Я бы с удовольствием посмотрел, как ты
пишешь по-латыни и по-французски.
- Пожалуйста, сэр Джон, - ответил Джим и написал на листе несколько
слов.
- Прекрасно! - восхищенно закивал сэр Джон, глядя на только что
написанные строки; на сей раз Джим предельно старательно выводил каждую
"печатную" букву. - Не скажу, что смог бы прочесть хоть букву, если бы ты
писал скорописью, но не сомневаюсь, что ты это можешь. Я надеюсь, что
духовные лица, в особенности французы, смогут прочесть по крайней мере то,
что ты напишешь, как ты называешь это, "печатными" буквами. Это было бы
превосходно.
Он внимательно посмотрел на Джима.
- Я полагаю, что способность писать так быстро связана с тем особым
талантом, о котором я уже упоминал?
Джим заколебался. Он испытывал искушение сообщить сэру Джону, что в
его стране любой умеет писать не хуже, чем он сам. Но из осторожности Джим
предпочел уйти от ответа.
- Если ты извинишь меня, сэр Джон, - сказал он, - то я не буду
отвечать.
- А... - произнес сэр Джон, серьезно глядя на Джима. Он кивнул. -
Конечно, чтобы так писать, нужен особый талант. Понимаю. Мне нечего больше
об этом сказать. Осталась еще парочка вопросов.
Он снял со своей руки одно из простых колец и передал его Джиму.
- Сэр Джеймс, - начал он, - джентльмен твоего ранга должен носить
кольцо. Оказавшись в Бресте, ты остановишься с сэром Жилем на постоялом
дворе с зеленой дверью. Кстати, по-французски он так и называется -
"Зеленая Дверь". Там вас ждет свободная комната. Ждите там человека, на
пальце которого будет такое же кольцо. Я бы хотел попросить тебя надеть
кольцо сразу же, как войдешь на постоялый двор, и не снимать до тех пор,
пока не увидишь этого человека. Он скажет тебе, что следует делать дальше.
Теперь один вопрос - какой у тебя девиз?
- Девиз? - переспросил сбитый с толку Джим.
Но сэр Джон уже повернулся к двери и возвысил голос. До этого момента
он говорил очень тихо, но не настолько, чтобы Джим не смог предположить,
что у Чендоса неплохой тенор. И вот сэр Джон перешел на крик, а Джим
обнаружил, что рыцарь обладает прекрасными вокальными данными. Вдруг Джим
вспомнил, что в XIX веке лучшими пехотными офицерами были именно теноры,
поскольку им приходилось перекрикивать все шумы битвы, включая даже
пушечные выстрелы, чтобы солдаты услышали приказ. Тенор сэра Джона в этом
отношении обладал высокой проникающей способностью.
- Сендрик! - позвал он.
Дверь отворилась почти немедленно, и худой плешивый мужчина, чье перо
одалживал Джим, появился в дверном проеме.
- Сэр Джон? - вопросительно сказал он.
- Щит сэра Джеймса и художника, - приказал сэр Джон.
Сендрик вышел, закрыв за собой дверь.
- От графа Нортумберленда, - объяснил сэр Джон, поворачиваясь к
Джиму, - на приеме в замке его величества я имел удовольствие узнать, что
король пожаловал тебе герб. Конечно, в твоей родной стране у тебя уже есть
герб. Тем не менее, поскольку ты - один из нас и живешь в нашей Англии, ты
должен иметь английский герб. Это в какой-то мере предписано законом.
Словом, опытный художник геральдической палаты привез из Лондона все
необходимые ему сведения и уже заканчивает рисовать на твоем щите герб.
- На моем щите? - переспросил Джим. Он ничего не мог понять: ведь его
щит внесли на постоялый двор под присмотром Теолафа, и он должен лежать в
их мешке, вместе с прочим багажом.
- После первого разговора с сэром Джоном я послал за твоим щитом
моего оруженосца, - пояснил сэр Брайен. - Он сказал, что ты беседовал во
дворе трактира с сэром Жилем, а он не хотел тебе мешать, так что просто
поднялся по лестнице, объяснил все Теолафу и забрал щит, чтобы принести
его сюда.
- А... - сказал Джим.
Дело в том, что, когда они покинули Маленконтри, Джим обтянул свой
щит холстом. Его металлическая блестящая поверхность так и оставалась
девственно чистой, хотя Брайен уверял, что Джим может нарисовать на нем
тот герб, который ему больше нравится, и никто даже слова не скажет, лишь
бы он отличался от других. На самом деле Брайен никак не мог понять,
отчего Джим первым делом не изобразил на своем щите герб, который, по его
собственным словам, был у него в далекой стране Ривероук, из коей он
прибыл. Колебания же Джима объяснялись тем, что ему было неловко
вспоминать, как он объявил о своем несуществующем титуле и фальшивом
гербе, выдуманном на скорую руку при первой встрече с Брайеном.
