Но драконы летели слишком высоко, чтобы
лучники могли нанести им какой-нибудь урон. Они надвигались, и тень
понемногу ложилась на поле сражения, все схватки на котором прекратились.
Противники, отчаянно рубившиеся мгновение назад, сидели на конях,
по-прежнему не выпуская из рук мечей, и смотрели, задрав головы, на
надвигающуюся драконью тучу.
Джим не удержался от вздоха облегчения. Никто не услышал его.
"Что ж, - подумал он, готовый засмеяться от счастья, - лучше поздно,
чем никогда".
Драконы приближались. Когда они появились над самим полем, то
остановились в движении вперед, поймали термалы и принялись кружить над
головами солдат, каждый сам по себе. Чтобы полностью закрыть солнечный
свет, их было маловато, но казалось, что драконы легко покроют своей тенью
всю землю под собой.
На поле наконец услышали герольдов. Оружие вернулось в ножны или на
седла, откуда его давеча взяли. Щиты опустились. Казалось, что англичане и
французы, покрытые драконьей тенью, стали одной дружеской компанией. По
крайней мере, теперь они все услышали весть о перемирии, провозглашенную
английскими и французскими герольдами.
- Что их сюда привело? - послышался за спиной Джима удивленный голос
короля Иоанна. - Зачем они прилетели?
Джим обернулся к королю и графу.
- Они прилетели на помощь англичанам, ваше высочество, - ответил
Джим. - Воспользовавшись своим положением Рыцаря-Дракона, я некоторое
время назад заключил с ними соглашение. Они прибыли немного позже, чем я
надеялся. - Граф уставился на Джима. Граф взял себя в руки первым.
- Раз уж так Получилось, то вы, быть может, желаете обсудить условия
капитуляции, ваше высочество? - спросил он.
- Нет, - отрезал Джим.
Граф рванулся было к нему. Но затем, поняв, что ситуация изменилась,
проглотил брань, крутившуюся у него на языке.
- Могу ли я спросить, почему, сэр Рыцарь-Дракон? - наконец спросил
он, изо всех сил пытаясь удержаться в рамках вежливости.
- Потому что к большему благу и вящей славе не только Англии, но и
Франции, - пояснил Джим, - этому дню суждено закончиться перемирием.
Поверьте мне, милорд и ваше величество. Так и должно быть.
Граф и король еще раз обменялись быстрыми взглядами и вновь перевели
глаза на Джима. Слов не было. Да, в общем-то, что в этом удивительного? Уж
теперь-то им просто не о чем было говорить.
41
День выдался тихий; воды Английского Пролива были спокойны, а
корабль, на котором плыли Джим, Брайен, Дэффид, Арагх вместе со всеми
своими людьми и лошадьми, был заметно больше той посудины, которая некогда
привезла из Англии во Францию Джима, Брайена и Жиля.
Однако когда судно остановилось, чтобы друзья смогли осуществить
церемонию погребения сэра Жиля, началась сильная килевая качка, и Джим
заподозрил, что не только горстка латников и суровых лучников, каким-то
образом примкнувшая к их команде, но и многие другие желали бы, чтобы с
этим делом покончили как можно быстрее и корабль поплыл бы дальше. Дело не
в том, что слабому желудку легче переносить качку на движущемся судне: но
люди хотели быть как можно ближе к твердой земле Англии.
И все же ни Джим, ни Брайен, ни Дэффид не имели ни малейшего желания
как-либо укорачивать процедуру погребения тела Жиля морскими волнами. Они
не смогли взять в плавание священника, поэтому Джим сам прочел
погребальную службу, надеясь, что пробелы в знании латыни у тех, кто стоял
вокруг него, не позволят заметить ошибки и пропуски там, где его подвела
память.
День был сухой, но небо потяжелело. Серое море и серые облака будто
бы обнесли оградой открытое пространство, вмещавшее в себя людей, стоящих
рядом с досками, на которых при полном вооружении и в доспехах лежал сэр
Жиль, готовый, едва доски будут подняты, соскользнуть в свой последний
приют.
Джим закончил службу. Он обернулся и кивнул Тому Сейверу и остальным
латникам, стоявшим у досок.
Те подняли концы досок, и сэр Жиль заскользил к морской воде,
плескавшейся всего в нескольких футах ниже борта корабля. Латники в
последний момент отвели глаза, но Джим, Брайен и Дэффид, перегнувшись
через борт, следили за последним путем своего Соратника.
Хорошо, что они так сделали.
Когда сэр Жиль погрузился в воду, произошло одно событие, которое
весьма встревожило бы латников, если бы они наблюдали за погребением, но
для трех друзей картины лучше этой было не сыскать.
