Не думаю, чтобы твои родители были довольны твоей выходкой, — журила девушку Мария Петровна.
— Молодчина! Так Стесселю и надо, не будь грубияном, — поддержала Варю Оля.
— Боюсь только, чтобы моя выходка не отразилась на Сергее Владимировиче. Ради его спокойствия я готова даже извиниться перед Стесселем, хотя он совершенно этого не заслуживает, — заколебалась Варя.
— Я думаю, что к Стесселю не стоит больше возвращаться, — отозвался Звонарев. — Бог не выдаст, Стессель на губу не посадит.
— Плюнь ты. Варвара, на генерала! Другого отношения он не понимает, — вмешалась Селенина
— Не будь груба, Оля! Грубость никогда и никого не красят. А ты к тому же учительница и должна подавать пример культурности, — остановила ее Желтова.
— Стессель может на меня нажаловаться папе и маме, — проговорила в задумчивости Варя. — Тогда мне попадет. Во избежание этого я сама первая на него пожалуюсь родителям или самой Вере Алексеевне. Пусть знает, какой у нее хам муженек.
— Правильно. Нападение — лучший способ защиты. Так и действуй! — сразу подхватила Оля.
По-южному быстро стемнело, с гавани потянуло прохладой. Огней зажигать не разрешалось, и публика постепенно стала расходиться. Заторопились и Желтова с Олей.
— Мы можем понадобиться в госпитале. К вечеру раненым обычно бывает хуже, — пояснила Мария Петровна.
Проводив их немного по улице, Варя с Звонаревым направились к Артиллерийскому городку.
— Хотите, я вас проведу к моему заветному месту на Золотой горе? — предложила Варя. — Я люблю там сидеть и мечтать.
— Вы и мечты-вещи трудно совместимые.
— Я совсем не такой синий чулок, как вы себе представляете.
— Хуже. Вы амазонка из артурских прерий!
— Вы хотите сказать, что я дикарка?
— Ив мыслях не было, — отнекивался прапорщик.
— Не отрекайтесь! Я все равно не поверю. Я предпочитаю быть дикаркой, говорить, что думаю, поступать, как мне хочется, чем во имя так называемых приличий притворяться и говорить неправду.
— Все хорошо в меру. Вы бываете резковаты, особенно для девушки. Немного выдержки вам не помешает.
— Терпеть не могу кисло-сладких людей, вроде…
— Меня?
— Я этого не сказала, но вы мне кажетесь слишком пресным.
— Значит, Борейко в вашем духе?
— Он по-медвежьи груб и неуклюж.
— Я пресен, он груб. Кого же вам еще надо?
— Как вы… непонятливы, если не просто глупы. Будь у вас побольше перца, вы могли бы мне и понравиться, — кокетливо заметила Варя.
— Постараюсь весь свой наличный перец немедленно выбросить, чтобы им во мне и не пахло! — отозвался Звонарев.
— Не смейте меня дразнить, как маленькую девочку! Вот и моя тропинка. — И девушка, свернув с дороги, пошла в обход Золотой горы по чуть заметной в темноте узенькой дорожке.
— Смотрите не оступитесь, тут круто, и можно сильно ушибиться при падении, — предупредила Варя и тотчас оступилась сама.
Прапорщик едва успел подхватить ее за талию.
— Вернемся, пока вы нос себе не разбили, — предложил Звонарев, продолжая поддерживать Варю под руку. Но она молча двигалась дальше. Через несколько шагов оступился прапорщик и, падая, крепко ухватился за Варю. Девушка качнулась, но устояла на ногах и сильной рукой помогла стать на ноги своему кавалеру.
— Прошу к моим ногам не падать! Можно обойтись и без подобных нежностей. И как ходить с вами? Вместо помощи я должна еще помогать вам, — подсмеивалась девушка.
— Куда вы меня завели, зловредная особа? — отряхиваясь, спросил Звонарев.
— Сейчас будет мое любимое местечко, — ответила Варя и, пройдя несколько шагов в сторону, очутилась перед большим кустом.
Раздвинув ветки руками, она, как ящерица, юркнула на площадку между скал. Прапорщик едва пробрался за ней, поцарапавшись о колючки и ветки кустов.
— Я люблю здесь отдыхать днем. Это место укрыто с трех сторон кустами и скалами. Только к морю открывается узкая щелка. Днем здесь чудесно: с моря тянет прохладой, кусты прикрывают от солнца, и ниоткуда тебя не видно. А ночью здесь, правда, одной страшновато. Вдруг на тебя кто-нибудь нападет. Кричи не кричи, никто не услышит, не увидит и помощи не окажет.
— Кто же на вас осмелится напасть?
— Например… вы!
— Да я вас боюсь больше, чем вы меня!
— И совершенно напрасно! Смотрите, как красиво мерцают звездочки на небе всеми цветами радуги. — И Варя повалилась на землю, подняв руки к небу.