Пока он размышлял обо всем этом, дверь вновь отворилась, и в
сопровождении Сендрика в комнату вошел невысокий человечек, скрюченный
подагрой; вряд ли ему было больше сорока: волосы только начали седеть, да
и большая часть зубов еще оставалась на месте, однако, глядя на его
морщинистую кожу и неуверенные шаги, ему можно было дать все семьдесят.
Человечек нес ничем не покрытый щит Джима, но его лицевая сторона
была скрыта от зрителей. Сендрик подошел к столу, молча взял перо и вернул
его на свой "аналой". Художник подошел поближе, поклонился сначала сэру
Джону, а затем и остальным и поставил щит, по-прежнему закрывая рисунок.
- Ну, художник, - обратился к нему Чендос, - ты закончил?
- Да, сэр Джон, - ответил тот скрипучим голосом, - рисунок еще не
высох, так что я бы попросил, чтобы никто не прикасался к нему по меньшей
мере час. Могу я показать его?
- Для того ты и здесь, - немного раздраженно сказал сэр Джон.
Однако человечек совершенно не испугался и не обиделся. Он просто
повернул щит лицевой стороной к зрителям.
Джим внимательно разглядывал рисунок. Вот что он увидел на
металлической поверхности: дракон, стоящий на задних лапах, обведенный
тонкой золотой каймой, по цвету похожей не столько на краску, сколько на
металл. Фон щита был темно-красным.
- Ты понимаешь, что в Англии и во всех христианских странах, -
объяснил сэр Джон, - закон требует, чтобы твой - э-э-э - талант был
обозначен на гербе красным цветом, чтобы всякий благородный рыцарь, желая
вступить с тобой в поединок, знал о преимуществе, которое дает тебе твой
талант.
Джим понял его с полуслова. Он едва ли владел магией настолько, чтобы
стать опасным для своего противника в обычной битве - разве что мог
обернуться драконом, - но нет ничего удивительного в том, что тот, кто
хоть отчасти знаком с магическим искусством, считается куда более грозным
бойцом, нежели обычный рыцарь. Что ни говори, подумал Джим, а это хоть
немного научит осторожности тех рыцарей, которые - и таких людей
большинство - охотно нападают на слабейших, лишь бы те обладали рыцарским
званием и были вооружены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
пишешь по-латыни и по-французски.
- Пожалуйста, сэр Джон, - ответил Джим и написал на листе несколько
слов.
- Прекрасно! - восхищенно закивал сэр Джон, глядя на только что
написанные строки; на сей раз Джим предельно старательно выводил каждую
"печатную" букву. - Не скажу, что смог бы прочесть хоть букву, если бы ты
писал скорописью, но не сомневаюсь, что ты это можешь. Я надеюсь, что
духовные лица, в особенности французы, смогут прочесть по крайней мере то,
что ты напишешь, как ты называешь это, "печатными" буквами. Это было бы
превосходно.
Он внимательно посмотрел на Джима.
- Я полагаю, что способность писать так быстро связана с тем особым
талантом, о котором я уже упоминал?
Джим заколебался. Он испытывал искушение сообщить сэру Джону, что в
его стране любой умеет писать не хуже, чем он сам. Но из осторожности Джим
предпочел уйти от ответа.
- Если ты извинишь меня, сэр Джон, - сказал он, - то я не буду
отвечать.
- А... - произнес сэр Джон, серьезно глядя на Джима. Он кивнул. -
Конечно, чтобы так писать, нужен особый талант. Понимаю. Мне нечего больше
об этом сказать. Осталась еще парочка вопросов.
Он снял со своей руки одно из простых колец и передал его Джиму.
- Сэр Джеймс, - начал он, - джентльмен твоего ранга должен носить
кольцо. Оказавшись в Бресте, ты остановишься с сэром Жилем на постоялом
дворе с зеленой дверью. Кстати, по-французски он так и называется -
"Зеленая Дверь". Там вас ждет свободная комната. Ждите там человека, на
пальце которого будет такое же кольцо. Я бы хотел попросить тебя надеть
кольцо сразу же, как войдешь на постоялый двор, и не снимать до тех пор,
пока не увидишь этого человека. Он скажет тебе, что следует делать дальше.
Теперь один вопрос - какой у тебя девиз?
- Девиз? - переспросил сбитый с толку Джим.
Но сэр Джон уже повернулся к двери и возвысил голос. До этого момента
он говорил очень тихо, но не настолько, чтобы Джим не смог предположить,
что у Чендоса неплохой тенор. И вот сэр Джон перешел на крик, а Джим
обнаружил, что рыцарь обладает прекрасными вокальными данными. Вдруг Джим
вспомнил, что в XIX веке лучшими пехотными офицерами были именно теноры,
поскольку им приходилось перекрикивать все шумы битвы, включая даже
пушечные выстрелы, чтобы солдаты услышали приказ. Тенор сэра Джона в этом
отношении обладал высокой проникающей способностью.
