Он не чувствовал за собой вины. Правда, он немного прихвастнул, ну и что? Ведь он, и правда, недурно кидает финку, а деревенские дети кидать не умеют. А уж с тем, что метание финки — игра плохая, Бенюс никогда не согласится. Это только отчиму так кажется. А отчиму все не так. За это его люди и ненавидят, обзывают безбожником, большевиком, калекой красным.
Из-за отчима иногда и Бенюсу приходится страдать : некоторые учителя ищут случая придраться, срезать, снизить оценку, большинство в классе избегает дружбы с ним. Нет, на мнение отчима обращать внимание не стоит. Ему не нравится, что люди хорошо живут, богатеют. Хозяева говорят, что он завидует и, была бы его воля, отнял бы все у тех, у кого есть, и отдал тем, у кого ничего нет.
С такими мыслями Бенюс уснул.
Следующий день он провел в деревне, катал и бил яйца. Ему везло, но он ни на минуту не забывал о вчерашнем решении. Утереть нос Витасу... Показать всем, что он не впустую хвастает. Придумать что-то такое, что бы подняло его в глазах этих глупых мальчишек, и они, уже не сомневаясь, могли бы сказать: «Если Бенюс мог сделать такое, что для него значит попасть финкой в воробья!» Он долго ломал голову и только под вечер надумал. Поначалу затея и ему самому не показалась такой уж восхитительной, но в конце концов Бенюс решил, что ничего лучше не выдумаешь. Он сделает арбалет-пушку! Это будет не просто лук вроде того, из которого Витас стреляет ворон. Это будет лук, который смогут натянуть только два мальчика вместе, а сама тетива будет толщиной с палец! За гумном у Жасинаса Бенюс видел стропилину. Он должен вытесать из нее пушку, потом сделает из чурок колеса, а к пушке приладит лук. Если хорошо натянуть, такой лук метнет стрелу метров за сто. И не просто стрелу, а настоящее копье. Бенюс приладит железный наконечник (у него есть несколько пуль), прицепит жестяные перья, и стрела полетит со свистом, как настоящий снаряд...
Утром он встал раньше обычного, нашел немного льна, топор и, не дождавшись завтрака, помчался было в лесок Сикорскиса, чтобы срубить лук. Но помешал отчим.
— Смотри не убегай далеко, — предупредил он — После завтрака идем в поместье лен убирать.
— Лен? — Бенюс оторопел.— И мне надо идти?
— Пускай дома остается, — отозвалась Агне от колодца, где процеживала молоко.—За домом посмотрит.
— Дом никто не унесет. — Ронкис поморщился, но его голос остался таким же мягким. — А лен через неделю убран будет. Нельзя пропустить случай. Можем хорошо заработать.
— Сколько он там наработает за день, — снова заступилась за сына Агне. — Только будет путаться под ногами, как Шарунас.
— Не будет.— Ронкис спрятал за спину покалеченную руку. — В субботу я пообещал управляющему дать человека возы обминать. Сегодня будут возить лен, который убрали до пасхи. Мы с тобой будем убирать, а Бенюс пойдет возы обминать.
— Но, Антанас...—Агне приподнялась от ведра с цедилкой в руках. Во взгляде у нее была жалобная просьба.— Обойдемся... Того и гляди, глаза себе выколет... Лучше пускай за домом посмотрит.
— Бенюс? Такой мужчина! — Ронкис дружески улыбнулся мальчику. — Разве он никогда возы не обминал? В прошлом году во какое поле ячменя мы с ним вдвоем свезли.— И, помолчав, добавил: — А дома Шарунас посидит.
— Антанас...
— Перестань,—оборвал ее Ронкис, не повышая голоса.— Бенюс не нуждается в твоем заступничестве. Он умный, понимает, что не господь бог его кормит и в гимназию пускает. Разве не так, сынок? Ведь деньги с неба не падают? Их нужно заработать.
Слова отчима прозвучали в ушах Бенюса как злая издевка. Мальчик хотел ответить как следует, но задохнулся и, обливаясь слезами, побежал за избу. Агне бросилась вслед за ним. Бенюс с плачем ткнулся в материнское плечо. Ему казалось, что никогда он так горячо не любил мать и так сильно не ненавидел отчима.
Эту книгу дал ему Альбертас Сикорскис. Бенюс любил приключения и сказки, герои таких книжек поражали его хитростью и отвагой. Но эта книга была совсем другая.
...Жил-был бедный мальчик. Ходил он босой, оборванный, питался отбросами из мусорной ямы и накопил десять с лишним долларов. На эти деньги он накупил много всякой мелочи и стал ею торговать. Мальчик был оборотист и за несколько лет настолько разбогател, что смог приобрести собственную лавку, потом — большую фабрику, а к старости нажил миллионы и стал одним из самых богатых людей в Америке.