По небу пронеслась яркая падающая звезда, оставляя за собой слабо светящийся след…
— Загадала, загадала свое заветное желание! — захлопала в ладоши девушка.
— Какое именно?
— Много будете знать, скоро состаритесь! — лукаво ответила Варя. — Расскажите, чем вы заняты на сухом пути?
— Строим батареи и форты.
— А перевязочные пункты?
— О них пока разговоров не было.
— Напрасно. Я уже не раз ездила вдоль линии фортов и думала о них. На самих укреплениях для врачей не отведено места, да и работать под обстрелом им будет нелегко. Придется перевязочные пункты выносить в тыл. Я уже подыскала место у Залитерной батареи, недалеко от нее, в тылу, в глубоком ущелье. Хотите, я вам его покажу, и мы вместе с вами обсудим план оборудования перевязочного пункта? — предложила Варя.
— Всегда готов вам помочь и советом и делом. Но организацией тыловых перевязочных пунктов занят штаб крепости, куда вам и надо обращаться по этому вопросу. Завтра я точно узнаю, кто именно ведает этим делом, — пообещал прапорщик.
— Мы устроим перевязочный пункт, чтобы на нем было все, что нужно: вода, свет, печь, кипяток и, конечно, операционная, — планировала Варя.
— Это будет уж целый лазарет, а не перевязочный пункт, где оказывают первую помощь, накладывают легкие перевязки и отправляют дальше в тыл.
— Во всяком случае, раненых следует обмыть, согреть, перевязать и накормить, — развивала свой план девушка. — Я буду там работать сестрой. Никто и не подумает, что это я все придумала, как надо устроить перевязочный пункт. Вы не боитесь смерти? — неожиданно спросила она.
— От судьбы не уйдешь!
— Это так, но я все же хотела бы уцелеть в Артуре и посмотреть, чем кончится война и что будет после нее.
— Кончится она, вернее всего, плохо для нас. Победят японцы, а затем в стране вспыхнет революция! Больно народ недоволен нынешним положением.
— Мария Петровна и Оля говорят то же! Папа думает, что революция, быть может, и не будет, если крестьянам дадут землю.
— Даром ее крестьянам никто не даст, а денег у них нет!
— Царь заплатит за землю помещикам.
— Наивная вы девушка! Царь-то у нас — первый помещик! Ему кто за землю заплатит?
— Казна.
— Да он разорится, если станет платить всем помещикам. Деньги в казну дерут с мужика. Значит, фактически он и заплатит помещикам за землю. Но платить ему не из чего. Он и так от бедности пухнет с голоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
— Молодчина! Так Стесселю и надо, не будь грубияном, — поддержала Варю Оля.
— Боюсь только, чтобы моя выходка не отразилась на Сергее Владимировиче. Ради его спокойствия я готова даже извиниться перед Стесселем, хотя он совершенно этого не заслуживает, — заколебалась Варя.
— Я думаю, что к Стесселю не стоит больше возвращаться, — отозвался Звонарев. — Бог не выдаст, Стессель на губу не посадит.
— Плюнь ты. Варвара, на генерала! Другого отношения он не понимает, — вмешалась Селенина
— Не будь груба, Оля! Грубость никогда и никого не красят. А ты к тому же учительница и должна подавать пример культурности, — остановила ее Желтова.
— Стессель может на меня нажаловаться папе и маме, — проговорила в задумчивости Варя. — Тогда мне попадет. Во избежание этого я сама первая на него пожалуюсь родителям или самой Вере Алексеевне. Пусть знает, какой у нее хам муженек.
— Правильно. Нападение — лучший способ защиты. Так и действуй! — сразу подхватила Оля.
По-южному быстро стемнело, с гавани потянуло прохладой. Огней зажигать не разрешалось, и публика постепенно стала расходиться. Заторопились и Желтова с Олей.
— Мы можем понадобиться в госпитале. К вечеру раненым обычно бывает хуже, — пояснила Мария Петровна.
Проводив их немного по улице, Варя с Звонаревым направились к Артиллерийскому городку.
— Хотите, я вас проведу к моему заветному месту на Золотой горе? — предложила Варя. — Я люблю там сидеть и мечтать.
— Вы и мечты-вещи трудно совместимые.
— Я совсем не такой синий чулок, как вы себе представляете.
— Хуже. Вы амазонка из артурских прерий!
— Вы хотите сказать, что я дикарка?
— Ив мыслях не было, — отнекивался прапорщик.
— Не отрекайтесь! Я все равно не поверю. Я предпочитаю быть дикаркой, говорить, что думаю, поступать, как мне хочется, чем во имя так называемых приличий притворяться и говорить неправду.
— Все хорошо в меру. Вы бываете резковаты, особенно для девушки. Немного выдержки вам не помешает.
— Терпеть не могу кисло-сладких людей, вроде…
— Меня?
— Я этого не сказала, но вы мне кажетесь слишком пресным.
— Значит, Борейко в вашем духе?
