Сыночек-то для не-
го и так точно мертвенький! Конечно! уверенно подтвердила Настя. Точно
мертвенький. Дело техники, и, повысив голос, скомандовала в сторону две-
рей: давай, дядя Вася! клиент - готовый!
Несмотря на гаерскую атмосферу, которую вот уже с полчаса поддержива-
ли дамы, я заметил, как все они напряглись в этот момент, поджались,
задрожали внутренней дрожию, некоторые потянулись за бокалами - и тут
растворились двери, и дядя Вася в белом - заправский санитар - халате
вошел, копытом постукивая, в руках стерилизатор держа: небольшой такой,
знаете, в каких шприцы кипятят для уколов, возьми, произнес добродуш-
но-приказательно и открыл крышку. В стерилизаторе лежал медицинский
скальпель, ужасно похожий на тот, каким я собирался в крайнем случае за-
резать капитана Голубчик (труп - в клубничную грядку!), может, даже и
тот самый, извлеченный из бардачка логова, и я вдруг, припомнив давеш-
нюю, у гардероба, настину фразу про младенчика, уже, кажется, начал до-
гадываться, в чем дело, что за цели маскировали дамы бардаком своим ску-
ловыворачивающим - и действительно: в другом, рядом с камином, конце за-
ла оказались еще одни двери, и за ними открылась, белизною и бестеневым
светом сияя, операционная, и дамы, обступив, повлекли меня туда. На вы-
соком столе, под простынкою, сладко спал Митенька, и шейка его вымазана
была йодом, как для операции дифтерита, а дамы шептали в уши со всех
сторон: он под наркозом, он и не почувствует, он ведь для тебя все равно
как мертвенький! мертвенький! мертвенький! ты ж не торгуясь собирался
платить, не торгуясь! а дядя Вася мягко, но настойчиво совал и совал
скальпель мне в руку.
Не следовало, конечно, и думать на эту тему, и все же я на мгновение
прикрыл глаза, и глупая моя, бессмысленная, непроизводительная и бес-
перспективная жизнь промелькнула в памяти, а воображение подкидывало за-
манчивые американские картинки: всякие там конвейеры, заполненные новей-
шими моделями автомобилей, крохотные фабрички и лаборатории с полной
свободою творчества, эксперимента - и уже ощутила сжимающаяся моя ладонь
теплый после кипячения металл рукоятки зловещего инструмента, как вдруг
на одном из воображенных конвейеров почудились вместо автомобилей метлы,
такие точно, как стояли в соседней комнате, у камина, и я вспомнил слова
Крившина, что техническая мощь человека - дело пустое, суетное,
дьявольское, что все это гордыня, морок, обман - я никогда с ними не
соглашался прежде, спорил до посинения, а тут, метлы эти поганые увидев,
поверить не поверил, а все-таки скальпель отбросил с ужасом, схватил Ми-
теньку на руки и побежал из операционной, из кинозала, из домика на Са-
довом, и, помню, страшно мне было, что вот, не откроются двери, что дамы
припрут меня к стенке, что лезвие, опрометчиво выпущенное из рук, ока-
жется в следующую секунду между моих лопаток - тот, которому я! предназ-
начен! улыбнулся! и поднял! р-ружье! - впрочем, что уж - пусть и окажет-
ся - все равно тупик, полный, безвыходнейший, проклятый тупик - однако,
похоже, насильно никто нас здесь держать не собирался: двери открылись и
одна, и другая, и третья тоже, и я, сам не заметив как, оказался на ули-
це с пустой простынкою. Митенька растаял по дороге: естественно, ничего
другого не следовало и ожидать: настоящий, разумеется, спит преспокойно
в своей кроватке, а этот - символ, наваждение, морок. Гип-ноз!
Холодный ветер, снежная крупа обожгли меня: я ведь был совсем голый -
я и забыл об этом, а сейчас, на морозе, вспомнилось поневоле: голый, как
и они! но пути назад не существовало, дверь захлопнулась, кода я не знал
и - без ключей - вынужденно высадил кулаком стекло-триплекс логова -
кровь прямо-таки брызнула из руки - открыл изнутри дверцу, вырвал из-под
панели провода, зубами (скальпеля в бардачке не оказалось!) ободрал изо-
ляцию, скрутил медь - только искры посыпались - и погнал машину по ноч-
ному пустынному Садовому: мимо американского посольства, мимо МИДа, мимо
Парка Культуры имени Отдыха! Мерзлый дерматин сиденья впивался в тело,
крупа хлестала сквозь выбитое стекло, кровь лилась, пульсировала, липла
на бедрах, но, главное: разворачиваясь, я заметил, как из трубы, одна за
другою, высыпали на метлах мои дамы, не все, но штук пятнадцать или даже
двадцать! - и полетели за мной, надо мною, вслед, вдоль, над Садовым,
через Москву-реку - и я понял, что, добровольно явившись в маленький до-
мик, уже никогда не отделаюсь от ведьминого эскорта, и будет он сопрово-
ждать меня до самых последних дней.
