..
Концерт явно не был нашумевшей премьерой сезона, на котором считал
своим долгом появиться весь beau monde, - потому присутствие в одном из
первых рядов двух мужчин в смокингах казалось несколько странным. Один
из них, постарше, лет, пожалуй, пятидесяти от роду, подобно перекрахма-
ленной манишке собственного смокинга, был весь какой-то деревянный. Дру-
гой, помоложе, лет тридцати, а, может, и сорока - выглядел вальяжно при-
усталым и беззлобно ироничным.
Тот, который постарше, чуть заметно повернул голову и кивнул глазами.
Два бандитского вида лощеных мальчика, подпиравшие стенку (хотя свобод-
ные места в зале, в общем-то, были), кивнули в ответ и бесшумно скрылись
за боковой дверью, откуда, спустя минуту, появились, не без труда про-
таскивая сквозь узкий для нее проем огромную корзину белых роз.
Деревянный владелец смокинга рассчитал все удивительно точно: корзина
оказалась в зале как раз на начале аплодисментов, и молодые бандиты по-
несли ее к сцене.
Певица, со свежестью и наивностью дебютантки принимавшая бурную бла-
годарность публики, засекла взглядом плывущую по залу корзину, перевела
его на дарителя и тут же вся чуть сникла, обнаружила на лице усталость.
Деревянный же встал и громко хлопал в ладоши.
певица уже сняла парик и снимала грим, когда, постучав, но и не думая
дожидаться ответа, в дверях возник деревянный. Чуть сзади за ним, в по-
лутьме коридора, стоял второй владелец смокинга. Бандитские мальчики
разве что угадывались где-то совсем в глубине.
- Извините, Евдокия Евгеньевна, - сказал деревянный. - Я понимаю, что
Вам не с руки было тащить сюда мою корзину. Да Вы бы, - прихмыкнул, - и
не дотащили. Так что - не обижаюсь. Мои ребятки доставят ее прямо Вам на
дом. Я ведь знаю: помочь-то Вам ее поднять - некому.
Певица глядела на него: холодно и пристально.
- А если б, Паша, я была не одета?
Деревянный Паша еще более одеревенел, шея налилась кровью, и выпалил:
- Неужели ж Вы думаете, Евдокия Евгеньевна, что я увидел бы что-ни-
будь такое, чего до сих пор еще не видел? - Но тут же взял себя в руки.
- Я извинился бы, закрыл дверь и подождал в коридоре.
- С этого и надо было начать!
- Простите!
Младший в смокинге улыбнулся, уловив переливы состояния старшего.
- Я бы сказала Вам, чтобы впредь Вы так себя и вели, но очень наде-
юсь, что никакого впредь у нас с Вами не будет Паша, - сказала Певица. -
Не тратьте зря время. И деньги...
- Деньги? - иронически переспросил деревянный. - Денег у меня, Евдо-
кия Евгеньевна...
- Хорошо-хорошо, - остановила его Певица. - Вы мне это сообщали. Раз,
по-моему, пять. Все равно - не тратьте. Я... я, Паша, все... я - одна.
Бесповоротно. Я лет, кажется, двадцать (молодой в смокинге снова улыб-
нулся) искала вариант. Я для этого не гожусь. И не обижайтесь, пожалуйс-
та, - добавила, увидев, как вновь наливается кровью Пашина шея. - Вы
лично тут не при чем.
- Я не такой тупой, - сказал медленно Паша, - как Вам, наверное, ка-
жется. Я запомнил все, что Вы сказали, и с прошлого раза. Только иногда
бывает, что человек сам плохо знает себя. Проверено. Поэтому я хотел
сделать Вам одно предложение.
И Паша надолго замолчал.
Певица поглядела на него, на другого в смокинге, уловила шевеление в
коридоре бандитов-телохранителей и сочла, что лучше всего вытерпеть ви-
зит без скандала.
- Поглядите, какая на улице пакость, - прошел Паша в гримерку и отод-
винул с окна занавеску. Молодой в смокинге привыступил из полутьмы на
порог. Певица снова мазнула по нему снова невидящим взглядом. - Мокрый
снег... Слякоть... А в Крыму сейчас - плюс пятнадцать. Солнце. Море, ко-
нечно, еще не того... Но у меня отапливается бассейн. У меня - это на
даче. За Балаклавой. Под Форосом. Рядом, знаете, с горбачевской. Вы ведь
тоже родом из Крыма, из Севастополя.
Певица не сказала ни да, ни нет, не кивнула, не мотнула отрицающе го-
ловою: просто пристально глядела на деревянного.
Он съел и эту безответность и продолжил.
- Я знаю, что Ваш следующий концерт почти аж через месяц. А я три го-
да никакого себе отпуска не позволял. А теперь вот, - чуть кивнул, не
обернувшись, головою назад, в сторону молодого в смокинге, - заимел,
слава Богу, вполне заслуживающего доверия заместителя. - Поехали в Крым.
Поживем, покупаемся... Я обещаю быть абсолютным джентльменом...
Молодой снова приулыбнулся - одними глазами.
