По всей видимости, английский джентльмен кого-то ждет.
Академическое образование, полученное им в двадцатом веке, заставляло
его автоматически искать основополагающие начала во всем, что он изучал. В
данном случае - начала магии. Каролинус, подсказав ему, как превращаться
из дракона в человека и обратно, в действительности дал ему минимум
информации о возможностях использования сил, заключенных в огромной
Энциклопедии Некромантии, проглоченной Джимом.
Теперь ученик мага заподозрил, что "наставник" сделал это умышленно.
По каким-то соображениям Каролинус хотел, чтобы Джим изобрел свой
собственный способ пользоваться энциклопедией. Это наводило на мысль о
том, что магия больше похожа на искусство, чем на науку. Два занимающихся
ею человека не могли идти одним путем. То, что сообщил Джиму Каролинус,
было скорее результатом магической операции, нежели самой операцией.
Джиму предстояло самому найти руководство к действию. Еще одним
доказательством того, что Каролинус поступил так намеренно, являлся тот
факт, что простое написание команды на мысленно представляемой доске, как
предложил волшебник, в одних случаях срабатывало без сучка без задоринки,
но в других не давало ничего.
Например, Джим выяснил, что таким образом он может превращаться в
дракона и обратно. Точно так же он мог двигать скамью в общем зале
трактира, но только если неотрывно смотрел на нее. Как только он
отворачивался, действие магии прекращалось.
Попытки избавиться от вина не увенчались успехом до тех пор, пока
Джим не представил себе гавань, виденную всего один раз, когда причалил их
корабль. Получалось так, что на другом конце в его сознании должен быть
как бы получатель или, по крайней мере, его ясный образ, наряду с
отчетливой картиной того, что он хотел переправить, изменить или
подвинуть.
Джим начал проверку своей теории с того, что попытался запомнить
конкретную скамейку у противоположной стены комнаты и позицию, в которой
та находилась по отношению к столу и прочей обстановке. После двадцати
минут усилий ему наконец удалось подвинуть скамью не глядя на нее.
Джим погрузился в это занятие с головой. По счастливому совпадению,
как раз в тот момент, когда скамья наконец сдвинулась, в практически
безлюдный в этот час трактир зашел какой-то мужчина. Кроме ученика мага, в
разных концах зала сидело еще два человека.
Неожиданный гость сразу привлек к себе внимание Джима.
В нем было что-то странное. По крайней мере, он не был похож на
человека, решившего остановиться в подобной таверне. Он встал на пороге,
чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку, царившему в помещении; свет в
зал пробивался лишь через несколько маленьких окошечек, выходивших на
улицу.
В этом не было ничего необычного, но мужчина задержался на пороге
дольше, чем ожидал Джим. Поскольку Джим внимательно наблюдал за ним, то
заметил, что тот, в свою очередь, тоже рассматривает сидящих за столами.
Сидя последние несколько дней в общей зале, Джим держал правую руку
на столе так, чтобы кольцо-печатка, вырезанное из кроваво-красного камня,
надетое на средний палец правой руки, было на виду. Несмотря на слабое
освещение, его было хорошо видно даже с другого конца комнаты, так как из
ближайшего окна на него падал луч света.
Вошедший скользнул по камню взглядом и отвел глаза. Затем, как бы
случайно, он направился к Джиму.
Это был высокий худой мужчина лет тридцати, но кожа на его лице
преждевременно состарилась от солнца и ветров. На левой щеке красовался
шрам длиной в несколько дюймов.
Незнакомца можно было бы назвать красивым, если бы не крючковатый,
как у сэра Жиля, нос, который, однако, не был и вполовину таким мясистым.
Черты его лица были тонкими и как бы заостренными. Несмотря на то что на
нем была простая одежда, она не могла скрыть властности, чувствующейся во
всем его поведении. Он двигался с непринужденностью и уверенностью
человека, находящегося в прекрасной форме. Незнакомец держался прямо,
расправив широкие плечи.
Подойдя к Джиму, он без приглашения плюхнулся на скамью по другую
сторону стола и, не произнеся ни слова, повернул левую руку ладонью вверх.
Взору Джима открылось позолоченное кольцо с камнем со стороны ладони, на
котором была вырезана та же эмблема, что и на кольце Джима. Убедившись в
том, что Джим разглядел рисунок, незнакомец снова сжал руку в кулак,
спрятав камень.