6. КРИВШИН
И до самых последних дней не приучился Волк воспринимать свое имя
привычно-абстрактно, как некое сочетание звуков, на которое следует от-
зываться или произносить при знакомстве - до самых последних дней эмоци-
ональный смысл имени, его значение все еще довлели! И тут я ловлю себя
на том, что рассказываю о Водовозове как о покойнике, только что не при-
бавляю: царствие ему небесное. А оно ведь и на деле едва ли не так: уез-
жают-то безвозвратно, и мир по ту сторону государственной границы стано-
вится миром натурально потусторонним, откуда вестей к нам, простым невы-
ездным смертным, доходит не больше, чем при столоверчении и прочих спи-
ритических штуках, и встретиться с его обитателями можно надеяться,
только переселившись со временем туда, а для тех, кто ехать не собирает-
ся, так даже уже не туда, а Туда с большой буквы, во всамделишные, так
сказать, эмпиреи, если они есть - другой надежды нынешние порядки, пожа-
луй, и не оставляют. И должен ли я теперь казниться, что всеми силами,
всеми средствами, казавшимися мне действенными, хоть, может, и не Бог
весть как нравственными, препятствовал волкову переселению: ведь мы
всегда стараемся спасти самоубийцу, хоть спасение это, вроде, и идет
против его воли? Не знаю, нет! право же - я не знаю, не знаю ровным сче-
том ничего!
Итак, Волк, и повзрослев, все ощущал себя волком, и это часто прини-
мало смешные формы: например, стопятидесятисильный самодельный свой ав-
томобиль (который вот уже четвертый год - с отъезда хозяина - мертво
ржавеет под моими окнами) упорно звал логовом и даже не поленился сло-
вечко выфрезеровать из легированной стали и укрепить на капоте - но,
сколько бы подобным номерам я ни улыбался, в неизменной преданности Во-
довозова имени мне всегда слышался и некий трагический серьез. Надрываю-
щийся голос барда, кровь на снегу и пятна красные флажков - все это было
безусловно и неподдельно водовозовским. Прямой связи тут, конечно, не
отыскать
=ни в памяти:
=в Сибири, в ссылке, охоты на волков не существовало - такую роскошь
могли позволить себе где-нибудь в России, в степях, в Воронежской, к
примеру, или Тамбовской области, где зверь редок, а в Ново-Троицком от
волков скорее оборонялись (однажды ночью Водовозов возвращался с отцом в
кошевке через тайгу с дальней заимки, и волки сперва страшно выли, окру-
жая, а потом увязались следом, и отец хлестал лошадь что есть мочи - да-
же берданки какой-нибудь старенькой ссыльным иметь не полагалось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
го и так точно мертвенький! Конечно! уверенно подтвердила Настя. Точно
мертвенький. Дело техники, и, повысив голос, скомандовала в сторону две-
рей: давай, дядя Вася! клиент - готовый!
Несмотря на гаерскую атмосферу, которую вот уже с полчаса поддержива-
ли дамы, я заметил, как все они напряглись в этот момент, поджались,
задрожали внутренней дрожию, некоторые потянулись за бокалами - и тут
растворились двери, и дядя Вася в белом - заправский санитар - халате
вошел, копытом постукивая, в руках стерилизатор держа: небольшой такой,
знаете, в каких шприцы кипятят для уколов, возьми, произнес добродуш-
но-приказательно и открыл крышку. В стерилизаторе лежал медицинский
скальпель, ужасно похожий на тот, каким я собирался в крайнем случае за-
резать капитана Голубчик (труп - в клубничную грядку!), может, даже и
тот самый, извлеченный из бардачка логова, и я вдруг, припомнив давеш-
нюю, у гардероба, настину фразу про младенчика, уже, кажется, начал до-
гадываться, в чем дело, что за цели маскировали дамы бардаком своим ску-
ловыворачивающим - и действительно: в другом, рядом с камином, конце за-
ла оказались еще одни двери, и за ними открылась, белизною и бестеневым
светом сияя, операционная, и дамы, обступив, повлекли меня туда. На вы-
соком столе, под простынкою, сладко спал Митенька, и шейка его вымазана
была йодом, как для операции дифтерита, а дамы шептали в уши со всех
сторон: он под наркозом, он и не почувствует, он ведь для тебя все равно
как мертвенький! мертвенький! мертвенький! ты ж не торгуясь собирался
платить, не торгуясь! а дядя Вася мягко, но настойчиво совал и совал
скальпель мне в руку.