— Он по-медвежьи груб и неуклюж.
— Я пресен, он груб. Кого же вам еще надо?
— Как вы… непонятливы, если не просто глупы. Будь у вас побольше перца, вы могли бы мне и понравиться, — кокетливо заметила Варя.
— Постараюсь весь свой наличный перец немедленно выбросить, чтобы им во мне и не пахло! — отозвался Звонарев.
— Не смейте меня дразнить, как маленькую девочку! Вот и моя тропинка. — И девушка, свернув с дороги, пошла в обход Золотой горы по чуть заметной в темноте узенькой дорожке.
— Смотрите не оступитесь, тут круто, и можно сильно ушибиться при падении, — предупредила Варя и тотчас оступилась сама.
Прапорщик едва успел подхватить ее за талию.
— Вернемся, пока вы нос себе не разбили, — предложил Звонарев, продолжая поддерживать Варю под руку. Но она молча двигалась дальше. Через несколько шагов оступился прапорщик и, падая, крепко ухватился за Варю. Девушка качнулась, но устояла на ногах и сильной рукой помогла стать на ноги своему кавалеру.
— Прошу к моим ногам не падать! Можно обойтись и без подобных нежностей. И как ходить с вами? Вместо помощи я должна еще помогать вам, — подсмеивалась девушка.
— Куда вы меня завели, зловредная особа? — отряхиваясь, спросил Звонарев.
— Сейчас будет мое любимое местечко, — ответила Варя и, пройдя несколько шагов в сторону, очутилась перед большим кустом.
Раздвинув ветки руками, она, как ящерица, юркнула на площадку между скал. Прапорщик едва пробрался за ней, поцарапавшись о колючки и ветки кустов.
— Я люблю здесь отдыхать днем. Это место укрыто с трех сторон кустами и скалами. Только к морю открывается узкая щелка. Днем здесь чудесно: с моря тянет прохладой, кусты прикрывают от солнца, и ниоткуда тебя не видно. А ночью здесь, правда, одной страшновато. Вдруг на тебя кто-нибудь нападет. Кричи не кричи, никто не услышит, не увидит и помощи не окажет.
— Кто же на вас осмелится напасть?
— Например… вы!
— Да я вас боюсь больше, чем вы меня!
— И совершенно напрасно! Смотрите, как красиво мерцают звездочки на небе всеми цветами радуги. — И Варя повалилась на землю, подняв руки к небу.
По небу пронеслась яркая падающая звезда, оставляя за собой слабо светящийся след…
— Загадала, загадала свое заветное желание! — захлопала в ладоши девушка.
— Какое именно?
— Много будете знать, скоро состаритесь! — лукаво ответила Варя. — Расскажите, чем вы заняты на сухом пути?
— Строим батареи и форты.
— А перевязочные пункты?
— О них пока разговоров не было.
— Напрасно. Я уже не раз ездила вдоль линии фортов и думала о них. На самих укреплениях для врачей не отведено места, да и работать под обстрелом им будет нелегко. Придется перевязочные пункты выносить в тыл. Я уже подыскала место у Залитерной батареи, недалеко от нее, в тылу, в глубоком ущелье. Хотите, я вам его покажу, и мы вместе с вами обсудим план оборудования перевязочного пункта? — предложила Варя.
— Всегда готов вам помочь и советом и делом. Но организацией тыловых перевязочных пунктов занят штаб крепости, куда вам и надо обращаться по этому вопросу. Завтра я точно узнаю, кто именно ведает этим делом, — пообещал прапорщик.
— Мы устроим перевязочный пункт, чтобы на нем было все, что нужно: вода, свет, печь, кипяток и, конечно, операционная, — планировала Варя.
— Это будет уж целый лазарет, а не перевязочный пункт, где оказывают первую помощь, накладывают легкие перевязки и отправляют дальше в тыл.
— Во всяком случае, раненых следует обмыть, согреть, перевязать и накормить, — развивала свой план девушка. — Я буду там работать сестрой. Никто и не подумает, что это я все придумала, как надо устроить перевязочный пункт. Вы не боитесь смерти? — неожиданно спросила она.
— От судьбы не уйдешь!
— Это так, но я все же хотела бы уцелеть в Артуре и посмотреть, чем кончится война и что будет после нее.
— Кончится она, вернее всего, плохо для нас. Победят японцы, а затем в стране вспыхнет революция! Больно народ недоволен нынешним положением.
— Мария Петровна и Оля говорят то же! Папа думает, что революция, быть может, и не будет, если крестьянам дадут землю.
— Даром ее крестьянам никто не даст, а денег у них нет!
— Царь заплатит за землю помещикам.
— Наивная вы девушка! Царь-то у нас — первый помещик! Ему кто за землю заплатит?
— Казна.
— Да он разорится, если станет платить всем помещикам. Деньги в казну дерут с мужика. Значит, фактически он и заплатит помещикам за землю. Но платить ему не из чего. Он и так от бедности пухнет с голоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179