Хочу просить великого князя помочь мне справиться с этой неразберихой. Он ведь может сообщить обо всем непосредственно царю.
— Боюсь, что великий князь больше будет вам мешать, чем помогать. Для него путешествие в Артур является прежде всего увеселительной поездкой. Он, всю дорогу сюда безобразно кутил.
— Надеюсь, что здесь он поведет себя скромнее, — с сомнением проговорил Макаров.
— Хорошо, если так!
Алексеев принял Макарова в своем огромном, роскошно убранном коврами кабинете, с подчеркнутой любезностью попросил его быть как дома, велел подать вина и, приятно улыбаясь и подливая вино в бокал насупившегося Макарова, начал вежливый разговор о «небольших недоразумениях», несколько «омрачивших их старую дружбу».
— Смотрю я на вас, дорогой Степан Осипович, и искренне, от души завидую вам: такая кипучая энергия, такая подвижность в ваши пятьдесят шесть лет! Я всего на три года старше вас, а по сравнению со мной вы выглядите юношей! Что значит здоровая русская кровь! — подпустил он шпильку, намекая на происхождение Макарова.
— И тем не менее всей моей энергии и настойчивости едва хватает на то, чтобы доказать вам и Петербургу элементарнейшие истины, понятные любому моряку.
— На что изволите намекать, Степан Осипович? — прикинулся удивленным Алексеев.
— На многое! На отказ в издании моей книги…
— Она уже печатается. Я получил об этом телеграмму из Питера.
— На отношение к выставленным мною кандидатам на посты командиров «Севастополя»и «Новика»…
— Вы не совсем правильно толкуете морской устав, Степан Осипович. Назначение и смещение командиров судов первого ранга и флагманов происходит только по приказу главнокомандующего, а не командующего флотом.
— Согласно точному указанию устава, командующий флотом имеет право на производство таких перемещений.
— При отсутствии главнокомандующего, добавьте. В противном же случае эти функции переходят к нему.
— Не будем входить в юридические тонкости, ваше высокопревосходительство. Я своим приказом сместил одних и назначил других командиров. Отмена этого распоряжения ставит меня в совершенно невозможное положение, подрывая мой авторитет. Или мои назначения будут санкционированы, или я подам в отставку, — уже повысил голос Макаров.
— Отставка ваша принята не будет, а на будущее время я прошу вас такие назначения предварительно согласовывать со мной, — сухо ответил Алексеев.
— Значит, нынешние назначения принимаются?
— За исключением Иванова — четырнадцатого. По моим сведениям, он заболел тифом и долго проболеет. В военное время мы его ждать не можем. Поэтому вы спишите его по болезни в экипаж, а на «Новик» мною назначается капитан второго ранга Шевцов, — несколько торопливо, боясь, что его речь будет прервана Макаровым, произнес Алексеев.
Макаров хмуро гладил бороду, что-то соображая. Наступило неприятное молчание. Алексеев, уже не скрывая неприязни, презрительно разглядывал своего собеседника. Его возмущало, что «этот хам и мужлан», из простой матросской семьи, осмеливается спорить с ним, отпрыском, пусть побочным, царской семьи.
«Возомнил о себе невесть что! Но жаль, что в Питере так боятся его длинного языка, иначе я давно его свернул бы в бараний рог», — раздраженно думал Алексеев.
Макаров продолжал, насупившись, молчать.
— Я сместил начальника порта Артур, адмирала Греве, — сумрачно проговорил Макаров.
— Какие у вас к тому основания, адмирал? — уже сухим, официальным голосом спросил наместник.
— Ремонт подорванных кораблей идет недопустимо медленно…
— Благодаря вашему вмешательству в это дело: вы часто отдаете распоряжения, идущие вразрез с указаниями Греве и даже моими.
— Поскольку Греве подчинен мне, я вправе так поступать; что же касается вашего высокопревосходительства, то я сомневаюсь, чтобы вы из Мукдена могли распоряжаться порядком замены поврежденных броневых листов на «Цесаревиче»и «Ретвизане», — насмешливо ответил Макаров.
— Что еще вы имеете против Греве?
— В Управлении портом хаос. Буксиры подаются с опозданием на час и более, работы по расширению доков, вопреки моему прямому приказу, самовольно прекращены. Недавно на виду всей эскадры затонул пароход «Европа», хотя я трижды сигналом приказывал принять самые срочные меры к его спасению. Мне таких начальников над портом не нужно.
— Все это слишком мелкие упущения. За них должны отвечать младшие служащие, а не адмирал.
