— Учитель заметил Сикорскиса и, подозвав его, добавил: — Варненас, кажется, из твоего патруля. Зачем позволяешь своим скаутам хулиганить?
— Я только что пришел, господин учитель.
— Поговорим на сборе отряда. Марш все по классам!
Гимназисты разлетелись в стороны, а Мингайла подошел к Бенюсу, который все еще отряхивал свой костюм.
— Почему ты напал на Стяпулиса? Не лги. Я все видел из окна учительской.
Бенюс откровенно рассказал, как Стяпулис посмеялся над ним, нарочно послал к учителю рисования, вдобавок ударил мячом в лицо, — посмотрите, какой рубец на щеке! —а потом... потом он не смог совладать с собой...
— А почему он посылал тебя ко мне? — Взгляд Мингайлы смягчился.
— Не знаю...—Бенюса снова захлестнула волна мстительной злобы. — Наверное, и над вами хотел посмеяться, господин учитель. Он не любит вас, господин учитель. Вчера мы даже из-за этого поссорились...
Мингайла взял Бенюса под руку, и они пошли по беговой дорожке.
— Так из^за чего же вы вчера поссорились? — переспросил Мингайла.
Бенюс хотел сказать, что Стяпулис водил его на собрание рабочих, но в последнее мгновение сдержался.
— Стяпулис смеялся над скаутами,— с трудом проговорил он. — Я сказал, что скауты хорошая организация и... и он меня стал поносить.
— А что он говорил о скаутах?
— Говорил, будто только господские дети годятся в скауты, а нам туда и соваться нечего.
— Вот как! — Минуту учитель шел рядом молча.— Стяпулис очень испорченный мальчик. Не надо тебе с ним дружить.
— Он мне не друг, господин учитель, — с жаром воскликнул Бенюс.
— А почему ты не вступаешь в скауты?
— О, господин учитель! Я бы вступил... но... мой отчим... Сикорскис говорил, меня могут не принять...
— Твой отчим плохой человек, а ты можешь быть хорошим. Значит, хочешь быть скаутом?
Бенюс склонил голову.
— У меня нет денег на форму...
— Скауты называют друг друга братьями. А долг брата помочь брату. Мы тебе сообща купим форму,— успокоил Мингайла.
После перемены был урок рисования. Мингайла установил перед классом треногу, на ней сложил из шести деревянных кубов пирамиду и, пока ученики ее рисовали, ходил между партами, заложив за спину белые холеные руки.
Лючвартис, которого в классе считали первым художником, кончил рисунок.
Учитель подошел к парте, поднял лист бумаги и повертел головой.
— Черт-те как падают тени, — сказал он, наморщив лоб.
— Это вам так кажется, потому что вы стоите, господин учитель,—не согласился Ромас. — Садитесь на мое место, увидите, что рисунок правильный.
— Соберите работы, — приказал Мингайла. — Жутаутас!
Бенюс вскочил, будто его ужалили, быстро побежал между партами и подал учителю кипу листов с пирамидами.
Учитель встал к столу, отобрал несколько рисунков и развернул их веером перед учениками.
— Глядите, — сказал он, хитро улыбаясь. — Пирамида одна, а нарисована по-разному. Правильно ли это? Да, потому что каждый, в зависимости от места, где он сидит, видит ее по-разному. А на живого человека вы смотрите с одной точки. Жутаутас, попрошу сюда.
Бенюс несмело подошел к Мингайле.
— Обезьяны вы, стадо овец, а не ученики литовской гимназии! — повысил голос учитель.— Красиво ли смеяться над бедой, которая произошла с человеком не по его вине? Чем виноват Жутаутас, что у него нет отца? Разве он в этом виноват?
В классе стало так тихо, что было слышно, как на оконном стекле звенит муха.
— Нет. Виновата его мать, — продолжал учитель. — Она выбрала недостойного мужа. Но спросите у Жу-таутаса, хотел ли он такого отчима?
Бенюс потупился.
— Жутаутас честный юноша. Он понимает, что ему не по пути с такими изменниками родине, как Ронкис. Ведь я не ошибся, Бенюс? — Мингайла нежно взглянул своими голубыми глазами на мальчика и положил ему руку на плечо.
— Нет, господин учитель...—прошептал Бенюс.
— Садись. — Учитель дружески подтолкнул мальчика и, упершись руками о стол, обратился к классу: — Надеюсь, вы меня поняли?
— Поняли, господин учитель, — нестройно ответили ученики.
