- Да ты чиво!? - испугался немолодой мальчик. - Тоже скажешь: жиница!
Я жинат. Влюбился просто.
- Ну и? - спросила Алина.
- Что - ну и? - не понял кавказец.
- Что дальше? - расшифровала Алина.
- А!.. Дальше - вот что, - и кожаный ухажер извлек, как в прошлый
раз, молдавский коньяк из внутреннего кармана, замычал, пальцами защел-
кал, требуя посуды.
Бармен принес рюмки, поставил, но не ушел почему-то.
- Чиво ти? - спросил бармена кожаный кавалер. - Так и будэш тарчать?
А если у нас - разговор сикрэтный? Или тибе налить?
- Вообще-то у нас со своим не полагается, - объяснил бармен свое у
стола ожидание.
- А! - понял кавказец. - Так би сразу и гаварил, - и, вытащив ее из
другого кармана, сунул бармену пятидесятирублевую.
Тот спрятал бумажку, буркнул:
- Разве в порядке исключения, - и отошел за стойку.
Юноша откупорил бутылку, разлил коньячок.
- Будэм здаровеньки? - спросил, подняв рюмку на уровень носа. -
Звать-то хоть тибя как?
Алина улыбнулась и приподняла свою рюмку тоже.
- Мисс Марпл.
- Как-как, говоришь?
Алина решила, что сначала выпьет, а потом объяснит как-как, но и вы-
пить не успела: заметила, что в разрезе служебной портьеры стоит Ниночка
и манит пальцем.
- Меня? - ткнула себя в грудь несколько удивившаяся Алина.
- Тебя-тебя, - закивала Ниночка.
- Извини, - бросила Алина кавказцу и быстро пошла к служебному входу,
скрылась за портьерою.
- Вирнешса? - вопросил кавказец вдогон.
- Т-с-с! - приложила Ниночка палец к губам и кивнула Алине, приглашая
следовать за собою. - Я же там вся на виду, дура!
Они прошли какими-то тесными коридорами, спустились в подвал. Ниночка
приоткрыла тяжелую бронированную дверь и кивнула секретно и приглашающе,
оглянулась даже воровато. Чувство опасности, беспокойства, которое нес-
колько минут назад поселилось в Алине, она относила исключительно на
счет кавказца, поэтому, хоть тоже оглянулась и даже мгновенье помедлила,
- внутрь шагнула.
Дверь за алининою спиною тут же и затворилась. Небольшая комнатка бы-
ла морозильником: с крюков из-под потолка свешивались бараньи туши, око-
рока, битая птица; на стеллажах лежали продукты, стояли какие-то ящики;
коробки занимали углы. Алина дернулась к выходу: дверь, естественно, не
поддалась. Стукнула в нее кулачком! потом - с разбегу - плечом! Потом -
заорала:
- Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-эй! - но, еще не закончив орать, отчетливо по-
няла, что и это - зря.
Остановилась посреди камеры. Было холодно. Обхватила руками плечи.
Потащила из угла большой фанерный ящик. Что-то обрушилось за ним с ме-
таллическим лязгом, упало. Алина заглянула: на полу валялась раскрывшая-
ся в падении жестянка, из которой рассыпались новенькие патроны. Алина
пошевелила их ногою, плюнула и выдвинула ящик на середину, села сверху,
поджала ноги.
- Ну, идиотка! - сказала вслух по собственному поводу. - Хоть коньяку
бы выпила - все теплей сейчас было бы! Нет! - как скаженная понеслась!
Теперь, когда причина тревоги сделалась очевидной, Алина с некоторой
надеждою подумала о кавказце:
"Приставуч ведь, неужто смирится с новой потерей дэвушки, если ради
нее каждый вечер ходит в этот кабак. Насчет ради нее привирает, конечно,
да и насчет каждого вечера, но все-таки"!
Алина пожалела даже, что не дала кавказцу некоторых авансов, но, как
говорят в Одессе, быть бы мне таким умным, как моя жена потом.
Кавказец, впрочем, и в самом деле, выждав минут десять и переполови-
нив бутылку, отправился на розыски пропажи.
- Какая дэвушка?! какая дэвушка?! - передразнивая его интонацию, мо-
гучим торсом выталкивал бармен-вышибала немолодого юношу из служебного
коридорчика. - Уехала твоя дэвушка. С мужем! Понял, да?
- Она что, точно замужэм?! - сник кожаный.
Тут уж и впрямь оставалось только смириться!
К тому времени, скорчившись на составленных рядом четырех ящиках,
Алина дрожала не метафорической, а натуральной крупной дрожью: зуб бук-
вально не попадал на зуб.
Итак, уже можно было сказать со всей очевидностью, что, по той, по
иной ли причине, но приставала ее не спасет. Последняя надежда остава-
лась: нелогичная, иррациональная, но последняя: на Мазепу. Что, как в
кино про Бельмондо, ворвется он вот сейчас, вот через секундочку, осво-
бодит ее из преступных тенет, прижмет к сердцу, отогреет!
Но секундочка шла за секундочкою, Мазепа не являлся, и в уже отключа-
ющемся мозгу Алины мелькнуло даже страшное подозрение: уж не сам ли Ма-
зепа ее сюда и заточил?..
24. ЛЮБИТЕЛЬ СЛАДЕНЬКОГО
Вся беда, все мучения состояли в том, что Алина оглохла: она напряга-
ла последние силы мозга, но услышать не могла ничего - ни слов, ни шума
проезжающих за окнами "Трембиты" автомобилей, ни уж тем более поскрипы-
вания тряпки о стекло: бармен, убитый больше года назад, спокойненько
стоял за стойкою, протирая бокалы, пока в служебном кабинетике, том са-
мом, где три месяца тому увидела Алина мертвого Коляню, Коляня живе-
хонький орал на Мазепу, жалкого, понурого, даже не пытающегося возра-
жать. Это было ужасно обидно: видеть, как тот орет, и не слышать, чт
орет, не понимать!
Алина мучительно трет лоб ладошкой! Чье-то незнакомое расплывающееся
лицо склонилось над нею! какая-то белая тень маячит вдали! Алина снова
смыкает воспаленные веки в надежде, что, перекрыв один канал поступления
информации, зрительный, она активизирует другой, слуховой, - но ни слу-
ховой не активизируется, ни зрительный не перекрывается:
!Коляня, закончив разнос, что-то приказывает Мазепе, вот именно при-
казывает, и это особенно странно, потому что Алине до самого этого мо-
мента трудно даже вообразить было, что Мазепе кто-нибудь может приказы-
вать, особенно - Коляня. Но факт есть факт: Мазепа покорно выслушивает,
разве что позою пытаясь сохранить иллюзию собственного достоинства, пос-
ле чего Коляня открывает ящик стола, передает капитану - рукояткою впе-
ред - маленький "зауэр".
И Мазепа пистолет принимает!!!
- Все дело в том, что я ужасно люблю хорошее оружие! - эту фразу Али-
на вдруг слышит отчетливо, но зато зыблется, размывается, исчезает зри-
тельный ряд, и не разобрать никак, где и кому, собственно, признается
капитан в странной своей любви к орудиям смерти: Алине ли в ее прихожей
или Коляне в "Трембите"!
Алина уж и сама не знает, что лучше: видеть, но не слышать или наобо-
рот; лучше всего, конечно, и то, и другое, но так не выходит, не выходит
даже по своей воле переключаться из одного режима в другой; сейчас вот -
снова пропадает звук, но изображение становится четким:
!"Трембита", главный зал, и капитан с веселой дружелюбной улыбочкою
подходит к бармену, и уж тут абсолютно не важно, что звук пропал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172