- Так что клянусь вам, Иннокентий Всеволодович, мне и самому крайне
печально наблюдать это, крайне! - пропанорамировал Человечек рукою по
пейзажу разора. - Ну да мы постараемся все и восстановить. С вашей, ра-
зумеется, помощью. Не дадим погибнуть архиву столь уникальному.
Полковник презрительно скривил губы.
- О! - обрадовался Человечек. - Вы уже реагируете! Это приятно. А что
касается содержания вашей реакции - это, уверяю вас, дело временное. Вы
всю жизнь просидели по ту сторону стола - вот и не приобрели опыта ис-
тинного подчинения: радостного и добровольного. Но он приобретается
быстро - было бы достаточным давление.
- Я за кардиографом, - встала от Полковника Чернокудрая Очарова-
тельница и пошла из подвала, в дверях которого столкнулась с пропустив-
шими ее двоими уголовного вида.
- Ступай, Нелличка, ступай. Да что далеко ходить за примерами? - про-
должил Человечек. - Вот вчера: переоценили вы свои силы, стойкость духа
своего, когда под утюжок-то легли. Все равно ведь шифры-то выдали. Так
стоило ли мучиться? Урок! - и несколько секунд продержал значительную
вертикаль указательного перста. - Еще пара таких уроков, и с радостью
засотрудничаете, с улыбкой. Помните, как это? с чувством глубокого удов-
летворения. Да что я вам объясняю?! Хоть и с обратной стороны стола, а
уж сколько вы наблюдали подобных преображений! Ме-та-мор-фоз! Ни одному
Овидию не снилось! А что не устроил своим болванам даже разноса за утю-
жок, да и за разграбление особенно не взыщу - это потому, что хватило у
них ума, не найдя денег и золота, не поджечь ваши владения с вами внут-
ри, а сообщить мне. Хватило интуиции догадаться, когда первая досада
прошла, что и такое вот! с их точки зрения барахло! - снова пропанорами-
ровал, - может стоить чего-то. Да, кстати! Не помните у Розанова, у Ва-
силия Васильевича, заметочку: страдание есть утюг, которым Господь Бог
разглаживает морщины на наших душах? Смешно, да?
В двадцатый, не менее уж, наверное, раз пересмотрев с вываливающимся
листами, истрепанный, пятилетней давности номер не то "Юного техника",
не то "Юного натуралиста", Благородный Карась внешне решительно поднялся
из-за круглого, со щербатой, исцарапанной столешницею столика и толкнул
дверь небольшой казенной приемной, в которой неволею коротал время. Тут
же у порога возник Молодой Человек В Штатском.
- Вам не кажется неприличным заставлять меня здесь столько ждать?! Я
все-таки ученый с мировым именем, доктор филологии, и!
- О вас доложено, - почтительным тоном оборвал Молодой Человек Благо-
родного Карася. - Как только товарищ майор освободится - сразу же вас и
примет. Вас ведь сюда не вызывали - сами пришли. А у нас рабочий день
расписан по минутам.
- В таком случае! - отреагировал глубоко уязвленный Благородный Ка-
рась, - в таком случае! я зайду как-нибудь в другой раз. Или вообще не
зайду! - добавил едва ли не с угрозою в голосе. - Проведите меня к выхо-
ду.
- К сожалению, - с искреннейшим сочувствием улыбнулся Молодой Чело-
век, - к сожалению, это никак невозможно. Никак!
- Как то есть никак? - обмер не столько Карась как личность, сколько
- независимо от личности - весь его организм.
- Часовой без пропуска задержит, - пояснил Молодой Человек.
- Так напишите пропуск!
- Увы - не в моей компетенции, - посетовал собеседник.
- А в чьей?
- Товарища майора.
- Так проведите к нему!
- Я уже сказал, - терпеливо, как ребенку, объяснил Молодой Человек, -
что ему о вас доложено. Ждите.
- Я!.. - взвился Благородный Карась, - я этого так не оставлю! Я буду
жаловаться! Лишать человека свободы без малейших на то оснований!
- Ой, как вы правы! - посочувствовал Карасю Молодой Человек. - Ой,
как правы! Но медленно еще идет у нас перестройка. Эти старые инструк-
ции! А!.. - махнул рукою. - Просто не говорите! Так что придется подож-
дать еще.
- Сердце на удивление крепкое. Для такого возраста! - поднесла Черно-
кудрая Человечку кардиограмму. - А давление так и вообще: восемьдесят на
сто двадцать.
- Ну, спасибо, Нелличка, спасибо, родная, - поцеловал Человечек ручку
Очаровательнице. - Езжай, - и вернулся к Полковнику: - Тут вот ящичек на
мою букву целым случайно оказался. Я пересмотрел внимательно, но своей
фамилии не встретил. И сделал вывод, что не всех вы, кто через вас про-
шел, в картотеку заносили, а тех только, кто раскололся. Прочих предпо-
читали признать как бы не существующими. Феномен удивительный. И опас-
ный. А вы для меня, знаете, существовали всегда. С тех самых пор. Я по
делу о подпольной рубашечной фабрике проходил. В шестьдесят четвертом.
Так и не вспомнили? Сколько ж в ваших руках силы было сосредоточено: тут
и тюрьма Лефортовская, и полная изоляция от мира, и не менее полная ваша
бесконтрольность, безнаказанность! И лагерные года в ваших руках: два,
десять, пятнадцать! И даже - страшно подумать! - расстрел. А в моральном
отношении?! Вы ведь действовали от лица всего государства! Народа, так
сказать! А при этом - сколько корректности, объективности! эдакого! ра-
венства в беседе. Будто совсем и не важно, кто по какую сторону стола.
Философский диалог исключительно в интересах Истины. Вот я и подумал
тогда! Знаете, такая! юношеская мечта! Окажись, мол, вы в моих руках,
как я в ваших! Что бы сделалось тогда с вашими! убеждениями? С моральной
правотою? А вдруг - подумал - вы и согласились бы, что экономика не бы-
вает теневая или не теневая. Что она либо выпускает рубахи, либо нет.
Что ваша мафия ничуть не лучше нашей. Хуже! Разветвленней, мощнее и без-
жалостнее: давит каждого, кто отказывается отстегивать ей девяносто
пять, а то и все девяносто девять процентов?! У нас-то - не больше чем
исполу!
Несколько разнервничавшийся Человечек походил, успокаиваясь, по под-
валу.
- Но, поверьте, только мечта, юношеская мечта. И в поле зрения я вас
не держал, и не охотился, не выслеживал. Так что нынешняя встреча - ре-
зультат чистой слу-чай-нос-ти. Печальной для вас, однако, ведущей! как
бы слово-то подобрать? Не подсобите? Вроде нехорошо сказать по-русски: к
помудрению? Вот! - нашел, наконец, Человечек. - К покаянию!
Судя по тому, как долго и подробно, чтоб не сказать сладострастно,
вел Молодой Человек Благородного Карася в кабинет Товарища Майора кори-
дорами и лестницами Учреждения, распоряжение помурыжить выполнял твор-
чески и с любовью. Когда совершенно обосравшийся Карась уселся, наконец,
на стул в том самом небольшом кабинетике, от благородного негодования не
осталось уже и следа.
- Ну! - сказал Товарищ Майор жестко и нетерпеливо. - Чем обязаны
счастьем видеть вас здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172