- Должно быть, вы Рыцарь-Дракон, - произнес он низким приятным
баритоном, - от сэра Джона Чендоса.
- Да. - Джим сидел неподвижно. - Но, боюсь, я не знаю вашего имени,
мессир.
- Мое имя не имеет значения. Мы можем поговорить в каком-нибудь месте
потише?
- Разумеется. Наверху.
Джим было привстал, но его собеседник резко покачал головой, и
Рыцарь-Дракон снова сел.
- Не сейчас, - сказал мужчина. - Сегодня вечером. Я еще вернусь. В
вашей комнате, я правильно понял?
Он показал глазами на лестницу. Джим кивнул.
- Тогда до вечера. - Незнакомец поднялся. - Здесь будет побольше
народу, и мои приход и уход будут не столь заметны. Ждите меня наверху.
Он встал, направился к двери и вышел. На секунду его темный силуэт
задержался в светлом прямоугольнике дверного проема. Затем он исчез.
15
Брайен с Жилем вернулись только под вечер. Они добыли лошадей и были
переполнены радостью по поводу покупки. Друзья настояли на том, чтобы Джим
вместе с ними спустился во двор посмотреть на животных перед тем, как их
уведут в стойла.
Когда Джим их увидел, он сразу понял, почему Брайен и Жиль так хотели
показать ему свое приобретение. Сделать так друзей побуждало отнюдь не
чувство ответственности за вверенные им деньги, а скорее желание
похвастаться стоящей покупкой.
Во дворе стояло шесть лошадей. Джим пока слишком мало прожил в этом
мире, чтобы хорошо в них разбираться. Но он знал уже достаточно, чтобы
увидеть разницу между животными. Перепутать верховых и вьючных невозможно.
Вьючные кобылы ростом поменьше, шкура у них погрубее, да и выглядели они
весьма истощенными. Из верховых две были неплохи, а одна - так просто
великолепна. Упряжь для всех троих уже была куплена.
К сожалению, два верховых коня, хотя и не выглядели так, будто их
морили голодом или с ними дурно обращались, были, однако, вполне заурядны.
На непросвещенный взгляд Джима, они не дотягивали до верховых коней,
приличествующих джентльмену или леди: скорее, это были нормальные лошади
для конных латников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Академическое образование, полученное им в двадцатом веке, заставляло
его автоматически искать основополагающие начала во всем, что он изучал. В
данном случае - начала магии. Каролинус, подсказав ему, как превращаться
из дракона в человека и обратно, в действительности дал ему минимум
информации о возможностях использования сил, заключенных в огромной
Энциклопедии Некромантии, проглоченной Джимом.
Теперь ученик мага заподозрил, что "наставник" сделал это умышленно.
По каким-то соображениям Каролинус хотел, чтобы Джим изобрел свой
собственный способ пользоваться энциклопедией. Это наводило на мысль о
том, что магия больше похожа на искусство, чем на науку. Два занимающихся
ею человека не могли идти одним путем. То, что сообщил Джиму Каролинус,
было скорее результатом магической операции, нежели самой операцией.
Джиму предстояло самому найти руководство к действию. Еще одним
доказательством того, что Каролинус поступил так намеренно, являлся тот
факт, что простое написание команды на мысленно представляемой доске, как
предложил волшебник, в одних случаях срабатывало без сучка без задоринки,
но в других не давало ничего.
Например, Джим выяснил, что таким образом он может превращаться в
дракона и обратно. Точно так же он мог двигать скамью в общем зале
трактира, но только если неотрывно смотрел на нее. Как только он
отворачивался, действие магии прекращалось.
Попытки избавиться от вина не увенчались успехом до тех пор, пока
Джим не представил себе гавань, виденную всего один раз, когда причалил их
корабль. Получалось так, что на другом конце в его сознании должен быть
как бы получатель или, по крайней мере, его ясный образ, наряду с
отчетливой картиной того, что он хотел переправить, изменить или
подвинуть.
Джим начал проверку своей теории с того, что попытался запомнить
конкретную скамейку у противоположной стены комнаты и позицию, в которой
та находилась по отношению к столу и прочей обстановке. После двадцати
минут усилий ему наконец удалось подвинуть скамью не глядя на нее.
Джим погрузился в это занятие с головой. По счастливому совпадению,
как раз в тот момент, когда скамья наконец сдвинулась, в практически
безлюдный в этот час трактир зашел какой-то мужчина. Кроме ученика мага, в
разных концах зала сидело еще два человека.