- Если Вас смущает, - продолжил Паша, - что Вы будете как бы... на
содержании... Вы можете оплатить дорогу там, жизнь... Хотя это - совсем
смешно. При моих доходах. Если за это время Вы останетесь при своем мне-
нии относительно меня...
- Не Вас, не Вас, Паша! Себя! - перебила Певица, которой было уже и
стыдно, и неловко, она уже и держать себя в руках по-настоящему не могла
- так разозлила ее нелепая безвыходность ситуации.
- Ну, пусть себя. Ладно, - неискренне согласился деревянный. - Тогда
я обещаю Вам оставить Вас в покое. Раз навсегда.
- А иначе - так и будете корзины таскать? - поинтересовалась Певица.
- И аплодировать торчком?
- А иначе - буду, - упрямо, как бык, склонил голову на плохо гнущей-
ся, кровью налитой шее, Паша.
- Если б Вы, Паша, - попыталась удержать себя в руках Певица, - были
не из тех, кто когда-то... давным-давно... прорывался на мои концерты...
если б, знакомясь со мною, вы не показали мне мой собственный автог-
раф... Господи, не будем говорить, скольколетней давности... - замолчала
Певица, должно быть, эти минувшие времена и припоминая...
- То что тогда? - поинтересовался с некоторой не то обидой, не то уг-
розою Паша.
Певица вернулась в сейчас.
- Тогда я сказала бы Вам: пошел вон!
- Даже так?! - спросил Паша через тяжелую паузу.
Певица утвердительно прикрыла глаза: так, дескать, так!
Паша резко вышел из гримерки, хлопнув за собою дверью, так что едва
не прибил ею своего заслуживающего доверия заместителя.
Певица сидела перед зеркалом-трельяжем, не зная, плакать ей или улы-
баться. Потом оторвала кусок лигнина и провела по лицу, еще не вполне
свободному от грима.
Дверь гримерки распахнулась, явив Пашу.
- Между прочим, - в совсем каком-то детском, мальчишеском запале ска-
зал он, - Государь Император пожаловал меня графским титулом!
И снова хлопнул дверью...
- В казино, - буркнул Паша, когда они со вторым смокингом уселись на
заднее сиденье "Мерседеса"; двое бандитов устроились на передних: один -
за рулем. Молодой нажал на кнопочку, под действием которой опустилось
стекло между передней частью салона и задней.
- Ну, а представьте себе на минутку, - сказал, - что она согласилась
бы. - Что б Вы сказали Вашей глубокоуважаемой супруге Ниночке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Концерт явно не был нашумевшей премьерой сезона, на котором считал
своим долгом появиться весь beau monde, - потому присутствие в одном из
первых рядов двух мужчин в смокингах казалось несколько странным. Один
из них, постарше, лет, пожалуй, пятидесяти от роду, подобно перекрахма-
ленной манишке собственного смокинга, был весь какой-то деревянный. Дру-
гой, помоложе, лет тридцати, а, может, и сорока - выглядел вальяжно при-
усталым и беззлобно ироничным.
Тот, который постарше, чуть заметно повернул голову и кивнул глазами.
Два бандитского вида лощеных мальчика, подпиравшие стенку (хотя свобод-
ные места в зале, в общем-то, были), кивнули в ответ и бесшумно скрылись
за боковой дверью, откуда, спустя минуту, появились, не без труда про-
таскивая сквозь узкий для нее проем огромную корзину белых роз.
Деревянный владелец смокинга рассчитал все удивительно точно: корзина
оказалась в зале как раз на начале аплодисментов, и молодые бандиты по-
несли ее к сцене.
Певица, со свежестью и наивностью дебютантки принимавшая бурную бла-
годарность публики, засекла взглядом плывущую по залу корзину, перевела
его на дарителя и тут же вся чуть сникла, обнаружила на лице усталость.
Деревянный же встал и громко хлопал в ладоши.
певица уже сняла парик и снимала грим, когда, постучав, но и не думая
дожидаться ответа, в дверях возник деревянный. Чуть сзади за ним, в по-
лутьме коридора, стоял второй владелец смокинга. Бандитские мальчики
разве что угадывались где-то совсем в глубине.
- Извините, Евдокия Евгеньевна, - сказал деревянный. - Я понимаю, что
Вам не с руки было тащить сюда мою корзину. Да Вы бы, - прихмыкнул, - и
не дотащили. Так что - не обижаюсь. Мои ребятки доставят ее прямо Вам на
дом. Я ведь знаю: помочь-то Вам ее поднять - некому.
Певица глядела на него: холодно и пристально.
- А если б, Паша, я была не одета?
Деревянный Паша еще более одеревенел, шея налилась кровью, и выпалил:
- Неужели ж Вы думаете, Евдокия Евгеньевна, что я увидел бы что-ни-
будь такое, чего до сих пор еще не видел? - Но тут же взял себя в руки.
- Я извинился бы, закрыл дверь и подождал в коридоре.
- С этого и надо было начать!
- Простите!
Младший в смокинге улыбнулся, уловив переливы состояния старшего.