Не следовало, конечно, и думать на эту тему, и все же я на мгновение
прикрыл глаза, и глупая моя, бессмысленная, непроизводительная и бес-
перспективная жизнь промелькнула в памяти, а воображение подкидывало за-
манчивые американские картинки: всякие там конвейеры, заполненные новей-
шими моделями автомобилей, крохотные фабрички и лаборатории с полной
свободою творчества, эксперимента - и уже ощутила сжимающаяся моя ладонь
теплый после кипячения металл рукоятки зловещего инструмента, как вдруг
на одном из воображенных конвейеров почудились вместо автомобилей метлы,
такие точно, как стояли в соседней комнате, у камина, и я вспомнил слова
Крившина, что техническая мощь человека - дело пустое, суетное,
дьявольское, что все это гордыня, морок, обман - я никогда с ними не
соглашался прежде, спорил до посинения, а тут, метлы эти поганые увидев,
поверить не поверил, а все-таки скальпель отбросил с ужасом, схватил Ми-
теньку на руки и побежал из операционной, из кинозала, из домика на Са-
довом, и, помню, страшно мне было, что вот, не откроются двери, что дамы
припрут меня к стенке, что лезвие, опрометчиво выпущенное из рук, ока-
жется в следующую секунду между моих лопаток - тот, которому я! предназ-
начен! улыбнулся! и поднял! р-ружье! - впрочем, что уж - пусть и окажет-
ся - все равно тупик, полный, безвыходнейший, проклятый тупик - однако,
похоже, насильно никто нас здесь держать не собирался: двери открылись и
одна, и другая, и третья тоже, и я, сам не заметив как, оказался на ули-
це с пустой простынкою. Митенька растаял по дороге: естественно, ничего
другого не следовало и ожидать: настоящий, разумеется, спит преспокойно
в своей кроватке, а этот - символ, наваждение, морок. Гип-ноз!
Холодный ветер, снежная крупа обожгли меня: я ведь был совсем голый -
я и забыл об этом, а сейчас, на морозе, вспомнилось поневоле: голый, как
и они! но пути назад не существовало, дверь захлопнулась, кода я не знал
и - без ключей - вынужденно высадил кулаком стекло-триплекс логова -
кровь прямо-таки брызнула из руки - открыл изнутри дверцу, вырвал из-под
панели провода, зубами (скальпеля в бардачке не оказалось!) ободрал изо-
ляцию, скрутил медь - только искры посыпались - и погнал машину по ноч-
ному пустынному Садовому: мимо американского посольства, мимо МИДа, мимо
Парка Культуры имени Отдыха! Мерзлый дерматин сиденья впивался в тело,
крупа хлестала сквозь выбитое стекло, кровь лилась, пульсировала, липла
на бедрах, но, главное: разворачиваясь, я заметил, как из трубы, одна за
другою, высыпали на метлах мои дамы, не все, но штук пятнадцать или даже
двадцать! - и полетели за мной, надо мною, вслед, вдоль, над Садовым,
через Москву-реку - и я понял, что, добровольно явившись в маленький до-
мик, уже никогда не отделаюсь от ведьминого эскорта, и будет он сопрово-
ждать меня до самых последних дней.
6. КРИВШИН
И до самых последних дней не приучился Волк воспринимать свое имя
привычно-абстрактно, как некое сочетание звуков, на которое следует от-
зываться или произносить при знакомстве - до самых последних дней эмоци-
ональный смысл имени, его значение все еще довлели! И тут я ловлю себя
на том, что рассказываю о Водовозове как о покойнике, только что не при-
бавляю: царствие ему небесное. А оно ведь и на деле едва ли не так: уез-
жают-то безвозвратно, и мир по ту сторону государственной границы стано-
вится миром натурально потусторонним, откуда вестей к нам, простым невы-
ездным смертным, доходит не больше, чем при столоверчении и прочих спи-
ритических штуках, и встретиться с его обитателями можно надеяться,
только переселившись со временем туда, а для тех, кто ехать не собирает-
ся, так даже уже не туда, а Туда с большой буквы, во всамделишные, так
сказать, эмпиреи, если они есть - другой надежды нынешние порядки, пожа-
луй, и не оставляют. И должен ли я теперь казниться, что всеми силами,
всеми средствами, казавшимися мне действенными, хоть, может, и не Бог
весть как нравственными, препятствовал волкову переселению: ведь мы
всегда стараемся спасти самоубийцу, хоть спасение это, вроде, и идет
против его воли? Не знаю, нет! право же - я не знаю, не знаю ровным сче-
том ничего!
Итак, Волк, и повзрослев, все ощущал себя волком, и это часто прини-
мало смешные формы: например, стопятидесятисильный самодельный свой ав-
томобиль (который вот уже четвертый год - с отъезда хозяина - мертво
ржавеет под моими окнами) упорно звал логовом и даже не поленился сло-
вечко выфрезеровать из легированной стали и укрепить на капоте - но,
сколько бы подобным номерам я ни улыбался, в неизменной преданности Во-
довозова имени мне всегда слышался и некий трагический серьез. Надрываю-
щийся голос барда, кровь на снегу и пятна красные флажков - все это было
безусловно и неподдельно водовозовским. Прямой связи тут, конечно, не
отыскать
=ни в памяти:
=в Сибири, в ссылке, охоты на волков не существовало - такую роскошь
могли позволить себе где-нибудь в России, в степях, в Воронежской, к
примеру, или Тамбовской области, где зверь редок, а в Ново-Троицком от
волков скорее оборонялись (однажды ночью Водовозов возвращался с отцом в
кошевке через тайгу с дальней заимки, и волки сперва страшно выли, окру-
жая, а потом увязались следом, и отец хлестал лошадь что есть мочи - да-
же берданки какой-нибудь старенькой ссыльным иметь не полагалось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172