- Знакомься, папа, - решился тот. - Моя невеста.
- Добрый вечер, господин Кропачев, - пропела Вероника, делая нес-
колько пародийный книксен. - Привет, мама.
Жюли стояла как каменная. Кузьма Егорович стрельнул глазами на нее,
потом на будущую невестку и поправил бабочку, с непривычки давящую на
горло.
- Вы, кажется, не вполне точно информированы относительно наших! от-
ношений! Это - гувернантка моей внучки. Так что называть ее мамой! -
объяснил, смущенно краснея.
- Но вас-то, господин Кропачев, я могу называть папою? - дерзко улыб-
нулась Вероника.
- А я даже очень рада! - сказала Машенька чересчур громко и твердо, с
эдаким вызовом, и потащила Веронику за стол. - Тебя как звать?
- Вероника, - ответила Вероника.
Возникла неловкая пауза, разбавленная восьмикратным боем часов.
- Мент родился, - прокомментировал Никита тишину, но она вдруг снова
нарушилась: на сей раз посторонним шумом с улицы.
Кузьма Егорович привстал, приник к окну.
- Народ обретает права, - пояснил Никита назидательно.
Зазуммерила внутренняя связь. Равиль вскочил, послушал:
- Фургон с продуктами не пропускают. Пикетчики сраные!
- Только по-французски! - произнесла встревоженная Жюли, как бы зак-
линая праздничную атмосферу вернуться.
- Постой! - остановил Кузьма Егорович Равиля. - Сам выйду. - И посе-
товал: - Вот народ! Только за границей и уважают!
- А зачем нам еще продукты? - спросила на ломаном русском Жюли вдо-
гонку мужчинам.
- Про запас, - пояснил Никита. - На случай осады.
За воротами, возле вахты, в сумятице метели, волновался не пикет, а
целый небольшой митинг. Лозунги типа: КРОПАЧЕВ, УЙДИ ПО-ХОРОШЕМУ!, ДАЕШЬ
СОЦИАЛЬНУЮ СПРАВЕДЛИВОСТЬ!, КПСС - РЯД ГЛУХИХ СОГЛАСНЫХ! и аналогичные,
которых много можно набрать из архивов рубежа девяностых, колыхались над
толпою, облепившей большой грузовик-фургон с красными надписями АВАРИЙ-
НАЯ на бортах. Народ волновался, барабанил кулаками и древками плакатов
по стенам фургона.
- Разойдись! - безуспешно пыталась охрана расчистить дорогу грузови-
ку. - Пропустите аварийную!
- Знаем мы ваши аварийные! - кричали из пикета. - Кто ж это КРАСНАЯ
ИКРА напишет?!
- Отдай продукт, Кузьма! Дети голодают!
- Добром отдай!
Кузьма Егорович в шутовском своем белом смокинге, в короткой внакидку
дошке явился на пороге-ступенечке вахты.
- Товарищи! - прокричал. - Товарищи!
Толпа как-то вдруг перестала шевелиться, притихла.
- Заткнись! - шипел один на соседа.
- Гляди, гляди, Сам вышел, - комментировал другой с уважением.
- Тамбовский волк! - только отдельные возгласы из прежних пыжились
вырваться на свободу, но, неуместные в напряженной тишине, гасли, недо-
говоренные, недокрикнутые.
- Товарищи! - сказал Кузьма Егорович спокойнее, почувствовав, что его
слушают. - В резиденции прогнили трубы. Водопровод заливает подвал. Это
же, - кивнул на великолепный особняк прошлого, если не позапрошлого, ве-
ка, - народное достояние. Ваше!
- Ежели наше - чего ж т тут живешь? - спросил кто-то ехидный, и реп-
лика прозвучала уже не так неуместно.
- Вы хотите, чтобы дело рук ваших дедов, ваших прадедов погибло ни за
грош?!
- Заботливый какой, - понеслось в ответ.
- Вот и отдай дедово!