Как только закованная в латы фигура скрылась в волнах, произошло как
бы чудо. Доспехи разлетелись точно так же, как лопнул панцирь на Джиме,
когда он добирался до дома Каролинуса. Тут же из воды вынырнул серый
морской тюлень и, прежде чем вновь нырнуть в серые воды Английского
Пролива и навсегда скрыться из глаз, весело подмигнул друзьям. Те отошли
от борта корабля.
- Ты знаешь, что произошло? - в благоговейном страхе спросил Джима
Брайен.
Джим покачал головой и улыбнулся.
- Нет, - понизив голос так, чтобы его слышали только Брайен и Дэффид,
ответил он. - Но я не удивляюсь.
- И что, он теперь всегда будет тюленем? - так же приглушенно
поинтересовался Дэффид.
- Не знаю, - сказал Джим. - Может быть. Подожди...
Он вновь вернулся к борту и покачал головой, так и не ответив на
вопрос лучника. С самого вечера, когда закончилась битва, а он вызвал
Департамент Аудиторства и подал иск на Мальвина, Джим пребывал во власти
необъяснимой депрессии. Вплоть до нынешнего момента он никак не мог
поверить, что сделанное им касается блага всех людей. А теперь тюлень
мельком взглянул на него своим блестящим глазом и вернул ему душевное
равновесие.
- Эй, шкипер! - закричал Брайен. - Дело сделано, давай, поплыли в
Англию!
Прошло, должно быть, недели полторы, прежде чем трое друзей в
сопровождении конных латников и лучников - их число несколько возросло за
то время, пока они добирались из Франции в Англию, - наконец въехали в
лес, окружавший замок Маленконтри, и растянулись цепочкой.
До дома Джима оставалось меньше мили; погода вполне
благоприятствовала его возвращению. Стоял один из жарких, солнечных дней
конца августа, и лесная тень радушно встретила облаченных в доспехи и
тяжелые защитные кожаные куртки (лучники и даже кое-кто из латников
предпочитали именно их) людей.
Джим, Брайен и Дэффид ехали на конях в ряд, возглавляя цепочку
солдат. Арагх покинул их почти сразу после высадки, заявив, что у него нет
никакого желания тащиться вместе с их медлительным караваном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
лучники могли нанести им какой-нибудь урон. Они надвигались, и тень
понемногу ложилась на поле сражения, все схватки на котором прекратились.
Противники, отчаянно рубившиеся мгновение назад, сидели на конях,
по-прежнему не выпуская из рук мечей, и смотрели, задрав головы, на
надвигающуюся драконью тучу.
Джим не удержался от вздоха облегчения. Никто не услышал его.
"Что ж, - подумал он, готовый засмеяться от счастья, - лучше поздно,
чем никогда".
Драконы приближались. Когда они появились над самим полем, то
остановились в движении вперед, поймали термалы и принялись кружить над
головами солдат, каждый сам по себе. Чтобы полностью закрыть солнечный
свет, их было маловато, но казалось, что драконы легко покроют своей тенью
всю землю под собой.
На поле наконец услышали герольдов. Оружие вернулось в ножны или на
седла, откуда его давеча взяли. Щиты опустились. Казалось, что англичане и
французы, покрытые драконьей тенью, стали одной дружеской компанией. По
крайней мере, теперь они все услышали весть о перемирии, провозглашенную
английскими и французскими герольдами.
- Что их сюда привело? - послышался за спиной Джима удивленный голос
короля Иоанна. - Зачем они прилетели?
Джим обернулся к королю и графу.
- Они прилетели на помощь англичанам, ваше высочество, - ответил
Джим. - Воспользовавшись своим положением Рыцаря-Дракона, я некоторое
время назад заключил с ними соглашение. Они прибыли немного позже, чем я
надеялся. - Граф уставился на Джима. Граф взял себя в руки первым.
- Раз уж так Получилось, то вы, быть может, желаете обсудить условия
капитуляции, ваше высочество? - спросил он.
- Нет, - отрезал Джим.
Граф рванулся было к нему. Но затем, поняв, что ситуация изменилась,
проглотил брань, крутившуюся у него на языке.
- Могу ли я спросить, почему, сэр Рыцарь-Дракон? - наконец спросил
он, изо всех сил пытаясь удержаться в рамках вежливости.
- Потому что к большему благу и вящей славе не только Англии, но и
Франции, - пояснил Джим, - этому дню суждено закончиться перемирием.
Поверьте мне, милорд и ваше величество. Так и должно быть.