— Но я бы хотел, чтобы поняли и те, кто забыл, что они литовцы! — Мингайла бросил суровый взгляд на Аницетаса. — Нацию объединяет не одинаковое платье, не происхождение, не социальное положение — ее объединяет идея. Нация — это большая семья, члены которой, несмотря на разные обязанности, связаны узами родства. Отец одного из своих сыновей пустил учиться, другому отписал хозяйство, третьему выплатил часть, а брат своим сестрам дал приданое и выдал замуж. Разве все члены этой семьи одинаково богаты и счастливы? Нет! Но они близкие родственники и при необходимости всегда заступятся друг за друга. Я говорю об образцовой семье, о семье, где брат не грабит брата, отец — сына, а все живут ладно, не издеваясь друг над другом.
Бенюс сидел, уставившись в крышку парты, и противоречивые чувства мучили его. Ему было и стыдно, и неприятно, и вместе с тем хорошо, что учитель защитил его перед всем классом. А в душе рождался неясный страх.
Ночью отгремела первая гроза. Бенюс спешит по улице, умытой теплым весенним дождиком. На голове — пилотка, ветер полощет скаутский галстук, на ремне болтается финка. Сонные жители местечка провожают паренька любопытными взглядами. Куда летит эта ранняя птица, этот паренек в зеленой блузе? Почему он так озабочен, и радостен, и горд — словно сегодня ему принадлежит полмира? Но Бенюсу не важно, что думают о нем зеваки. Что они смыслят? Разве они понимают, что Бенюс уже не просто рядовой скаут, а помощник патрульного... Разве им известно, что до весны Бенюс сдал два экзамена на получение звания и добился большего, чем иной за целых два года? Он научился различать все дорожные знаки, перевязывать раны, определять расстояние на глаз, пользоваться компасом и узнал другие топографические премудрости.
В последнее воскресенье перед пасхой Мингайла поднял на ноги весь мужской отряд — решил проверить дисциплину. Бенюс тогда прибежал на площадку третьим. Два первых были из старших классов. Но тут же выяснилось, что один из них забыл галстук, а у другого на ремне болтаются пустые ножны — в спешке он оставил нож дома. Последними явились Варненас с Гряужинисом и Лючвартис, который недавно только вступил в скауты. Мингайла засчитал Бенюсу первое место, похвалил перед строем, а через несколько дней назначил помощником патрульного на место Варненаса.
Бенюсу приятно, когда патруль застывает по его команде и поднимает руки для салюта. Но неприятно стоять навытяжку перед Альбертасом. Правда, за последнее время состоялись только два сбора, но ему оба раза было неприятно отдавать рапорт Сикорски-су. Зато сегодня над ним будут только брат-руководитель и восьмиклассник Клинкус — скаут-мастер мужского отряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Я только что пришел, господин учитель.
— Поговорим на сборе отряда. Марш все по классам!
Гимназисты разлетелись в стороны, а Мингайла подошел к Бенюсу, который все еще отряхивал свой костюм.
— Почему ты напал на Стяпулиса? Не лги. Я все видел из окна учительской.
Бенюс откровенно рассказал, как Стяпулис посмеялся над ним, нарочно послал к учителю рисования, вдобавок ударил мячом в лицо, — посмотрите, какой рубец на щеке! —а потом... потом он не смог совладать с собой...
— А почему он посылал тебя ко мне? — Взгляд Мингайлы смягчился.
— Не знаю...—Бенюса снова захлестнула волна мстительной злобы. — Наверное, и над вами хотел посмеяться, господин учитель. Он не любит вас, господин учитель. Вчера мы даже из-за этого поссорились...
Мингайла взял Бенюса под руку, и они пошли по беговой дорожке.
— Так из^за чего же вы вчера поссорились? — переспросил Мингайла.
Бенюс хотел сказать, что Стяпулис водил его на собрание рабочих, но в последнее мгновение сдержался.
— Стяпулис смеялся над скаутами,— с трудом проговорил он. — Я сказал, что скауты хорошая организация и... и он меня стал поносить.
— А что он говорил о скаутах?
— Говорил, будто только господские дети годятся в скауты, а нам туда и соваться нечего.
— Вот как! — Минуту учитель шел рядом молча.— Стяпулис очень испорченный мальчик. Не надо тебе с ним дружить.
— Он мне не друг, господин учитель, — с жаром воскликнул Бенюс.
— А почему ты не вступаешь в скауты?
— О, господин учитель! Я бы вступил... но... мой отчим... Сикорскис говорил, меня могут не принять...
— Твой отчим плохой человек, а ты можешь быть хорошим. Значит, хочешь быть скаутом?
Бенюс склонил голову.
— У меня нет денег на форму...
— Скауты называют друг друга братьями. А долг брата помочь брату. Мы тебе сообща купим форму,— успокоил Мингайла.
После перемены был урок рисования. Мингайла установил перед классом треногу, на ней сложил из шести деревянных кубов пирамиду и, пока ученики ее рисовали, ходил между партами, заложив за спину белые холеные руки.
