Чтобы
американцы чего не подумали. Балдеешь? То-то, пацан! Сам все сочинил!
Потом генерал повел их в комнату смеха, и они, издевательски отража-
ясь то в тех, то в других кривых зеркалах, все шагали и шагали под уклон
по замысловатому лабиринту, пока наконец зеркала не исчезли мало-помалу
со ставших цементированными и сырыми стен, и уже в многочисленных кори-
дорных коленах все чаще стали попадаться солдаты и офицеры, одетые по
форме, и, приветствуя неожиданных гостей, вытягивались с такими невозму-
тимо-приветливыми рожами, что мерцающая в распахе генераловой курточки
люминесцентная надпись приобретала смысл комментария к происходящему.
Сама кнопочка была огромной красного цвета кнопищею, напоминающей
грибок для штопки носков. Мэри видела ее раз сто, Никита же стоял заво-
роженный, не отрывая очей. Что? вот так вот просто нажать - и все? слов-
но бы спрашивал выразительный его взгляд, и генерал ответил: ничего, па-
цан, не боись! Не идиоты! Тут знаешь, пацан, какая механика хитрая?!
Чтобы эта сработала, кивнул на кнопочку, надо предварительно еще пять
нажать: в Генштабе, в Кремле, на Старой площади и еще в двух местах. Но
про те места, пацан, знать тебе не положено, да я, честно, и сам про них
ни хера не знаю. Ав-то-бло-ки-ро-воч-ка!
Никита, словно в трансе каком, словно под гипнозом, лунатик словно,
потянулся кнопочке нажать-попробовать, но генерал, хоть и пьяненький,
среагировал на раз, остановил, спокойно, пацан, спокойно! У нас тут на
днях пара транзисторов импортных вылетела, заменить не на что, так ребя-
та пока напрямую провода скрутили. Нажмешь ненароком - и бах! и, сообщ-
нически подмигнув Мэри, генерал ударил вприсядку, подпевая намеренно то-
неньким, под бабу, голоском: с неба звездочка упала = прямо милому в
штаны. = Что б угодно оторвала, = лишь бы не было войны! Дежурящий у
пульта полковник невозмутимо наблюдал за перипетиями сцены.
Мэри, считающая отца, несмотря на привычку его гаерничать, человеком,
вообще говоря, серьезным, насчет напрямую скрутили ему не поверила, соч-
ла за шутку и довольно забавную, но теперь, когда вспоминала события
пьяной той ночи, шутка эта, услышанная как бы ушами Никиты, показалась
Мэри ужасно грубой, бездарной, солдатскою. Тоже совсем не смешною в дан-
ном контексте показалась и висящая над кнопкою эстонская картинка, кото-
рую Мэри в свое время привезла из Таллина и, гордая своим чувством юмо-
ра, подарила отцу, а тот, принимая игру, повесил именно здесь. Картинка
изображала пульт управления: четыре телеэкрана с ракетами наизготовку,
кнопочки "Start" под каждым из них, а перед пультом сидят четверо деге-
неративного вида злобных амбалов и потому только не нажимают на кнопоч-
ки, что одеты в смирительные рубахи, рукава которых перевязаны тугими
двойными узлами за спинками кресел. И один из рукавов грызет маленькая
мышка: лишь тонкая ниточка и осталась. Минут на пять работы.
Нет, были, были у Никиты основания хлопнуть дверью и уйти от Мэри,
сунув десятку за проезд, сама она виновата, что затащила его на жуткие,
на кошмарные, на цирковые эти смотрины; тем ведь смотрины и нехороши,
что не только на избранника смотрит родня - избранник и сам, увы, не без
глаз! - и вот, три дня промучившись, не решаясь звонить, поехала Мэри на
Яузу, чтобы встретить Никиту после работы и попытаться извиниться перед
ним, объяснить ему, рассказать про отца, какой он добрый, хороший, про!
Мэри сама толком не знала, чт будет говорить Никите, - надеялась:
чувство раскаяния, вины, с которыми ходила последние дни, наложило на
нее отпечаток, эдакую благородную патину, которая не может же остаться
незамеченною, не тронуть возлюбленного и, как знать! - вдруг окажется,
что не окончательно рухнула та самая постройка, терпеливо собранная из
разрозненных кирпичиков!
Руки и ноги уже не дрожали, сердце колотилось не так бешено, - Мэри
повернула ключик - заурчал двигатель - и потихоньку тронулась со стоянки
у библиотеки иностранной литературы, тронулась и тут же притормозила,
поджидая момент, когда можно будет вклиниться в бесконечную вереницу во-
енных грузовиков, текущую от "Иллюзиона" на набережную реки Яузы.