— За совокупность всех этих неполадок полностью отвечает Греве, а не кто-либо другой.
— Он мне говорил, что вы его заставляете работать по целым суткам, это вредно отзывается на его здоровье.
— Артур не санаторий, а осажденная крепость, и заботиться о здоровье здесь довольно трудно!
— Я буду возражать против смещения Греве.
— Он сам меня просит освободить его.
— Вы принудили его к этому своими постоянными придирками по пустякам.
— Смею вас заверить, что, кроме нормальных, чисто служебных, я никогда к нему не предъявлял никаких требований.
— На каком основании вы передали крепости сто фугасных бомб с «Пересвета»и «Победы»? Это совершенно незаконно.
— Зато совершенно необходимо с боевой точки зрения. Батарея Электрического Утеса вполне сравнима с броненосцем: огонь ее пушек равняется огню любого из наших броненосцев.
— Положим, это не совсем так. Батарея никогда не сможет заменить броненосец, — уже спокойнее проговорил Алексеев.
— Я хотел бы знать мнение вашего высокопревосходительства о желательности и возможности поставить меня во главе всей обороны Квантуна. Поскольку Квантун занят нами прежде всего в целях получения морских портов для военного и коммерческого флотов, вполне понятно, что мы, моряки, больше всего и заинтересованы в сохранении, а следовательно, и обороне их.
— Я тоже считаю желательным ваше назначение на должность начальника обороны Квантуна. Боюсь только, что военный министр на это не согласится, — сказал наместник.
— Я наметил уже начальника штаба и начальника артиллерии обороны.
— Неужели Стессель согласился пойти к вам в начальники штаба? — удивился наместник.
— Он и не подозревает о моих планах. Я наметил в начальники штаба генерала Кондратенко, а генерала Белого — в начальники артиллерии.
Наместник хитренько улыбнулся себе в бороду. У него уже сложился план обуздания строптивого командующего флотом путем назначения в его штаб ряда своих людей, и прежде всего начальника штаба.
— Сейчас еще чересчур рано намечать даже приблизительно состав вашего сухопутного штаба, Степан Осипович. Но идея ваша мне очень понравилась, и я буду ее поддерживать в Питере.
Лицо Макарова просветлело, и он начал четко излагать свой план обороны Квантунского полуострова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
— Боюсь, что великий князь больше будет вам мешать, чем помогать. Для него путешествие в Артур является прежде всего увеселительной поездкой. Он, всю дорогу сюда безобразно кутил.
— Надеюсь, что здесь он поведет себя скромнее, — с сомнением проговорил Макаров.
— Хорошо, если так!
Алексеев принял Макарова в своем огромном, роскошно убранном коврами кабинете, с подчеркнутой любезностью попросил его быть как дома, велел подать вина и, приятно улыбаясь и подливая вино в бокал насупившегося Макарова, начал вежливый разговор о «небольших недоразумениях», несколько «омрачивших их старую дружбу».
— Смотрю я на вас, дорогой Степан Осипович, и искренне, от души завидую вам: такая кипучая энергия, такая подвижность в ваши пятьдесят шесть лет! Я всего на три года старше вас, а по сравнению со мной вы выглядите юношей! Что значит здоровая русская кровь! — подпустил он шпильку, намекая на происхождение Макарова.
— И тем не менее всей моей энергии и настойчивости едва хватает на то, чтобы доказать вам и Петербургу элементарнейшие истины, понятные любому моряку.
— На что изволите намекать, Степан Осипович? — прикинулся удивленным Алексеев.
— На многое! На отказ в издании моей книги…
— Она уже печатается. Я получил об этом телеграмму из Питера.
— На отношение к выставленным мною кандидатам на посты командиров «Севастополя»и «Новика»…
— Вы не совсем правильно толкуете морской устав, Степан Осипович. Назначение и смещение командиров судов первого ранга и флагманов происходит только по приказу главнокомандующего, а не командующего флотом.
— Согласно точному указанию устава, командующий флотом имеет право на производство таких перемещений.
— При отсутствии главнокомандующего, добавьте. В противном же случае эти функции переходят к нему.
— Не будем входить в юридические тонкости, ваше высокопревосходительство. Я своим приказом сместил одних и назначил других командиров. Отмена этого распоряжения ставит меня в совершенно невозможное положение, подрывая мой авторитет. Или мои назначения будут санкционированы, или я подам в отставку, — уже повысил голос Макаров.
