! - спросил уже в лифте.
- На Дусиного папочку. На будущего нашего покойного тестя. Ду-
сенька-то Электрою оказалась! Не пожалели б денег на специалистов - на
моем бы месте сейчас были. Впрочем, вряд ли... Вам бы не сыграть... Тут
гениальный актер нужен, вроде меня. Вы меня еще в этом качестве никогда
не видели? То-то!
- А это... - кивнул Паша на плешивую голову Алексея. - Выбрил, что
ли? Так ведь заметно...
- А это, Павел Самуилович, это как раз свое. Родненькое! Раньше был
паричок, а это свое, родненькое...
- Ну, ты даешь!
- Даю-даю, не без этого.
Лифт остановился, они пошли коридором.
- Кстати, Вы в курсе, кто такая Электра? Софокла читали? Ну, хоть на
спектакль, может, ходили, на Штайновский? Женщина, которая любила своего
отца. И никого больше. А я оказался - совершенная копия. Представляете:
эдакое случайное совпадение.
Пройдя через небольшую приемную и с удовольствием собрав удивленные
взоры секретарш, Алексей, сопровождающий помалкивающим Пашею, ворвался в
кабинет и с места в карьер сел к компьютеру, включил его.
- Чего тут в мое отсутствие, интересно, понаворочали? Соскучился -
сил нет!
- Значит, все-таки, захомутал? - уселся Паша за обширный собственный
стол и побарабанил по столешнице пальцами. - Давно ли? Вчера с концерта
одна возвращалась.
- А вы все к ней на концерты ходите? Скука-то какая!.. Сегодня, - по-
жал плечами Алексей. - С утра. Сейчас, небось, сидит дома, обед готовит,
меня поджидает...
- Где - дома? - мрачно осведомился Паша. - У тебя дома?
- На конспиративной квартирке, - беззаботно отмахнулся Алексей. - Но
это, - гаерски прижал к губам указательный, - большой секрет. - И тут
же, углядев что-то важное на экране, посерьезнел. - Что ж это Вы, Павел
Самуилович? Все-таки завязались с Магнитогорском? Мы ж с Вами уславлива-
лись: Каленову дорогу не переходить. Я еще жить хочу! Или это Вы с его
согласия?
- Слушай, ты, мать твою так! - вскочил Паша из-за стола, в два прыжка
оказался возле Алексея и, схватив того за грудки, буквально выдернул
из-за компьютера. - Пока еще твоей половины в деле нету, не смей давать
мне советов! Не смей!!
Там, за нетолстой стеною, секретарши и делопроизводительницы с неко-
торой оторопью прислушивались к непривычным крикам, доносящимся из каби-
нета шефа.
- Ты Порошиной занимаешься - вот и пошел вон! - и, распахнув кабинет-
ную дверь, Паша пихнул в нее Алексея.
Оказавшись в коридоре, тот привалился к стене, закрыл лицо руками и
что-то неслышное пробормотал сквозь плотно сжатые зубы.
***
Алексей пришел "домой" поздно и сильно пьяный.
На столе, в круге света от настольной лампы, дожидался его скромный
согласно возможностям, но явно любовно приготовленный ужин. Порошина,
укрывшись курткою, спала на давешнем диване тяжелым сном.
Алексей подошел к ней, постоял-посмотрел, сложил губы трубочкой и ти-
хо произнес: не то с нежностью, не то - гаерски-пародийно, он, кажется,
и сам не знал, как именно:
- Ду-ся...
***
Аснилось Певице, вернее - бредилось, словно бы идет она по людной
улице в центре Москвы. Пьяный опустившийся амбал, сопя, идет за нею.
Певица оглядывается на него раз, другой, прибавляет шагу.
Амбал не отстает...
Самое кошмарным кажется, что тротуар до отказа заполнен, прямо-таки
забит толпою людей, никому из которых нет дела ни до Певицы, ни до ее
преследователя.
Певица готова побежать, но ей стыдно самой себя, а амбал не отстает,
сопит в ухо...
А потом - сильно толкает ее прямо в слякоть обочины проезжей части.
Громко хохочет и идет себе дальше...
Троллейбус чапает мимо, на десять каких-то сантиметров не задевая Пе-
вицу, но грязным рассолом обдавая сполна.
Певица, перемазанная, встает, оглядывается растерянно.
Не к кому апеллировать, некого звать на помощь!..
Певица бежит в переулок, в другой, залетает в свой подъезд, набирает
циферки кода, вызывает лифт.
Кабина останавливалась на площадке между этажами, и Певице надо еще
спуститься на марш, чтобы добраться до двери квартиры...
...но этот марш занимают трое грязных БОМЖей, делающих гаерские
страшные рожи и не то что бы готовых причинить Певице серьезный вред, но
тоже испачкать, унизить. Один из них смачно плюет в Певицу.
Она кричит пронзительно, бросается наверх, но там стоит еще один,
поджидает...
Певица бросается в окно, проходит сквозь него - стекла только оспа-
лись - и летит над арбатским переулком, как Маргарита, оставляя где-то
там, далеко внизу, всю эту пакость и грязь...
Но лететь трудно, силы подходят к концу, следует приземлиться, что
Певица и делает и оказывается глаз на глаз с теми, давешними.
- Тю-тю-тю-тю-тю...
Удар, другой... Темно-красная, продолговатая банка из-под пива катит-
ся на певицу, словно каток, готовая раздавить, и орел, хищно расправив
крылья, взлетает с этикетки, готовый выклевать Певице глаза...
***
В это же приблизительно время в большом профессорском доме, простор-
ном, многокомнатном и многокоридорном, уставленном старинными шкафами с
книгами, увешанном разными экзотическими сувенирами, картинами и фотог-
рафиями, среди которых было несколько фотографий Алексея в разном воз-
расте, раздался телефонный звонок. Пожилая холеная дама взяла трубку.
***
- Софья Станиславна? - сказал Паша на другом конце провода. - Добрый
вечер. Это Павел говорит. Не разбудил? - и, выслушав достаточно длинный
отрицательный ответ на свой, в общем-то, вполне дежурный вопрос, задал
следующий, ответ на который, впрочем, тоже знал почти наверняка: - Алек-
сея, конечно, нету?
***
- Он где-то по делам, на несколько дней. Я думала - Вы-то уж знаете.
Но звонит регулярно. Спрашивает, что ему передавали?
В дверях появился отец Алексея, стал, слушая...
***
- Передайте, пожалуйста, чтобы, по-первых, он по возможности срочно
связался со мною... - Паша помолчал, наливаясь кровью, - и, во-вторых...
что я извиняюсь за сегодняшнее свое... хамство. Спасибо, Софья Станисла-
вовна, Николаю Венедиктовичу - мой поклон...
***
Судя по состоянию лица Певицы - свежему и даже без следа синяков -
времени с ночного инцидента прошло достаточно много, никак не меньше не-
дели. Судя же по свету в глазах - времени беззаботного и даже, возможно,
счастливого.
Она сидела в глубоком кожаном кресле на Лехином чердаке, поджав под
себя укрытые клетчатым пледом ноги, и читала маленький томик стихов. Сам
Леха возился неподалеку со старинной фисгармонией. Молчаливая эта сцена
тянулась достаточно долго, давая зрителю понять, что этой паре не впер-
вой проводить так целые часы и что ни один при этом не скучает и не
чувствует себя обязанным развлекать другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172