Хотя по Москве бегает достаточно "Волг" ядовито-васильковой окраски,
Никита, все еще не отошедший от окна, в тупом оцепенении оглядывающий и
так до дырки просмотренные окрестности, печенкой почуял, что "Волга",
которая стала у подъезда, - "Волга" обернибесовская, и действительно: из
приоткрывшейся левой передней дверцы показалась рыжая голова Машки-ка-
кашки. Это уже был полный привет: если генералу за три прошедшие дня не
достали обещанный "Мустанг", машкино появление на отцовской машине могло
означать только одно: генерал сегодня на боевом посту! То есть, цепочка
выстраивалась такая: неожиданный приступ с Малофеевым открывает Трупцу
Младенца Малого дорогу к студии прямого эфира - на кнопочке сидит люби-
тель американского радио - проводки скручены в обход блокировки.
Заверещал внутренний телефон: Машка-какашка дошла, стало быть, до бю-
ро пропусков. Никита с усилием разрушил позу своего оцепенения и снял
трубку: слушаю! Никиточка, прости меня, дуру! Я виновата, виновата, ви-
новата перед тобою тысячу раз! Машка несла ахинею, и Никита раздраженно
пережидал, когда можно будет вклиниться с единственным актуальным на
данный момент вопросом: твой отец что, сегодня дежурит? Да, недоуменно
ответила Мэри, сбитая с нежно-покаянной волны. Дежурит и в ночь? И в
ночь. Подожди меня, я сейчас спущусь. Он же прекрасно знает, что отец
нашим встречам не помеха, пожала Мэри плечами в тревожном недоумении.
Словно ошпаренный пес, в коридоре Никиту поджидал бородач Солженицын:
Никита Сергеевич, простите! Для вас я не Никита Сергеевич, а гражданин
начальник! - Никита имел к Солженицыну некоторое, несколько, правда,
гадливое сочувствие и обычно не позволял себе подобных обижающих резкос-
тей, но это проклятое имя-отчество, показавшееся раздраженному Никите
произнесенным со значением, с издевочкою, вывело из себя: только, пожа-
луйста, короче, я спешу. Гражданин начальник (Никита, сам вызвавший
именно это обращение, невольно поморщился) - гражданин начальник, мне
меньше месяца сидеть осталось! Солженицын покосился на покуривающего в
конце коридора, у окна, лефортовского прапорщика-конвоира. А если вы по-
дадите рапорт - меня отправят в лагерь и неизвестно на сколько! Могу от-
туда и вообще не вернуться!
Яузский Солженицын (настоящую фамилию его Никита не помнил, да, ка-
жется, и не знал никогда) был диссидентом, два с лишним года назад арес-
тованным по семидесятой за изготовление и распространение цикла хвалеб-
ных статей о творчестве Солженицына вермонтского, под следствием потек и
потому получил пять вместо семи и предложение, что срок будет переполо-
винен, если Солженицын вместо лагеря останется на обслуге в тюрьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
американцы чего не подумали. Балдеешь? То-то, пацан! Сам все сочинил!
Потом генерал повел их в комнату смеха, и они, издевательски отража-
ясь то в тех, то в других кривых зеркалах, все шагали и шагали под уклон
по замысловатому лабиринту, пока наконец зеркала не исчезли мало-помалу
со ставших цементированными и сырыми стен, и уже в многочисленных кори-
дорных коленах все чаще стали попадаться солдаты и офицеры, одетые по
форме, и, приветствуя неожиданных гостей, вытягивались с такими невозму-
тимо-приветливыми рожами, что мерцающая в распахе генераловой курточки
люминесцентная надпись приобретала смысл комментария к происходящему.
Сама кнопочка была огромной красного цвета кнопищею, напоминающей
грибок для штопки носков. Мэри видела ее раз сто, Никита же стоял заво-
роженный, не отрывая очей. Что? вот так вот просто нажать - и все? слов-
но бы спрашивал выразительный его взгляд, и генерал ответил: ничего, па-
цан, не боись! Не идиоты! Тут знаешь, пацан, какая механика хитрая?!
Чтобы эта сработала, кивнул на кнопочку, надо предварительно еще пять
нажать: в Генштабе, в Кремле, на Старой площади и еще в двух местах. Но
про те места, пацан, знать тебе не положено, да я, честно, и сам про них
ни хера не знаю. Ав-то-бло-ки-ро-воч-ка!
Никита, словно в трансе каком, словно под гипнозом, лунатик словно,
потянулся кнопочке нажать-попробовать, но генерал, хоть и пьяненький,
среагировал на раз, остановил, спокойно, пацан, спокойно! У нас тут на
днях пара транзисторов импортных вылетела, заменить не на что, так ребя-
та пока напрямую провода скрутили. Нажмешь ненароком - и бах! и, сообщ-
нически подмигнув Мэри, генерал ударил вприсядку, подпевая намеренно то-
неньким, под бабу, голоском: с неба звездочка упала = прямо милому в
штаны. = Что б угодно оторвала, = лишь бы не было войны! Дежурящий у
пульта полковник невозмутимо наблюдал за перипетиями сцены.
