— Честное слово! — первым нарушил молчание Гряужинис. — Когда у тебя начнет расти борода, отпусти усики, и будешь настоящий Адольф.
Альбертас притворился, что не услышал.
— Послушай, Альбертас. Это все, что ты хотел нам сказать? — вставая, спросил Бенюс.
Сикорскис вздрогнул, потер ладонью лоб и задумчиво ответил:
— Нет. Я хотел вас спросить, согласны ли вы помочь мне выпускать тайную газету?
— Ура! —вскочил Людас—Вот это мысль! Тайную газету! И, ясно, против учителей?
— Против антинационально настроенных учителей, — поправил Альбертас. — Только не радуйся раньше времени. Кто-то должен оплачивать расходы по газете. Я согласен покрыть часть...
— Плевал я на часть! — горячо прервал Людас. — Гряужинис один покроет все расходы. На бой с учителями!
— Я так и думал, что с тобой торговаться не придется. — Альбертас, забыв о торжественности момента, похлопал Людаса по плечу. — А вы что думаете о газете, Ромас?
— Хм...—хмыкнул тот, улыбаясь всеми своими веснушками.—Деньгами помочь не могу... И вообще... Такое дело пахнет волчьим билетом...
— Испугался? — Сикорскис презрительно ухмыльнулся. — Пиши свои стишки про божьи пылинки и забудь, что говорил. Бенюс...
— Я не испугался, — обиделся Лючвартис. — Только предупреждаю, что за такую деятельность педагогический совет нам спасибо не скажет.
— Все равно,—отрезал Альбертас. — Кто перед боем думает о смерти, тот трус. Тем более, что мы почти ничем не рискуем. «Юный патриот» — мы думаем так назвать свою газету — будет только формально нелегален. Я говорил с одним человеком. Он заверил, что преследовать ее будут только для виду. Я вам не скажу фамилии этого человека. Чем меньше знать, тем лучше. Вообще, хотя наша идея и прекрасна, хвалиться ею незачем. У нас могучие друзья, но есть и сильные враги. Поэтому, если мы не хотим неприятностей ни себе, ни своим друзьям, будем держать язык за зубами. — Да,—ответил Бенюс—Я согласен участвовать.
— Значит, все? — Альбертас протянул руку Бенюсу, потом Гряужинису и Лючвартису. — Теперь надо поделить обязанности. Я беру себе пост редактора. Так что, если кто и получит волчий билет, то в первую голову Альбертас Сикорскис, — пошутил будущий редактор. — Лючвартису, как поэту и художнику, я поручаю художественную часть. Смотри, Ромас. На твои плечи ложатся стихи и рисунки. Карикатуры ты делаешь отличные, но стихи придется писать повеселее. Нам нужны хлесткие песенки. Скажем, о том, как старая дева Думбенайте влюбилась в Ковылягу, или как Аницетас украл у тряпичника Бейскиса ботинки, которые ему велики. Точность фактов тут не обязательна. Но все надо преподносить так, будто это чистейшая правда. Ты, Бенюс, будешь печатать и организуешь распространение, а Людас финансирует газету. Остается приобрести гектограф, чернила, бумагу, и с первого сентября — за дело!
В памяти Бенюса уже стерлась та ночь, когда он видел отчима у дупла, а у него так и не хватило решимости исполнить свой долг. Теперь он ненавидел Рон-киса еще сильнее. Однажды, когда они снова встретились, Бенюс многозначительно спросил у матери, почему отчиму понадобилось поднять часовенку настолько, чтобы она закрывала дупло, в котором раньше каждую весну выводили птенцов дрозды? Агне не обратила внимания на этот вопрос — ее нервы были слишком напряжены, она мучительно старалась избежать открытого столкновения между сыном и мужем. Но отчим вздрогнул и побледнел. Бенюс увидел, что Ронкис понял намек и теперь перенесет свой тайник в другое место. Вскоре его догадка подтвердилась. Потом начался учебный год, а следующим летом он отправился со скаутами в туристский поход по Же-майтии и окончательно успокоился. В прошлом году Бенюс получил бесплатную путевку в скаутский лагерь. Этим летом на август он поедет с экскурсией в Клайпеду. Экскурсию организовал кружок историков, но Мингайла и тут постарался помочь Бенюсу, выхлопотав для него право участвовать за полцены. Такая забота тронула Бенюса. Каждый красивый жест Мингайлы напоминал о том злополучном событии, и парень чувствовал себя неблагодарным бродягой, по недоразумению ограбившим своего благодетеля. Голос совести призывал его отплатить добром, но не подсказывал, каким образом. И вот сама судьба представила случай. Бенюс был не настолько глуп, чтобы не понять, кто этот «человек», который заверил Аль-бертаса, что преследование будет чисто формальным, «Гнилые либералы», «литовский Шикльгрубер», «необходим сквозняк», — все это Мингайла любил повторять на скаутских сборах. Название газеты, наверное, тоже выдумал он, потому что среди таких слов как «нация», «любовь к родине», «святой долг», «патриотизм», «цвет будущего», в словаре учителя «патриот» занимал не последнее место. Да, да. Нет сомнения — это идея Мингайлы. Брат-руководитель хочет очистить гимназию от врагов нации, он провозглашает войну силам, разрушающим единство нации, и приглашает участвовать в этой войне и Бенюса. В противном случае Сикорскис вряд ли открыл бы тайну и пригласил его. Да, это уже не детские игры. Может случиться, что их поймают, даже отдадут на обсуждение педагогического совета. Легко вообразить, как тогда будут смотреть на них такие, как Габренас или Даумантайте. Хромой Маргис скажет обвинительную речь, требуя отчислить из гимназии, будет допрашивать, кто помогал им из старших. Но Бенюс будет молчать, как земля. И тогда Мингайла увидит, что не зря доверял, помогал ему. Конечно, никто его не исключит. Ведь тогда надо было бы исключить и Аль-бертаса с Людасом и Лючвартиса. А директор не станет поднимать шума.
Предаваясь мечтам, Бенюс медленно катил перед собой велосипед, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к посвистыванию коростеля, от которого щемило в груди. Какой удивительный вечер! Неслышный ветерок несет запах сохнущего сена. Воздух теплый, густой, а трава прохладная, росы ни капли. Будет дождь. Вот старик Жасинас ходит между копнами. Перевернет одну, идет к другой, сунет руку до локтя... Еще сырое. Везти нельзя. И тащится, сгорбившись, домой. Прошел несколько шагов, остановился, как будто что-то вспомнил, обернулся к закату, где сгустилась большая черная туча, и перекрестил ее широким взмахом правой руки. Жасинас — человек богобоязненный, любит крестное знамение, и теперь Бенюс его хорошо понимает. Чудная туча, даже жутко
на нее смотреть — заступила полнеба. Розовые острые башни, огненные языки над зубчатыми стенами — горящий замок из сказки. Большие и маленькие тучки — толпа фантастических чудищ, спешат по небу тушить этот пожар. Вот ведьма верхом на метле; развеваются закопченные полы ее плаща; тут черт высунул раздвоенную бороду; мчится заколдованный пиратский корабль с трупом капитана, привязанным к мачте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99