— Отставка ваша принята не будет, а на будущее время я прошу вас такие назначения предварительно согласовывать со мной, — сухо ответил Алексеев.
— Значит, нынешние назначения принимаются?
— За исключением Иванова — четырнадцатого. По моим сведениям, он заболел тифом и долго проболеет. В военное время мы его ждать не можем. Поэтому вы спишите его по болезни в экипаж, а на «Новик» мною назначается капитан второго ранга Шевцов, — несколько торопливо, боясь, что его речь будет прервана Макаровым, произнес Алексеев.
Макаров хмуро гладил бороду, что-то соображая. Наступило неприятное молчание. Алексеев, уже не скрывая неприязни, презрительно разглядывал своего собеседника. Его возмущало, что «этот хам и мужлан», из простой матросской семьи, осмеливается спорить с ним, отпрыском, пусть побочным, царской семьи.
«Возомнил о себе невесть что! Но жаль, что в Питере так боятся его длинного языка, иначе я давно его свернул бы в бараний рог», — раздраженно думал Алексеев.
Макаров продолжал, насупившись, молчать.
— Я сместил начальника порта Артур, адмирала Греве, — сумрачно проговорил Макаров.
— Какие у вас к тому основания, адмирал? — уже сухим, официальным голосом спросил наместник.
— Ремонт подорванных кораблей идет недопустимо медленно…
— Благодаря вашему вмешательству в это дело: вы часто отдаете распоряжения, идущие вразрез с указаниями Греве и даже моими.
— Поскольку Греве подчинен мне, я вправе так поступать; что же касается вашего высокопревосходительства, то я сомневаюсь, чтобы вы из Мукдена могли распоряжаться порядком замены поврежденных броневых листов на «Цесаревиче»и «Ретвизане», — насмешливо ответил Макаров.
— Что еще вы имеете против Греве?
— В Управлении портом хаос. Буксиры подаются с опозданием на час и более, работы по расширению доков, вопреки моему прямому приказу, самовольно прекращены. Недавно на виду всей эскадры затонул пароход «Европа», хотя я трижды сигналом приказывал принять самые срочные меры к его спасению. Мне таких начальников над портом не нужно.
— Все это слишком мелкие упущения. За них должны отвечать младшие служащие, а не адмирал.
— За совокупность всех этих неполадок полностью отвечает Греве, а не кто-либо другой.
— Он мне говорил, что вы его заставляете работать по целым суткам, это вредно отзывается на его здоровье.
— Артур не санаторий, а осажденная крепость, и заботиться о здоровье здесь довольно трудно!
— Я буду возражать против смещения Греве.
— Он сам меня просит освободить его.
— Вы принудили его к этому своими постоянными придирками по пустякам.
— Смею вас заверить, что, кроме нормальных, чисто служебных, я никогда к нему не предъявлял никаких требований.
— На каком основании вы передали крепости сто фугасных бомб с «Пересвета»и «Победы»? Это совершенно незаконно.
— Зато совершенно необходимо с боевой точки зрения. Батарея Электрического Утеса вполне сравнима с броненосцем: огонь ее пушек равняется огню любого из наших броненосцев.
— Положим, это не совсем так. Батарея никогда не сможет заменить броненосец, — уже спокойнее проговорил Алексеев.
— Я хотел бы знать мнение вашего высокопревосходительства о желательности и возможности поставить меня во главе всей обороны Квантуна. Поскольку Квантун занят нами прежде всего в целях получения морских портов для военного и коммерческого флотов, вполне понятно, что мы, моряки, больше всего и заинтересованы в сохранении, а следовательно, и обороне их.
— Я тоже считаю желательным ваше назначение на должность начальника обороны Квантуна. Боюсь только, что военный министр на это не согласится, — сказал наместник.
— Я наметил уже начальника штаба и начальника артиллерии обороны.
— Неужели Стессель согласился пойти к вам в начальники штаба? — удивился наместник.
— Он и не подозревает о моих планах. Я наметил в начальники штаба генерала Кондратенко, а генерала Белого — в начальники артиллерии.
Наместник хитренько улыбнулся себе в бороду. У него уже сложился план обуздания строптивого командующего флотом путем назначения в его штаб ряда своих людей, и прежде всего начальника штаба.
— Сейчас еще чересчур рано намечать даже приблизительно состав вашего сухопутного штаба, Степан Осипович. Но идея ваша мне очень понравилась, и я буду ее поддерживать в Питере.
Лицо Макарова просветлело, и он начал четко излагать свой план обороны Квантунского полуострова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179