— Если нужен наблюдательный пункт на Ляотешане, то пусть его обслуживают наши крепостные артиллеристы.
— Крепостные артиллеристы незнакомы с нашими орудиями и правилами стрельбы, — возразил Молас.
— Нехитрая штука и научиться, — бросил Никитин.
— Быть может, мы пошлем туда представителя и от флота, и от крепостной артиллерии? — вставил Кондратенко.
— Я считаю, что довольно будет и одних моряков, — ответил Белый. — Пусть они наблюдают и отвечают за результаты стрельбы.
— Присоединяюсь к мнению генерала Белого, — сказал Стессель.
— Итак, морякам разрешается иметь свой наблюдательный пункт на вершине Ляотешаня, — иронически резюмировал прения Макаров. — Перейдем теперь к вопросу о сооружении батарей.
— Тут надо договориться с крепостным инженером и нашими артиллеристами. Первый даст саперов для проведения дороги, а вторые помогут технически, — уже миролюбиво проговорил Стессель.
— Поручим полковнику Агапееву согласовать все связанное с этим вопросом, — решил Макаров.
— Мы от себя выделим или капитана Гобято, ила прапорщика Звонарева, — предложил Белый, — они и проведут эту работу.
— Что может в артиллерии понимать прапорщик? — удивился Никитин.
— Он весьма успешно вел переделку лафетов на Электрическом Утесе, — ответил Белый. — Сейчас я ему поручил ту же работу и на других батареях. На Ляотешане он вполне справится.
Когда перешли к обсуждению вопросов связи берега с флотом, Макаров предложил выделить матросов-сигнальщиков на все батареи. Стессель решительно запротестовал.
— Нам такой связи не надо. Сами разберем, что делается у нас перед глазами, и будем сообразно действовать.
Макаров предложил Агапееву договориться об этом со штабом крепости и крепостной артиллерии.
Под конец заседания Макаров сообщил, что наутро он намеревается вывести всю эскадру в морей попробовать поискать отдельные небольшие отряды японцев.
— Нынешняя война прежде всего война за обладание морем. В настоящее время мы значительно слабее японцев, и, чтобы выровнять наши силы, необходимо нападать на их отдельные корабли или маленькие отряды. В заключение не могу не выразить горячей надежды, что наши отношения с крепостью наладятся в ближайшее время, — закончил адмирал свою речь.
После заседания Макаров пригласил всех ужинать на корабль. Стессель и Никитин демонстративно отказались и уехали, а Белый и Кондратенко приняли приглашение.
В дружеской беседе они очень быстро договорились по всем пунктам и решили на будущее время действовать сообща, минуя по возможности штаб крепости.
— С момента своего визита к Стесселю я чувствую себя крайне расстроенным враждебным отношением ко мне крепостного начальства, — говорил Макаров. — Поскольку мы заняли Артур только для того, чтобы иметь стоянку для флота, вполне естественно, что и крепость создана для его защиты. Тем приятнее мне было так легко и просто договориться с вами, господа.
— Я вполне разделяю вашу точку зрения, Степан Осипович, — ответил Белый, — и прошу завтра же прислать матросов-сигнальщиков хотя бы на наши важнейшие батареи — Золотую гору и Электрический Утес.
— В свою очередь, я прошу вас также помочь мне на Ляотешане, — попросил Макаров.
— Я повидаю начальника инженеров крепости полковника Григоренко, — сказал Кондратенко, — и в ближайшие же дни вместе с ним и Василием Федоровичем выберу там места для установки батарей; наметим попутно и направление новых дорог.
— Я надеюсь, господа, что вы позволите мне отныне считать вас своими союзниками в деле обороны ПортАртура, — закончил адмирал.
Макаров проводил генералов до самого трапа и приказал Дукельскому сопровождать их до пристани. Когда шлюпка отошла, Макаров стал прохаживаться по палубе. Он понял, что сегодня он нашел себе точку опоры в Артуре.
Утром Звонарев был вызван в Управление артиллерии. Вместе с ним на линейку села и Шурка Назаренко, отправлявшаяся на курсы сестер. День выдался ясный, солнечный, слегка ветреный. Море расстилалось перед глазами до самого горизонта. Ни одного корабля, ни одного дымка не было видно.
— Хорошо сегодня, — заметил Звонарев.
— Должно, японцы в обед явятся. Они всегда, как только ясно, обязательно приходят к Артуру.
— Вы уже привыкли к обстрелу, Шура?
— Привыкла, только когда близко снаряды рвутся, то страшно бывает. Тогда я в погреб ховаюсь, и там мне совсем не страшно.
— Будете сестрой, придется вам и на позициях бывать, — там страшнее будет, чем у нас.