Неожиданный гость сразу привлек к себе внимание Джима.
В нем было что-то странное. По крайней мере, он не был похож на
человека, решившего остановиться в подобной таверне. Он встал на пороге,
чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку, царившему в помещении; свет в
зал пробивался лишь через несколько маленьких окошечек, выходивших на
улицу.
В этом не было ничего необычного, но мужчина задержался на пороге
дольше, чем ожидал Джим. Поскольку Джим внимательно наблюдал за ним, то
заметил, что тот, в свою очередь, тоже рассматривает сидящих за столами.
Сидя последние несколько дней в общей зале, Джим держал правую руку
на столе так, чтобы кольцо-печатка, вырезанное из кроваво-красного камня,
надетое на средний палец правой руки, было на виду. Несмотря на слабое
освещение, его было хорошо видно даже с другого конца комнаты, так как из
ближайшего окна на него падал луч света.
Вошедший скользнул по камню взглядом и отвел глаза. Затем, как бы
случайно, он направился к Джиму.
Это был высокий худой мужчина лет тридцати, но кожа на его лице
преждевременно состарилась от солнца и ветров. На левой щеке красовался
шрам длиной в несколько дюймов.
Незнакомца можно было бы назвать красивым, если бы не крючковатый,
как у сэра Жиля, нос, который, однако, не был и вполовину таким мясистым.
Черты его лица были тонкими и как бы заостренными. Несмотря на то что на
нем была простая одежда, она не могла скрыть властности, чувствующейся во
всем его поведении. Он двигался с непринужденностью и уверенностью
человека, находящегося в прекрасной форме. Незнакомец держался прямо,
расправив широкие плечи.
Подойдя к Джиму, он без приглашения плюхнулся на скамью по другую
сторону стола и, не произнеся ни слова, повернул левую руку ладонью вверх.
Взору Джима открылось позолоченное кольцо с камнем со стороны ладони, на
котором была вырезана та же эмблема, что и на кольце Джима. Убедившись в
том, что Джим разглядел рисунок, незнакомец снова сжал руку в кулак,
спрятав камень.
- Должно быть, вы Рыцарь-Дракон, - произнес он низким приятным
баритоном, - от сэра Джона Чендоса.
- Да. - Джим сидел неподвижно. - Но, боюсь, я не знаю вашего имени,
мессир.
- Мое имя не имеет значения. Мы можем поговорить в каком-нибудь месте
потише?
- Разумеется. Наверху.
Джим было привстал, но его собеседник резко покачал головой, и
Рыцарь-Дракон снова сел.
- Не сейчас, - сказал мужчина. - Сегодня вечером. Я еще вернусь. В
вашей комнате, я правильно понял?
Он показал глазами на лестницу. Джим кивнул.
- Тогда до вечера. - Незнакомец поднялся. - Здесь будет побольше
народу, и мои приход и уход будут не столь заметны. Ждите меня наверху.
Он встал, направился к двери и вышел. На секунду его темный силуэт
задержался в светлом прямоугольнике дверного проема. Затем он исчез.
15
Брайен с Жилем вернулись только под вечер. Они добыли лошадей и были
переполнены радостью по поводу покупки. Друзья настояли на том, чтобы Джим
вместе с ними спустился во двор посмотреть на животных перед тем, как их
уведут в стойла.
Когда Джим их увидел, он сразу понял, почему Брайен и Жиль так хотели
показать ему свое приобретение. Сделать так друзей побуждало отнюдь не
чувство ответственности за вверенные им деньги, а скорее желание
похвастаться стоящей покупкой.
Во дворе стояло шесть лошадей. Джим пока слишком мало прожил в этом
мире, чтобы хорошо в них разбираться. Но он знал уже достаточно, чтобы
увидеть разницу между животными. Перепутать верховых и вьючных невозможно.
Вьючные кобылы ростом поменьше, шкура у них погрубее, да и выглядели они
весьма истощенными. Из верховых две были неплохи, а одна - так просто
великолепна. Упряжь для всех троих уже была куплена.
К сожалению, два верховых коня, хотя и не выглядели так, будто их
морили голодом или с ними дурно обращались, были, однако, вполне заурядны.
На непросвещенный взгляд Джима, они не дотягивали до верховых коней,
приличествующих джентльмену или леди: скорее, это были нормальные лошади
для конных латников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149