Мэри, считающая отца, несмотря на привычку его гаерничать, человеком,
вообще говоря, серьезным, насчет напрямую скрутили ему не поверила, соч-
ла за шутку и довольно забавную, но теперь, когда вспоминала события
пьяной той ночи, шутка эта, услышанная как бы ушами Никиты, показалась
Мэри ужасно грубой, бездарной, солдатскою. Тоже совсем не смешною в дан-
ном контексте показалась и висящая над кнопкою эстонская картинка, кото-
рую Мэри в свое время привезла из Таллина и, гордая своим чувством юмо-
ра, подарила отцу, а тот, принимая игру, повесил именно здесь. Картинка
изображала пульт управления: четыре телеэкрана с ракетами наизготовку,
кнопочки "Start" под каждым из них, а перед пультом сидят четверо деге-
неративного вида злобных амбалов и потому только не нажимают на кнопоч-
ки, что одеты в смирительные рубахи, рукава которых перевязаны тугими
двойными узлами за спинками кресел. И один из рукавов грызет маленькая
мышка: лишь тонкая ниточка и осталась. Минут на пять работы.
Нет, были, были у Никиты основания хлопнуть дверью и уйти от Мэри,
сунув десятку за проезд, сама она виновата, что затащила его на жуткие,
на кошмарные, на цирковые эти смотрины; тем ведь смотрины и нехороши,
что не только на избранника смотрит родня - избранник и сам, увы, не без
глаз! - и вот, три дня промучившись, не решаясь звонить, поехала Мэри на
Яузу, чтобы встретить Никиту после работы и попытаться извиниться перед
ним, объяснить ему, рассказать про отца, какой он добрый, хороший, про!
Мэри сама толком не знала, чт будет говорить Никите, - надеялась:
чувство раскаяния, вины, с которыми ходила последние дни, наложило на
нее отпечаток, эдакую благородную патину, которая не может же остаться
незамеченною, не тронуть возлюбленного и, как знать! - вдруг окажется,
что не окончательно рухнула та самая постройка, терпеливо собранная из
разрозненных кирпичиков!
Руки и ноги уже не дрожали, сердце колотилось не так бешено, - Мэри
повернула ключик - заурчал двигатель - и потихоньку тронулась со стоянки
у библиотеки иностранной литературы, тронулась и тут же притормозила,
поджидая момент, когда можно будет вклиниться в бесконечную вереницу во-
енных грузовиков, текущую от "Иллюзиона" на набережную реки Яузы.
Хотя по Москве бегает достаточно "Волг" ядовито-васильковой окраски,
Никита, все еще не отошедший от окна, в тупом оцепенении оглядывающий и
так до дырки просмотренные окрестности, печенкой почуял, что "Волга",
которая стала у подъезда, - "Волга" обернибесовская, и действительно: из
приоткрывшейся левой передней дверцы показалась рыжая голова Машки-ка-
кашки. Это уже был полный привет: если генералу за три прошедшие дня не
достали обещанный "Мустанг", машкино появление на отцовской машине могло
означать только одно: генерал сегодня на боевом посту! То есть, цепочка
выстраивалась такая: неожиданный приступ с Малофеевым открывает Трупцу
Младенца Малого дорогу к студии прямого эфира - на кнопочке сидит люби-
тель американского радио - проводки скручены в обход блокировки.
Заверещал внутренний телефон: Машка-какашка дошла, стало быть, до бю-
ро пропусков. Никита с усилием разрушил позу своего оцепенения и снял
трубку: слушаю! Никиточка, прости меня, дуру! Я виновата, виновата, ви-
новата перед тобою тысячу раз! Машка несла ахинею, и Никита раздраженно
пережидал, когда можно будет вклиниться с единственным актуальным на
данный момент вопросом: твой отец что, сегодня дежурит? Да, недоуменно
ответила Мэри, сбитая с нежно-покаянной волны. Дежурит и в ночь? И в
ночь. Подожди меня, я сейчас спущусь. Он же прекрасно знает, что отец
нашим встречам не помеха, пожала Мэри плечами в тревожном недоумении.
Словно ошпаренный пес, в коридоре Никиту поджидал бородач Солженицын:
Никита Сергеевич, простите! Для вас я не Никита Сергеевич, а гражданин
начальник! - Никита имел к Солженицыну некоторое, несколько, правда,
гадливое сочувствие и обычно не позволял себе подобных обижающих резкос-
тей, но это проклятое имя-отчество, показавшееся раздраженному Никите
произнесенным со значением, с издевочкою, вывело из себя: только, пожа-
луйста, короче, я спешу. Гражданин начальник (Никита, сам вызвавший
именно это обращение, невольно поморщился) - гражданин начальник, мне
меньше месяца сидеть осталось! Солженицын покосился на покуривающего в
конце коридора, у окна, лефортовского прапорщика-конвоира. А если вы по-
дадите рапорт - меня отправят в лагерь и неизвестно на сколько! Могу от-
туда и вообще не вернуться!
Яузский Солженицын (настоящую фамилию его Никита не помнил, да, ка-
жется, и не знал никогда) был диссидентом, два с лишним года назад арес-
тованным по семидесятой за изготовление и распространение цикла хвалеб-
ных статей о творчестве Солженицына вермонтского, под следствием потек и
потому получил пять вместо семи и предложение, что срок будет переполо-
винен, если Солженицын вместо лагеря останется на обслуге в тюрьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172