— Папаня намедни сказывал, что по Утесу бьют самые что ни на есть большие пушки у японцев. Хотят они его вконец разбить, чтобы он им на море не мешал. Хоть бы эта война поскорей кончилась да опять помирному жить!
— Замуж торопитесь?
— Об этом я и не думаю. Учиться хочу.
— Зато Пахомов, верно, ждет не дождется, когда вам шестнадцать лет исполнится.
— Пусть ждет, все равно я за него не пойду, — угрюмо проговорила девушка. — Противен он мне.
Разговаривая, они незаметно доехали до Управления артиллерии. Шурка Назаренко пошла к Варе, а Звонарев к генералу. Белый встретил его очень радушно.
— Я хочу поручить вам одно важное дело-установку орудий на Ляотешане. Работа спешная и в двухнедельный срок должна быть окончена, — сообщил генерал.
— Боюсь, что я не справлюсь с этой работой. Я ведь еще очень мало понимаю в артиллерийском деле.
— Зайдите сейчас к Гобято, я ему уже говорил об этом.
Звонарев откланялся и пошел в мастерские. Он не застал Гобято там, зато встретил в механическом цехе очень утомленного Братовского.
— Сильно устаете? — спросил его Звонарев.
— Не столько от работы, сколько от стояния под ранцем да от внеочередных нарядов. Нельзя ли мне к вам, ваше благородие, на Электрический Утес? — попросил Братовский.
— Сегодня же об этом переговорю с капитаном. Только вам делать у нас сейчас нечего. Работы по переделке закончились, сам я назначен на установку орудий на Ляотешане, на Электрическом, верно, не буду вовсе бывать.
Звонарев вернулся в Управление, где наконец застал Гобято.
— С Ляотешанем ерунда какая-то получается. Мы отдаем морякам свои пушки, они их с помощью пехоты устанавливают, а обслуживать батареи будем мы, а не моряки. Пока все это не разъяснится, к этой работе приступать нечего. Вас же попрошу сейчас побывать на Двадцать второй батарее у Вамензона. Посмотрите, в каком состоянии у них орудия и лафеты, можно ли им увеличить заряд для получения большей дальности. Что же касается углов возвышения, так они и сейчас стреляют при предельном возвышении. Лошадь вам сейчас подадут, я уже об этом распорядился.
Двадцать вторая батарея шестидюймовых береговых пушек Канэ была расположена на самом левом фланге берегового фронта, на стыке с сухопутной линией обороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
— Крепостные артиллеристы незнакомы с нашими орудиями и правилами стрельбы, — возразил Молас.
— Нехитрая штука и научиться, — бросил Никитин.
— Быть может, мы пошлем туда представителя и от флота, и от крепостной артиллерии? — вставил Кондратенко.
— Я считаю, что довольно будет и одних моряков, — ответил Белый. — Пусть они наблюдают и отвечают за результаты стрельбы.
— Присоединяюсь к мнению генерала Белого, — сказал Стессель.
— Итак, морякам разрешается иметь свой наблюдательный пункт на вершине Ляотешаня, — иронически резюмировал прения Макаров. — Перейдем теперь к вопросу о сооружении батарей.
— Тут надо договориться с крепостным инженером и нашими артиллеристами. Первый даст саперов для проведения дороги, а вторые помогут технически, — уже миролюбиво проговорил Стессель.
— Поручим полковнику Агапееву согласовать все связанное с этим вопросом, — решил Макаров.
— Мы от себя выделим или капитана Гобято, ила прапорщика Звонарева, — предложил Белый, — они и проведут эту работу.
— Что может в артиллерии понимать прапорщик? — удивился Никитин.
— Он весьма успешно вел переделку лафетов на Электрическом Утесе, — ответил Белый. — Сейчас я ему поручил ту же работу и на других батареях. На Ляотешане он вполне справится.
Когда перешли к обсуждению вопросов связи берега с флотом, Макаров предложил выделить матросов-сигнальщиков на все батареи. Стессель решительно запротестовал.
— Нам такой связи не надо. Сами разберем, что делается у нас перед глазами, и будем сообразно действовать.
Макаров предложил Агапееву договориться об этом со штабом крепости и крепостной артиллерии.
Под конец заседания Макаров сообщил, что наутро он намеревается вывести всю эскадру в морей попробовать поискать отдельные небольшие отряды японцев.
— Нынешняя война прежде всего война за обладание морем. В настоящее время мы значительно слабее японцев, и, чтобы выровнять наши силы, необходимо нападать на их отдельные корабли или маленькие отряды. В заключение не могу не выразить горячей надежды, что наши отношения с крепостью наладятся в ближайшее время, — закончил адмирал свою речь.
