— Что за стрельба, понять не могу! — недоумевал прапорщик.
— Японец нас обошел! — заметили в толпе.
— У тебя, что ли, он между ног пролез, пока ты звезды считал, дурья ты голова! — отозвался Блохин. — На позиции он остался, а сзади нас идут еще стрелковые полки и охотники.
— Чем гадать-то зря, пошлем, ваше благородие, вперед разведку, — посоветовал Родионов.
— Блохин, иди со стрелками вперед! Пройдешь с полверсты, шли гонца с известием, через версту еще, а там и поворачивай обратно, а мы здесь пока переждем, — распорядился Звонарев.
Отобрав человек двадцать стрелков, Блохин ушел с ними в темноту.
Через полчаса гонец от Блохина сообщил, что впереди все спокойно и никого нет.
Следующий гонец сообщил, что с ними повстречались отставшие солдаты Четырнадцатого полка, которые уверяли, что на идущие полки напала японская кавалерия, но была отбита.
— С вами был один Четырнадцатый полк? — спросил Звонарев.
— Вся дивизия, ваше благородие! По тревоге вечером поднялись и пошли скорым маршем прямо на Артур, — доложил стрелок.
Вскоре подошел и сам Блохин.
— Видать, наши стрелки здорового деру дали! — начал он свой доклад. — Повозок всяких на дороге побито да поломано видимо-невидимо, а людей нет!
Послышался быстро приближавшийся конский топот. Солдаты настороженно вскинули винтовки на изготовку.
— Кто идет? — воскликнул Родионов.
— Свои! От поручика Енджеевского к вам высланы, — послышался ответ, и двое верховых, держа третью лошадь за повод, подъехали к отряду.
— Где тут прапорщик будет? — спросил один из них.
Звонарев отозвался.
— За вами поручик лошадь прислали! Просили вас приехать к себе.
— Японцы-то где? — спросило сразу несколько голосов.
— На наших позициях гуляют, костры жгут да пляшут от радости, — ответил охотник.
— А как же кавалерия ихняя в тылу оказалась?
— Какая кавалерия! Просто зря тревогу подняли.
Передав командование Родионову, Звонарев поехал к поручику.
Вскоре они подъехали к группе развесистых деревьев, под которыми был разложен костер. Около него, на бурке, подложив под голову папаху растянулся Стах. Тут же лицом к огню лежало на земле несколько человек стрелков. Над костром кипел большой чайник, и солдаты подбрасывали под него сухие ветки. Поодаль стояли стрелки Блохина, поджидая подхода своего отряда.
Вскоре подошел и остальной отряд.
До девяти часов утра следующего дня охотничья команда Енджеевского и отряд Звонарева оставались на Тафаншинских высотах. Японцы не делали никаких попыток к наступлению, но оставаться тут все же было опасно, так как части дивизии Фока отошли уже верст десять за Нангалин, и, таким образом, арьергард оторвался от дивизии более чем на тридцать верст.
Когда отряд приготовился к выступлению, Звонарев и Енджеевский решили посмотреть издали на Цзинджоу. Доскакав до одной из сопок, они стали в бинокль разглядывать покинутые позиции.
Несколько рот японцев усиленно приводили их в порядок: поправляли окопы, свозили захваченные орудия. Вдали, за бродом Цзинджоу, были видны большие колонны японцев, уходящие на север.
— Неужели японцы уходят из Цзинджоу? — не поверил своим глазам Звонарев.
— Черт бы побрал Фока с его трусостью! Останься паши полки здесь, японцы не посмели бы увести отсюда свои части! А теперь они спокойно отправляют свои полки на север против Маньчжурской армии, — сообразил Стах. — Сейчас пошлю к Фоку ординарца с этим известием, чтобы вернуть сюда наши полки!
— Едва ли только Фок поверит вам! Он так напуган, что, верно, уже добрался до Порт-Артура и там наводит на всех панику.
— Подожду тут до полудня, — решил Стах, — а там снимусь и двинусь за вами. Вас же попрошу, на всякий случай, занять следующий горный хребет у Нангалина. Он представляет собой прекрасною позицию Эх, если бы у меня была бы хоть полубатарея! Не ушел бы совсем отсюда.
Распрощавшись с Енджеевским, Звонарев направился вдогонку за своим отрядом.
Вскоре наткнулись на брошенное орудие с передком, невдалеке в канаве лежал перевернутый зарядный ящик. Артиллеристы, позабыв о строе, кинулись к нему, и через минуту и пушка и ящик были водворены на середину дороги.
— Как ее только забрать с собой? — гадали солдаты.
Блохин осмотрел орудие со всех сторон, открыл замок, заглянул в ствол пушки и деловито заявил:
— Плохо банено! У нас на Утесе Медведь бы за это по морде благословил! Как везти? Возьмем лошадей с двуколок и впряжем сюда!
— А то бросим? — не соглашались солдаты. — Кухня, она нам ведь полезная, а пушка сейчас ни к чему! Стрелять-то из нее не по кому.
— Как не по кому? Хотя бы по такому дураку, как ты, — обернулся Блохин, — чтобы глупостей не говорил! Пушка, она завсегда артиллеристу нужна! Да и деньги она стоит большие, не то что двуколка с кухней!
Спор решил Звонарев. Так как раненых, за исключением Родионова, не было, то он решил бросить две санитарные двуколки и на одном уносе вывести орудие.
Пройдя немного, наткнулись еще на орудие, но до Нангалина было уже близко, и было решено сперва поставить первую пушку на позицию у Нангалинских высот, а затем туда же перебросить и вторую.
Звонарев поехал выбирать позицию для своей импровизированной батареи. Взобравшись на ближайшую сопку, он увидел перед собой равнину, ограниченную с севера Тафаншинскими высотами. В бинокль он заметил и двигающийся от Тафаншина отряд охотников.
Установив пушки на позиции и расположив стрелков, прапорщик оставил Родионова за начальника, а сам поехал на станцию Нангалин в разведку. На станции он нашел много бродящих без дела солдат, целый полевой лазарет с сотней раненых, врачом и санитарами, десятка два пустых вагонов на путях. Около водокачки, тихо посапывая, как затухающий самовар, стоял сошедший с рельсов паровоз. Тут же копошились солдаты, видимо раздумывая, как поднять его на рельсы. Одноногий старик, в старом солдатском мундире, с Георгиевским крестом на груди и в фуражке с красным околышем, бодро ковылял вокруг паровоза.
— Навались разом, — кричал он на солдат, — жми книзу сильнее!
Увидев подъехавшего Звонарева, солдаты почтительно расступились. Прапорщик соскочил с коня и, обойдя паровоз, поднялся в паровозную будку. Беглого взгляда было достаточно, чтобы определить годность паровоза.
Звонарев подкинул угля в топку, подкачал воды в котел и слез на землю,
— Ты кто такой будешь? — спросил он старика.
— Сторож при водокачке. Семен, сын Капитонов, Петров. Раньше машинистом ездил, пока в крушении ногу не оторвало, — ответил старик.
— Давай домкраты, пару запасных рельсов, и несколько ломов, — приказал Звонарев.
Вскоре работа около паровоза закипела. Оставив здесь за старшего одноногого машиниста, прапорщик пошел осматривать станцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179