- Я бы сказала Вам, чтобы впредь Вы так себя и вели, но очень наде-
юсь, что никакого впредь у нас с Вами не будет Паша, - сказала Певица. -
Не тратьте зря время. И деньги...
- Деньги? - иронически переспросил деревянный. - Денег у меня, Евдо-
кия Евгеньевна...
- Хорошо-хорошо, - остановила его Певица. - Вы мне это сообщали. Раз,
по-моему, пять. Все равно - не тратьте. Я... я, Паша, все... я - одна.
Бесповоротно. Я лет, кажется, двадцать (молодой в смокинге снова улыб-
нулся) искала вариант. Я для этого не гожусь. И не обижайтесь, пожалуйс-
та, - добавила, увидев, как вновь наливается кровью Пашина шея. - Вы
лично тут не при чем.
- Я не такой тупой, - сказал медленно Паша, - как Вам, наверное, ка-
жется. Я запомнил все, что Вы сказали, и с прошлого раза. Только иногда
бывает, что человек сам плохо знает себя. Проверено. Поэтому я хотел
сделать Вам одно предложение.
И Паша надолго замолчал.
Певица поглядела на него, на другого в смокинге, уловила шевеление в
коридоре бандитов-телохранителей и сочла, что лучше всего вытерпеть ви-
зит без скандала.
- Поглядите, какая на улице пакость, - прошел Паша в гримерку и отод-
винул с окна занавеску. Молодой в смокинге привыступил из полутьмы на
порог. Певица снова мазнула по нему снова невидящим взглядом. - Мокрый
снег... Слякоть... А в Крыму сейчас - плюс пятнадцать. Солнце. Море, ко-
нечно, еще не того... Но у меня отапливается бассейн. У меня - это на
даче. За Балаклавой. Под Форосом. Рядом, знаете, с горбачевской. Вы ведь
тоже родом из Крыма, из Севастополя.
Певица не сказала ни да, ни нет, не кивнула, не мотнула отрицающе го-
ловою: просто пристально глядела на деревянного.
Он съел и эту безответность и продолжил.
- Я знаю, что Ваш следующий концерт почти аж через месяц. А я три го-
да никакого себе отпуска не позволял. А теперь вот, - чуть кивнул, не
обернувшись, головою назад, в сторону молодого в смокинге, - заимел,
слава Богу, вполне заслуживающего доверия заместителя. - Поехали в Крым.
Поживем, покупаемся... Я обещаю быть абсолютным джентльменом...
Молодой снова приулыбнулся - одними глазами.
- Если Вас смущает, - продолжил Паша, - что Вы будете как бы... на
содержании... Вы можете оплатить дорогу там, жизнь... Хотя это - совсем
смешно. При моих доходах. Если за это время Вы останетесь при своем мне-
нии относительно меня...
- Не Вас, не Вас, Паша! Себя! - перебила Певица, которой было уже и
стыдно, и неловко, она уже и держать себя в руках по-настоящему не могла
- так разозлила ее нелепая безвыходность ситуации.
- Ну, пусть себя. Ладно, - неискренне согласился деревянный. - Тогда
я обещаю Вам оставить Вас в покое. Раз навсегда.
- А иначе - так и будете корзины таскать? - поинтересовалась Певица.
- И аплодировать торчком?
- А иначе - буду, - упрямо, как бык, склонил голову на плохо гнущей-
ся, кровью налитой шее, Паша.
- Если б Вы, Паша, - попыталась удержать себя в руках Певица, - были
не из тех, кто когда-то... давным-давно... прорывался на мои концерты...
если б, знакомясь со мною, вы не показали мне мой собственный автог-
раф... Господи, не будем говорить, скольколетней давности... - замолчала
Певица, должно быть, эти минувшие времена и припоминая...
- То что тогда? - поинтересовался с некоторой не то обидой, не то уг-
розою Паша.
Певица вернулась в сейчас.
- Тогда я сказала бы Вам: пошел вон!
- Даже так?! - спросил Паша через тяжелую паузу.
Певица утвердительно прикрыла глаза: так, дескать, так!
Паша резко вышел из гримерки, хлопнув за собою дверью, так что едва
не прибил ею своего заслуживающего доверия заместителя.
Певица сидела перед зеркалом-трельяжем, не зная, плакать ей или улы-
баться. Потом оторвала кусок лигнина и провела по лицу, еще не вполне
свободному от грима.
Дверь гримерки распахнулась, явив Пашу.
- Между прочим, - в совсем каком-то детском, мальчишеском запале ска-
зал он, - Государь Император пожаловал меня графским титулом!
И снова хлопнул дверью...
- В казино, - буркнул Паша, когда они со вторым смокингом уселись на
заднее сиденье "Мерседеса"; двое бандитов устроились на передних: один -
за рулем. Молодой нажал на кнопочку, под действием которой опустилось
стекло между передней частью салона и задней.
- Ну, а представьте себе на минутку, - сказал, - что она согласилась
бы. - Что б Вы сказали Вашей глубокоуважаемой супруге Ниночке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172