- Сендрик! - позвал он.
Дверь отворилась почти немедленно, и худой плешивый мужчина, чье перо
одалживал Джим, появился в дверном проеме.
- Сэр Джон? - вопросительно сказал он.
- Щит сэра Джеймса и художника, - приказал сэр Джон.
Сендрик вышел, закрыв за собой дверь.
- От графа Нортумберленда, - объяснил сэр Джон, поворачиваясь к
Джиму, - на приеме в замке его величества я имел удовольствие узнать, что
король пожаловал тебе герб. Конечно, в твоей родной стране у тебя уже есть
герб. Тем не менее, поскольку ты - один из нас и живешь в нашей Англии, ты
должен иметь английский герб. Это в какой-то мере предписано законом.
Словом, опытный художник геральдической палаты привез из Лондона все
необходимые ему сведения и уже заканчивает рисовать на твоем щите герб.
- На моем щите? - переспросил Джим. Он ничего не мог понять: ведь его
щит внесли на постоялый двор под присмотром Теолафа, и он должен лежать в
их мешке, вместе с прочим багажом.
- После первого разговора с сэром Джоном я послал за твоим щитом
моего оруженосца, - пояснил сэр Брайен. - Он сказал, что ты беседовал во
дворе трактира с сэром Жилем, а он не хотел тебе мешать, так что просто
поднялся по лестнице, объяснил все Теолафу и забрал щит, чтобы принести
его сюда.
- А... - сказал Джим.
Дело в том, что, когда они покинули Маленконтри, Джим обтянул свой
щит холстом. Его металлическая блестящая поверхность так и оставалась
девственно чистой, хотя Брайен уверял, что Джим может нарисовать на нем
тот герб, который ему больше нравится, и никто даже слова не скажет, лишь
бы он отличался от других. На самом деле Брайен никак не мог понять,
отчего Джим первым делом не изобразил на своем щите герб, который, по его
собственным словам, был у него в далекой стране Ривероук, из коей он
прибыл. Колебания же Джима объяснялись тем, что ему было неловко
вспоминать, как он объявил о своем несуществующем титуле и фальшивом
гербе, выдуманном на скорую руку при первой встрече с Брайеном.
Пока он размышлял обо всем этом, дверь вновь отворилась, и в
сопровождении Сендрика в комнату вошел невысокий человечек, скрюченный
подагрой; вряд ли ему было больше сорока: волосы только начали седеть, да
и большая часть зубов еще оставалась на месте, однако, глядя на его
морщинистую кожу и неуверенные шаги, ему можно было дать все семьдесят.
Человечек нес ничем не покрытый щит Джима, но его лицевая сторона
была скрыта от зрителей. Сендрик подошел к столу, молча взял перо и вернул
его на свой "аналой". Художник подошел поближе, поклонился сначала сэру
Джону, а затем и остальным и поставил щит, по-прежнему закрывая рисунок.
- Ну, художник, - обратился к нему Чендос, - ты закончил?
- Да, сэр Джон, - ответил тот скрипучим голосом, - рисунок еще не
высох, так что я бы попросил, чтобы никто не прикасался к нему по меньшей
мере час. Могу я показать его?
- Для того ты и здесь, - немного раздраженно сказал сэр Джон.
Однако человечек совершенно не испугался и не обиделся. Он просто
повернул щит лицевой стороной к зрителям.
Джим внимательно разглядывал рисунок. Вот что он увидел на
металлической поверхности: дракон, стоящий на задних лапах, обведенный
тонкой золотой каймой, по цвету похожей не столько на краску, сколько на
металл. Фон щита был темно-красным.
- Ты понимаешь, что в Англии и во всех христианских странах, -
объяснил сэр Джон, - закон требует, чтобы твой - э-э-э - талант был
обозначен на гербе красным цветом, чтобы всякий благородный рыцарь, желая
вступить с тобой в поединок, знал о преимуществе, которое дает тебе твой
талант.
Джим понял его с полуслова. Он едва ли владел магией настолько, чтобы
стать опасным для своего противника в обычной битве - разве что мог
обернуться драконом, - но нет ничего удивительного в том, что тот, кто
хоть отчасти знаком с магическим искусством, считается куда более грозным
бойцом, нежели обычный рыцарь. Что ни говори, подумал Джим, а это хоть
немного научит осторожности тех рыцарей, которые - и таких людей
большинство - охотно нападают на слабейших, лишь бы те обладали рыцарским
званием и были вооружены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149