время, не терпело, - !ты же неглупая и уже не молодая женщина. Неужели
ты всерьез думаешь, что есть хоть какая-нибудь разница, кто и что болта-
ет по этим несчастным голосам? Неужели ты считаешь, Никита большим и
средним пальцами отмерил кусочек указательного, что хоть на столько из-
менится что-нибудь, если с завтрашнего утра "Голос Америки" заведут на
первую, скажем, программу всесоюзного радио? Никогда в жизни не видела
Лида такого Никиту: взрослого, усталого, мудрого; она почувствовала себя
перед ним маленькою глупышкою; фразы брата звучали столь убедительно,
что она даже не нашла в себе силы и желания взвесить правоту их или неп-
равоту. Слушай внимательно - небольшая, однако, веская пауза, которою
Никита проверил, что Лида у него в руках, что разоблачительно-морализа-
торская волна разбилась о его взгляд, так что мозг Лиды почти способен к
восприятию извне, сменилась словами: у тебя, у твоих друзей должны быть
какие-то контакты с американским посольством, с журналистами! Погоди, не
перебивай - я ничего не выпытываю! Так вт: не медля ни минуты, ты должна
связаться с ними, а они в свою очередь - со своим правительством и поп-
росить! уговорить! умолить! Ты слышишь? - умолить: если сегодня ночью
что-нибудь начнется! случится! чтобы американское правительство вытерпе-
ло! снесло! не отвечало хотя бы сутки! Это будет сделать очень трудно -
не отвечать! почти невозможно! престиж! стратегические мотивы! но пусть
попробуют. Иначе - спасения нет. Я не способен сейчас ничего объяснить
толком, но, если американцы сумеют, пусть не начинают войну хотя бы сут-
ки. Даже если жены и дети погибнут на их глазах!
Бедный мальчик! подумала Лида с искренними грустью и сожалением, едва
несвязная речь Никиты окончилась, отпустила из-под своего почти
сверхъестественного обаяния. Бедный мальчик! Они довели его. Я всегда
чувствовала, что кончится именно этим. Он спятил. Может, мне не стоило
разговаривать так резко? (в сущности, она всегда очень любила брата).
Тот словно прочел ее мысли: ты можешь считать меня сумасшедшим, я слиш-
ком понимаю, что даю тебе для этого достаточно поводов, и все же передай
мою просьбу по адресу. В ней одно то уже хорошо, что, если она и впрямь
безумна и нелепа, не будет случая ее выполнить. И дай-то Бог, чтобы не
было.
Хорошо, слушай! (Никита понял по Лиде, что не уговорил ее, что как он
два часа назад покупал согласие Машки-какашки на непонятные ей действия,
так и тут придется чем-то платить; но сегодня Никита был беспредельно
щедр). Хорошо, сказал. Слушай. Если ты все сделаешь, как я тебя прошу, -
только имей в виду, я проверю (насчет проверю Никита, конечно, гнал кар-
тину: и теперь, и часом раньше, и двумя он поступал наугад, наудачу,
словно бутылку с письмом в море бросал) - если все сделаешь, как я тебя
прошу, - я вечером приду к вам и подробно расскажу про яузское заведе-
ние. Коль уж оно так крепко вас интересует. Можешь пригласить даже
иностранных корреспондентов. А пока, в качестве задатка, вот, получай:
Солженицын передает тебе привет!
Ну не тот Солженицын, а ты знаешь, о ком я говорю, прыщавый, хотел
было добавить Никита в пояснение, но понял по глазам сестры, что она и
так все на раз схватила, более того: понял, что именно ненамеренный, вы-
мышленный привет, случайно пришедший в голову, а вовсе не обещание отк-
рыть тайны мадридского двора, и решил дело; что, сама себе, может, не
давая отчета, приходила сюда Лида не ради голосов, не ради брата, но
чтоб хоть что-нибудь услышать о любовнике, - она порывисто обняла Ники-
ту, крепко, благодарно поцеловала и легкой, танцующей походкою, какой он
никогда не видел и даже не предполагал у этой грузной, давно не юной
женщины, быстро пошла, почти побежала к центру, к метро, вверх по Сре-
тенке.
Трупец Младенца Малого, проследив глазами сквозь окно кабинета за вы-
ходом из здания младшего лейтенанта Вялых: единственного человека, пос-
вященного в План и, следовательно, способного помешать делу в корне, так
сказать: превентивно, - безраздельно предался размышлениям. Задача на
поверку получалась не такою простой, как выглядела в предварительных,
когда Трупец травил генерала Малофеева, мечтаниях: под каким, например,
соусом попасть в студию? каким образом нейтрализовать звукооператора,
дежурного, контролера? - голова прямо-таки раскалывалась, а решений не
возникало. Но, видать, сама судьба задумала нынче сыграть с Трупцом на
лапу: в разгар размышлений дверь приоткрылась, явив хорошенькую женскую
головку в кудряшках: товарищ подполковник, разрешите? - сама судьба, по-
тому что головка оказалась принадлежащей как раз сегодняшней лейтенан-
точке-контролерше.
Ей, по ее словам, позарез надо было попасть на подружкину свадьбу, и
вот, поскольку старшим по званию и должности в "Голосе Америки" в насто-
ящий момент получился Трупец, лейтенанточка пришла отпрашиваться к нему:
через три часа выйдет, мол, Вася, вы его, дескать, знаете, а пока поде-
журьте, пожалуйста, за меня, товарищ подполковник; генерал Малофеев час-
то нас отпускал! и сделала глазки. Трупец Младенца Малого так обрадовал-
ся нежданной удаче, что даже испугался, как бы лейтенанточка не насторо-
жилась: кто этих, таинственных, с двенадцатого, разберет?! - посему тут
же обуздал себя, сдвинул брови, стал строгим: а мы еще удивляемся, что
плетемся у американцев в хвосте! Работать у нас не любят, работать!..
Кудрявенькая тут же привела лицо в еще более умильно-умоляющее состояние
и круглым своим, плотно обтянутым вязаной юбочкою задом примостилась на
подлокотник трупцова кресла, высокою грудью прижалась к области сердца
Трупца и пролепетала: ну товарищ подполковник, ну миленький! Можно я вас
поцелую? Трупец Младенца Малого забыл о Плане, обо всем на свете забыл,
задохся сладким парфюмерным запахом и хрипло выдавил, сам почти не пони-
мая, что отпустить лейтенанточку на руку ему, а не в пику: ладно. Иди
уж. Гуляй!
Лейтенанточка чмокнула Трупца в щеку, след помады вытерла кружевным
платочком, от духа которого совсем поплыла подполковничья голова, и
встала с подлокотника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172