Толпа уже почувствовала, что нормального, искреннего разговора не бу-
дет, и зашумела, загалдела по-прежнему:
- Хватит нае..вать!
- Фургон открывай!
- Показывай водопроводчиков!
- Товарищи! - пытался перекрыть Кузьма Егорович галдеж. - У нас же
правовое государство!
- Прав до х.. - жрать нечего! - выкрикнул из толпы бас!
Равиль стоял позади, поигрывая ятаганом. Вероника с крыльца налади-
лась снимать происходящее, но Жюли, заметив, бросилась, как орлица на
защиту птенца. Завязалась нешуточная борьба, победительницей из которой
вышла все-таки мать. Завладев аппаратом, вскрыла его, вырвала пленку.
- Ему и так тяжело! - сказала. - Шлюха вонючая.
- Это я шлюха?! - изумилась Вероника. - Я?!
Висящий на заборе пикетчик орал тем временем:
- Неделя до Нового Года, а у них елка горит!
- И гусь на столе! - добавил прилипший к щели другой.
- С яблоками? - поинтересовался из толпы кто-то веселый.
- Масонам продались.
- Рождество празднуют.
- Католическое!
- Товарищи, товарищи! - все пытался унять Кузьма Егорович вой, но,
кажется, только подливал в огонь масла. - Мне что, спецназ вызвать? Сами
же провоцируете.
- Ага! Мы и виноватые!
- Всех не перевешаешь! - отвечали ему.
- Открывай фургон, Кузьма! Показывай трубы!
Толпа волновалась уже сильнее критического: вот-вот, чувствовалось,
начнет ломать и крушить. Мент в будке вытащил пистолет, снял с предохра-
нителя.
- А! - сказал вдруг Кузьма Егорович и жестом, каким бросают на стойку
в кабаке последний рубль или - по национальным преданиям - бросали купцы
под ноги цыганке последние десять тысяч, швырнул шубейку. - Ну-ка, Ра-
виль, быстренько! Отворяй фургон!
Равиль спрятал ятаган в ножны и пошел к машине. Вновь притихшая толпа
уважительно давала дорогу. Никита наблюдал серьезно, приподняв Веронику;
та втихую перезаряжала аппарат.
Равиль сорвал пломбу. Ключиком, висевшим на шее, отпер замок. Кузьма
Егорович и сам уже был тут как тут, помогал, отодвигал тяжелые металли-
ческие шпингалеты. Народ смотрел за всем этим с некоторой боязливой ото-
ропью.
Мент спрятал пистолет в кобуру. На порожек-крыльцо подтянулась Жюли.
Кузьма Егорович, едва двери фургона распахнулись, ловким пируэтом взле-
тел внутрь и тут же появился со свиным окороком в руке:
- Ну! налетай, ребята! угощаю! - и протянул копченую ногу в толпу,
которая испуганно отступила, образовав перед фургоном пустой полукруг.
Вилась, посвистывала метель.
- Ну, кто смелый?!
Смелых не оказалось.
Кузьма Егорович размахнулся окороком как спортивным снарядом и метнул
его прямо в толпу:
- Кушайте на здоровье!
- Виртуоз! - шепнула Никите восхищенная Вероника.
Кузьма Егорович то скрывался в недрах, то появлялся в проеме и швырял
в толпу связки колбас и гирлянды сосисок, огромные рыбины и баночки с
икрою, бутылки коньяку и шампанского! Народ постепенно приходил в себя,
подтягивался к фургону. Вот кто-то понахальнее залез к Кузьме Егоровичу
- помогать, вот еще один! Кузьма Егорович оценил, что дело пойдет и без
него, выпрыгнул наружу.
Толпа сильно поредела. Плакатиков видно не было. Одна тень, другая,
третья - сквозь снежную пелену - мелькали с ношами под мышками.
Кузьма Егорович взошел на крыльцо.
- А ну, ребята! - сказал. - У кого есть время - заходи! Отметим Хрис-
товое Рождество, - и обнял Жюли эдаким чисто российским манером (вспых-
нул вероникин блиц).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172