В книге было несколько историй такого рода, все кончались счастливо и этим напоминали мамины сказки. Но Бенюс знал, что это не сказки. Оборотистые мальчики, накопившие миллионы — настоящие люди, они действительно существовали, а некоторые из них живы и по сей день. Мать ничего про них не слышала. Она даже не подозревала, что есть на свете Рокфеллер или Морган. Она знала только домовых, которые вдруг могут сделать богачом первого попавшегося нищего, разумеется, если он горячо пожелает. Рассказы, которыми она бессознательно старалась скрасить мрачную жизнь, теперь приобрели осязаемый смысл. Бенюс пытался представить себя на месте то одного, то другого счастливого мальчика; и все-таки что-то говорило ему, что таким путем он счастья не добьется. Гораздо ближе был ему вариант Диккенса,— недавно он прочитал роман великого англичанина: произойдет что-то, случайность сведет тебя с богатым человеком, — например, ты спасешь ему жизнь, и холостой богач в благодарность отпишет молодому смельчаку все свое состояние... А может, этот богач окажется твоим настоящим отцом... Вот он заболеет, ксендз наложит на него епитимью, велит исправить нанесенную обиду, и уйдет грешник на поиски сына. Найдет, приведет обоих с матерью в свой дом, оставит им хозяйство и умрет... Бенюс кончит гимназию и уедет в Дотнуву учиться на агронома. А вернувшись, он покажет всем, как надо вести хозяйство! Накупит коров датской породы (побольше стадо, чем у господина Сикорскиса!), будет откармливать на бекон сотни голов свиней и накопит много-много денег, а на эти деньги поставит такие постройки, что прекраснее поместья во всем уезде не найдешь...
Бенюс уткнулся лицом в траву и зажмурился. Он не слышал ни жужжания пчел, ни стрекотания кузнечиков, ни пьянящего запаха цветов, которым был пропитан душный полуденный воздух. Мальчик размечтался. В распаленном воображении вставали одна за другой картины будущего; жадно рассматривал он эту галерею, и бесконечное счастье переполняло его. Он жил! Жил не в действительности, обманывал себя, но в эти минуты у него было все, все, чего он жаждал, чему завидовал: богатство, почет, красивая одежда, вкусная еда. Он до того размечтался, что не расслышал, как кто-то прошел мимо, потом передумал, вернулся и остановился в двух шагах от него. Бенюсу показалось, что кто-то позвал его по имени;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Из-за отчима иногда и Бенюсу приходится страдать : некоторые учителя ищут случая придраться, срезать, снизить оценку, большинство в классе избегает дружбы с ним. Нет, на мнение отчима обращать внимание не стоит. Ему не нравится, что люди хорошо живут, богатеют. Хозяева говорят, что он завидует и, была бы его воля, отнял бы все у тех, у кого есть, и отдал тем, у кого ничего нет.
С такими мыслями Бенюс уснул.
Следующий день он провел в деревне, катал и бил яйца. Ему везло, но он ни на минуту не забывал о вчерашнем решении. Утереть нос Витасу... Показать всем, что он не впустую хвастает. Придумать что-то такое, что бы подняло его в глазах этих глупых мальчишек, и они, уже не сомневаясь, могли бы сказать: «Если Бенюс мог сделать такое, что для него значит попасть финкой в воробья!» Он долго ломал голову и только под вечер надумал. Поначалу затея и ему самому не показалась такой уж восхитительной, но в конце концов Бенюс решил, что ничего лучше не выдумаешь. Он сделает арбалет-пушку! Это будет не просто лук вроде того, из которого Витас стреляет ворон. Это будет лук, который смогут натянуть только два мальчика вместе, а сама тетива будет толщиной с палец! За гумном у Жасинаса Бенюс видел стропилину. Он должен вытесать из нее пушку, потом сделает из чурок колеса, а к пушке приладит лук. Если хорошо натянуть, такой лук метнет стрелу метров за сто. И не просто стрелу, а настоящее копье. Бенюс приладит железный наконечник (у него есть несколько пуль), прицепит жестяные перья, и стрела полетит со свистом, как настоящий снаряд...
Утром он встал раньше обычного, нашел немного льна, топор и, не дождавшись завтрака, помчался было в лесок Сикорскиса, чтобы срубить лук. Но помешал отчим.
— Смотри не убегай далеко, — предупредил он — После завтрака идем в поместье лен убирать.
— Лен? — Бенюс оторопел.— И мне надо идти?
— Пускай дома остается, — отозвалась Агне от колодца, где процеживала молоко.—За домом посмотрит.