Лючвартис, которого в классе считали первым художником, кончил рисунок.
Учитель подошел к парте, поднял лист бумаги и повертел головой.
— Черт-те как падают тени, — сказал он, наморщив лоб.
— Это вам так кажется, потому что вы стоите, господин учитель,—не согласился Ромас. — Садитесь на мое место, увидите, что рисунок правильный.
— Соберите работы, — приказал Мингайла. — Жутаутас!
Бенюс вскочил, будто его ужалили, быстро побежал между партами и подал учителю кипу листов с пирамидами.
Учитель встал к столу, отобрал несколько рисунков и развернул их веером перед учениками.
— Глядите, — сказал он, хитро улыбаясь. — Пирамида одна, а нарисована по-разному. Правильно ли это? Да, потому что каждый, в зависимости от места, где он сидит, видит ее по-разному. А на живого человека вы смотрите с одной точки. Жутаутас, попрошу сюда.
Бенюс несмело подошел к Мингайле.
— Обезьяны вы, стадо овец, а не ученики литовской гимназии! — повысил голос учитель.— Красиво ли смеяться над бедой, которая произошла с человеком не по его вине? Чем виноват Жутаутас, что у него нет отца? Разве он в этом виноват?
В классе стало так тихо, что было слышно, как на оконном стекле звенит муха.
— Нет. Виновата его мать, — продолжал учитель. — Она выбрала недостойного мужа. Но спросите у Жу-таутаса, хотел ли он такого отчима?
Бенюс потупился.
— Жутаутас честный юноша. Он понимает, что ему не по пути с такими изменниками родине, как Ронкис. Ведь я не ошибся, Бенюс? — Мингайла нежно взглянул своими голубыми глазами на мальчика и положил ему руку на плечо.
— Нет, господин учитель...—прошептал Бенюс.
— Садись. — Учитель дружески подтолкнул мальчика и, упершись руками о стол, обратился к классу: — Надеюсь, вы меня поняли?
— Поняли, господин учитель, — нестройно ответили ученики.
— Но я бы хотел, чтобы поняли и те, кто забыл, что они литовцы! — Мингайла бросил суровый взгляд на Аницетаса. — Нацию объединяет не одинаковое платье, не происхождение, не социальное положение — ее объединяет идея. Нация — это большая семья, члены которой, несмотря на разные обязанности, связаны узами родства. Отец одного из своих сыновей пустил учиться, другому отписал хозяйство, третьему выплатил часть, а брат своим сестрам дал приданое и выдал замуж. Разве все члены этой семьи одинаково богаты и счастливы? Нет! Но они близкие родственники и при необходимости всегда заступятся друг за друга. Я говорю об образцовой семье, о семье, где брат не грабит брата, отец — сына, а все живут ладно, не издеваясь друг над другом.
Бенюс сидел, уставившись в крышку парты, и противоречивые чувства мучили его. Ему было и стыдно, и неприятно, и вместе с тем хорошо, что учитель защитил его перед всем классом. А в душе рождался неясный страх.
Ночью отгремела первая гроза. Бенюс спешит по улице, умытой теплым весенним дождиком. На голове — пилотка, ветер полощет скаутский галстук, на ремне болтается финка. Сонные жители местечка провожают паренька любопытными взглядами. Куда летит эта ранняя птица, этот паренек в зеленой блузе? Почему он так озабочен, и радостен, и горд — словно сегодня ему принадлежит полмира? Но Бенюсу не важно, что думают о нем зеваки. Что они смыслят? Разве они понимают, что Бенюс уже не просто рядовой скаут, а помощник патрульного... Разве им известно, что до весны Бенюс сдал два экзамена на получение звания и добился большего, чем иной за целых два года? Он научился различать все дорожные знаки, перевязывать раны, определять расстояние на глаз, пользоваться компасом и узнал другие топографические премудрости.
В последнее воскресенье перед пасхой Мингайла поднял на ноги весь мужской отряд — решил проверить дисциплину. Бенюс тогда прибежал на площадку третьим. Два первых были из старших классов. Но тут же выяснилось, что один из них забыл галстук, а у другого на ремне болтаются пустые ножны — в спешке он оставил нож дома. Последними явились Варненас с Гряужинисом и Лючвартис, который недавно только вступил в скауты. Мингайла засчитал Бенюсу первое место, похвалил перед строем, а через несколько дней назначил помощником патрульного на место Варненаса.
Бенюсу приятно, когда патруль застывает по его команде и поднимает руки для салюта. Но неприятно стоять навытяжку перед Альбертасом. Правда, за последнее время состоялись только два сбора, но ему оба раза было неприятно отдавать рапорт Сикорски-су. Зато сегодня над ним будут только брат-руководитель и восьмиклассник Клинкус — скаут-мастер мужского отряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99