После заседания Макаров пригласил всех ужинать на корабль. Стессель и Никитин демонстративно отказались и уехали, а Белый и Кондратенко приняли приглашение.
В дружеской беседе они очень быстро договорились по всем пунктам и решили на будущее время действовать сообща, минуя по возможности штаб крепости.
— С момента своего визита к Стесселю я чувствую себя крайне расстроенным враждебным отношением ко мне крепостного начальства, — говорил Макаров. — Поскольку мы заняли Артур только для того, чтобы иметь стоянку для флота, вполне естественно, что и крепость создана для его защиты. Тем приятнее мне было так легко и просто договориться с вами, господа.
— Я вполне разделяю вашу точку зрения, Степан Осипович, — ответил Белый, — и прошу завтра же прислать матросов-сигнальщиков хотя бы на наши важнейшие батареи — Золотую гору и Электрический Утес.
— В свою очередь, я прошу вас также помочь мне на Ляотешане, — попросил Макаров.
— Я повидаю начальника инженеров крепости полковника Григоренко, — сказал Кондратенко, — и в ближайшие же дни вместе с ним и Василием Федоровичем выберу там места для установки батарей; наметим попутно и направление новых дорог.
— Я надеюсь, господа, что вы позволите мне отныне считать вас своими союзниками в деле обороны ПортАртура, — закончил адмирал.
Макаров проводил генералов до самого трапа и приказал Дукельскому сопровождать их до пристани. Когда шлюпка отошла, Макаров стал прохаживаться по палубе. Он понял, что сегодня он нашел себе точку опоры в Артуре.
Утром Звонарев был вызван в Управление артиллерии. Вместе с ним на линейку села и Шурка Назаренко, отправлявшаяся на курсы сестер. День выдался ясный, солнечный, слегка ветреный. Море расстилалось перед глазами до самого горизонта. Ни одного корабля, ни одного дымка не было видно.
— Хорошо сегодня, — заметил Звонарев.
— Должно, японцы в обед явятся. Они всегда, как только ясно, обязательно приходят к Артуру.
— Вы уже привыкли к обстрелу, Шура?
— Привыкла, только когда близко снаряды рвутся, то страшно бывает. Тогда я в погреб ховаюсь, и там мне совсем не страшно.
— Будете сестрой, придется вам и на позициях бывать, — там страшнее будет, чем у нас.
— Папаня намедни сказывал, что по Утесу бьют самые что ни на есть большие пушки у японцев. Хотят они его вконец разбить, чтобы он им на море не мешал. Хоть бы эта война поскорей кончилась да опять помирному жить!
— Замуж торопитесь?
— Об этом я и не думаю. Учиться хочу.
— Зато Пахомов, верно, ждет не дождется, когда вам шестнадцать лет исполнится.
— Пусть ждет, все равно я за него не пойду, — угрюмо проговорила девушка. — Противен он мне.
Разговаривая, они незаметно доехали до Управления артиллерии. Шурка Назаренко пошла к Варе, а Звонарев к генералу. Белый встретил его очень радушно.
— Я хочу поручить вам одно важное дело-установку орудий на Ляотешане. Работа спешная и в двухнедельный срок должна быть окончена, — сообщил генерал.
— Боюсь, что я не справлюсь с этой работой. Я ведь еще очень мало понимаю в артиллерийском деле.
— Зайдите сейчас к Гобято, я ему уже говорил об этом.
Звонарев откланялся и пошел в мастерские. Он не застал Гобято там, зато встретил в механическом цехе очень утомленного Братовского.
— Сильно устаете? — спросил его Звонарев.
— Не столько от работы, сколько от стояния под ранцем да от внеочередных нарядов. Нельзя ли мне к вам, ваше благородие, на Электрический Утес? — попросил Братовский.
— Сегодня же об этом переговорю с капитаном. Только вам делать у нас сейчас нечего. Работы по переделке закончились, сам я назначен на установку орудий на Ляотешане, на Электрическом, верно, не буду вовсе бывать.
Звонарев вернулся в Управление, где наконец застал Гобято.
— С Ляотешанем ерунда какая-то получается. Мы отдаем морякам свои пушки, они их с помощью пехоты устанавливают, а обслуживать батареи будем мы, а не моряки. Пока все это не разъяснится, к этой работе приступать нечего. Вас же попрошу сейчас побывать на Двадцать второй батарее у Вамензона. Посмотрите, в каком состоянии у них орудия и лафеты, можно ли им увеличить заряд для получения большей дальности. Что же касается углов возвышения, так они и сейчас стреляют при предельном возвышении. Лошадь вам сейчас подадут, я уже об этом распорядился.
Двадцать вторая батарея шестидюймовых береговых пушек Канэ была расположена на самом левом фланге берегового фронта, на стыке с сухопутной линией обороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179