— Дом никто не унесет. — Ронкис поморщился, но его голос остался таким же мягким. — А лен через неделю убран будет. Нельзя пропустить случай. Можем хорошо заработать.
— Сколько он там наработает за день, — снова заступилась за сына Агне. — Только будет путаться под ногами, как Шарунас.
— Не будет.— Ронкис спрятал за спину покалеченную руку. — В субботу я пообещал управляющему дать человека возы обминать. Сегодня будут возить лен, который убрали до пасхи. Мы с тобой будем убирать, а Бенюс пойдет возы обминать.
— Но, Антанас...—Агне приподнялась от ведра с цедилкой в руках. Во взгляде у нее была жалобная просьба.— Обойдемся... Того и гляди, глаза себе выколет... Лучше пускай за домом посмотрит.
— Бенюс? Такой мужчина! — Ронкис дружески улыбнулся мальчику. — Разве он никогда возы не обминал? В прошлом году во какое поле ячменя мы с ним вдвоем свезли.— И, помолчав, добавил: — А дома Шарунас посидит.
— Антанас...
— Перестань,—оборвал ее Ронкис, не повышая голоса.— Бенюс не нуждается в твоем заступничестве. Он умный, понимает, что не господь бог его кормит и в гимназию пускает. Разве не так, сынок? Ведь деньги с неба не падают? Их нужно заработать.
Слова отчима прозвучали в ушах Бенюса как злая издевка. Мальчик хотел ответить как следует, но задохнулся и, обливаясь слезами, побежал за избу. Агне бросилась вслед за ним. Бенюс с плачем ткнулся в материнское плечо. Ему казалось, что никогда он так горячо не любил мать и так сильно не ненавидел отчима.
Эту книгу дал ему Альбертас Сикорскис. Бенюс любил приключения и сказки, герои таких книжек поражали его хитростью и отвагой. Но эта книга была совсем другая.
...Жил-был бедный мальчик. Ходил он босой, оборванный, питался отбросами из мусорной ямы и накопил десять с лишним долларов. На эти деньги он накупил много всякой мелочи и стал ею торговать. Мальчик был оборотист и за несколько лет настолько разбогател, что смог приобрести собственную лавку, потом — большую фабрику, а к старости нажил миллионы и стал одним из самых богатых людей в Америке.
В книге было несколько историй такого рода, все кончались счастливо и этим напоминали мамины сказки. Но Бенюс знал, что это не сказки. Оборотистые мальчики, накопившие миллионы — настоящие люди, они действительно существовали, а некоторые из них живы и по сей день. Мать ничего про них не слышала. Она даже не подозревала, что есть на свете Рокфеллер или Морган. Она знала только домовых, которые вдруг могут сделать богачом первого попавшегося нищего, разумеется, если он горячо пожелает. Рассказы, которыми она бессознательно старалась скрасить мрачную жизнь, теперь приобрели осязаемый смысл. Бенюс пытался представить себя на месте то одного, то другого счастливого мальчика; и все-таки что-то говорило ему, что таким путем он счастья не добьется. Гораздо ближе был ему вариант Диккенса,— недавно он прочитал роман великого англичанина: произойдет что-то, случайность сведет тебя с богатым человеком, — например, ты спасешь ему жизнь, и холостой богач в благодарность отпишет молодому смельчаку все свое состояние... А может, этот богач окажется твоим настоящим отцом... Вот он заболеет, ксендз наложит на него епитимью, велит исправить нанесенную обиду, и уйдет грешник на поиски сына. Найдет, приведет обоих с матерью в свой дом, оставит им хозяйство и умрет... Бенюс кончит гимназию и уедет в Дотнуву учиться на агронома. А вернувшись, он покажет всем, как надо вести хозяйство! Накупит коров датской породы (побольше стадо, чем у господина Сикорскиса!), будет откармливать на бекон сотни голов свиней и накопит много-много денег, а на эти деньги поставит такие постройки, что прекраснее поместья во всем уезде не найдешь...
Бенюс уткнулся лицом в траву и зажмурился. Он не слышал ни жужжания пчел, ни стрекотания кузнечиков, ни пьянящего запаха цветов, которым был пропитан душный полуденный воздух. Мальчик размечтался. В распаленном воображении вставали одна за другой картины будущего; жадно рассматривал он эту галерею, и бесконечное счастье переполняло его. Он жил! Жил не в действительности, обманывал себя, но в эти минуты у него было все, все, чего он жаждал, чему завидовал: богатство, почет, красивая одежда, вкусная еда. Он до того размечтался, что не расслышал, как кто-то прошел мимо, потом передумал, вернулся и остановился в двух шагах от него. Бенюсу показалось, что кто-то позвал его по имени;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99