Граф и король еще раз обменялись быстрыми взглядами и вновь перевели
глаза на Джима. Слов не было. Да, в общем-то, что в этом удивительного? Уж
теперь-то им просто не о чем было говорить.
41
День выдался тихий; воды Английского Пролива были спокойны, а
корабль, на котором плыли Джим, Брайен, Дэффид, Арагх вместе со всеми
своими людьми и лошадьми, был заметно больше той посудины, которая некогда
привезла из Англии во Францию Джима, Брайена и Жиля.
Однако когда судно остановилось, чтобы друзья смогли осуществить
церемонию погребения сэра Жиля, началась сильная килевая качка, и Джим
заподозрил, что не только горстка латников и суровых лучников, каким-то
образом примкнувшая к их команде, но и многие другие желали бы, чтобы с
этим делом покончили как можно быстрее и корабль поплыл бы дальше. Дело не
в том, что слабому желудку легче переносить качку на движущемся судне: но
люди хотели быть как можно ближе к твердой земле Англии.
И все же ни Джим, ни Брайен, ни Дэффид не имели ни малейшего желания
как-либо укорачивать процедуру погребения тела Жиля морскими волнами. Они
не смогли взять в плавание священника, поэтому Джим сам прочел
погребальную службу, надеясь, что пробелы в знании латыни у тех, кто стоял
вокруг него, не позволят заметить ошибки и пропуски там, где его подвела
память.
День был сухой, но небо потяжелело. Серое море и серые облака будто
бы обнесли оградой открытое пространство, вмещавшее в себя людей, стоящих
рядом с досками, на которых при полном вооружении и в доспехах лежал сэр
Жиль, готовый, едва доски будут подняты, соскользнуть в свой последний
приют.
Джим закончил службу. Он обернулся и кивнул Тому Сейверу и остальным
латникам, стоявшим у досок.
Те подняли концы досок, и сэр Жиль заскользил к морской воде,
плескавшейся всего в нескольких футах ниже борта корабля. Латники в
последний момент отвели глаза, но Джим, Брайен и Дэффид, перегнувшись
через борт, следили за последним путем своего Соратника.
Хорошо, что они так сделали.
Когда сэр Жиль погрузился в воду, произошло одно событие, которое
весьма встревожило бы латников, если бы они наблюдали за погребением, но
для трех друзей картины лучше этой было не сыскать.
Как только закованная в латы фигура скрылась в волнах, произошло как
бы чудо. Доспехи разлетелись точно так же, как лопнул панцирь на Джиме,
когда он добирался до дома Каролинуса. Тут же из воды вынырнул серый
морской тюлень и, прежде чем вновь нырнуть в серые воды Английского
Пролива и навсегда скрыться из глаз, весело подмигнул друзьям. Те отошли
от борта корабля.
- Ты знаешь, что произошло? - в благоговейном страхе спросил Джима
Брайен.
Джим покачал головой и улыбнулся.
- Нет, - понизив голос так, чтобы его слышали только Брайен и Дэффид,
ответил он. - Но я не удивляюсь.
- И что, он теперь всегда будет тюленем? - так же приглушенно
поинтересовался Дэффид.
- Не знаю, - сказал Джим. - Может быть. Подожди...
Он вновь вернулся к борту и покачал головой, так и не ответив на
вопрос лучника. С самого вечера, когда закончилась битва, а он вызвал
Департамент Аудиторства и подал иск на Мальвина, Джим пребывал во власти
необъяснимой депрессии. Вплоть до нынешнего момента он никак не мог
поверить, что сделанное им касается блага всех людей. А теперь тюлень
мельком взглянул на него своим блестящим глазом и вернул ему душевное
равновесие.
- Эй, шкипер! - закричал Брайен. - Дело сделано, давай, поплыли в
Англию!
Прошло, должно быть, недели полторы, прежде чем трое друзей в
сопровождении конных латников и лучников - их число несколько возросло за
то время, пока они добирались из Франции в Англию, - наконец въехали в
лес, окружавший замок Маленконтри, и растянулись цепочкой.
До дома Джима оставалось меньше мили; погода вполне
благоприятствовала его возвращению. Стоял один из жарких, солнечных дней
конца августа, и лесная тень радушно встретила облаченных в доспехи и
тяжелые защитные кожаные куртки (лучники и даже кое-кто из латников
предпочитали именно их) людей.
Джим, Брайен и Дэффид ехали на конях в ряд, возглавляя цепочку
солдат. Арагх покинул их почти сразу после высадки, заявив, что у него нет
никакого желания тащиться вместе с их медлительным караваном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149